«В борьбе с большевизмом на соблюдение врагом принципов гуманности или международного права рассчитывать нельзя! Особенно жестокого и диктуемого ненавистью бесчеловечного обращения с нашими военнопленными следует ожидать от всякого рода комиссаров, этих подлинных носителей сопротивления...

Войска должны осознавать следующее:

1. В нынешней войне пощада этим элементам и соблюдение в отношении их международных правил неуместны. Они представляют собой угрозу нашей безопасности и быстрому освобождению нами населения захваченных областей.

2. Политические комиссары инициаторы варварских азиатских методов ведения войны. Поэтому против них следует немедленно и без всяких задержек действовать со всей беспощадностью. Если же они оказывают вооруженное сопротивление, следует немедленно устранять их силой оружия...»

Напомню, эти людоедские документы были подписаны еще до нападения на СССР!

Как этот приказ выполнялся, можно судить по показаниям попавшего в плен рядового вермахта Руди Махка: «Наш капитан Финкельберг делал в роте доклад о Красной армии за два дня до начала похода. Кратко были обсуждены знаки различия, затем он сказал, что в плен никого брать не нужно - это лишние едоки и вообще это раса, истребление которой является прогрессом. Комиссары, которых можно узнать по советской звезде на рукаве, настоящие черти в образе человеческом, и их нужно истреблять, без колебаний расстреливать. Невыполнение этого приказа будет стоить жизни нам самим».

«Приказ о комиссарах» был издан не сам по себе, а как часть целой серии приказов, регулирующих поведение вермахта на Востоке и отделяющих сферу компетенции войск от сферы компетенции тайной полиции и службы безопасности (СД).

Уничтожение врагов рейха согласно «Боевым приказам» руководителя РСХА Гейдриха № 8 от 17.07.1941 г. и № 9 от 21.07.1941 г. доверялось войскам СС, но и у подчиненных Кейтеля (вермахт) и Браухича (сухопутные войска) оставалась полная возможность участвовать в расстрелах. Применительно к военнопленным приказы № 8 и № 9 ведомства рейхсфюрера СС Гиммлера являлись, по существу, смертными приговорами всему политсоставу Красной армии и всем военнослужащим-евреям, независимо от должности и военной специальности.

Часть II. «Keine Kameraden…»* или Untermenschen**

Уже в ходе войны против Советского Союза появилось упоминаемое выше (в первой части статьи) распоряжение вермахта «Об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных» от 8 сентября 1941 г. с приложенной к нему «Памяткой по охране советских военнопленных»:

«Большевизм - смертельный враг национал-социалистической Германии. Впервые перед немецким солдатом стоит противник, обученный не только в солдатском, но и политическом смысле в духе большевизма. Борьба против национал-социализма вошла ему в плоть и кровь. Он ведет ее, используя любые средства: саботаж, подрывную пропаганду, поджог, убийство. Поэтому большевистский солдат потерял право на обращение с ним, как с истинным солдатом по Женевскому соглашению.

…Советский солдат, даже попавший в плен, как бы безобидно он внешне не выглядел, будет пользоваться любой возможностью, чтобы выместить свою ненависть ко всему немецкому. Следует учитывать, что военнопленные получили соответствующие указания о поведении в плену. По отношению к ним нужно проявлять крайнюю бдительность, величайшую осторожность и острейшее недоверие.

Командам охраны даются следующие основные указания:

…Беспощадная кара при малейших признаках протеста и неповиновения. Для подавления сопротивления беспощадно применять оружие. В военнопленных, совершивших побег, стрелять без предупреждения с твердым намерением попасть в цель».

В специальной директиве штаба 257-й пехотной дивизии вермахта было написано:«Все допрашиваемые должны быть предупреждены самым суровым образом о необходимости говорить правду. Во всяком случае, они знают, что с самого начала допроса их будут избивать… Допрашиваемого надо подвергнуть более тщательному допросу (около двадцати пяти ударов резиновой дубинкой или плетью)… Лица, которые подверглись такому суровому и тщательному допросу … должны быть ликвидированы вместе с осуждёнными… Казненные должны быть захоронены таким образом, чтобы родственники не могли найти могилы и откопать их трупы».

Подобных приказов и инструкций - сотни. Они собраны и опубликованы в книгах и сборниках документов на многих языках мира. Чтобы их читать, нужны крепкие нервы, особенно для чтения документов советской «Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников …». Знать о существовании этих документов необходимо как тем, кто занимается изучением Второй мировой войны, так и тем, кто заседает в Европарламенте.

Карта лагерей
Чтобы было понятно, к чему приводило педантичное выполнение солдатами и офицерами германской армии таких приказов и инструкций, приведу только один пример.

В Нижней Саксонии для приёма военнопленных из СССР была выделена территория крупнейшего полигона вермахта, располагавшегося с 1935 г. северо-восточнее Ганновера между городками Бад-Фаллингбостель, Мюнстер и Берген на знаменитой Люнебургской пустоши – болотистой равнине в междуречье Эльбы и Везера. На этом месте появились три лагеря для захваченных в плен солдат Красной армии: шталаги Витцендорф (310/XD), Берген-Бельзен (311/XI С) и Ербке (321/XID).

В шталаг Берген-Бельзен (311/XIС) в конце ноября 1941 г. из-под Вязьмы были доставлены несколько тысяч пленных бойцов Красной армии. Среди них был и мой дед по матери - рядовой Кукушкин Федор Андриянович, мужчина 40 лет, отец пятерых детей…

Собственно, лагерем это место назвать было нельзя – когда в июле 1941 г. сюда пришли первые эшелоны с пленными красноармейцами, лагеря состояли из огороженной колючей проволокой территории под открытым небом и рассчитаны были в общей сложности для приёма до 30 000 пленных. Однако глубокой осенью 1941 г. только в одном шталаге Берген-Бельзен находилось более 20 000 человек (лагерный номер деда был 19866). Никаких бараков не было и в помине. Лишь глубокой осенью в местах заключения советских военнопленных разрешено было вырыть землянки, дно которых быстро наполнилось водой. Питание пленных осуществлялось из расчета 1 буханка хлеба на десятерых на сутки (и даже эта «норма» выдавалась не каждый день, да и сам хлеб был неким эрзацем).

А вот – протокол совещания в германском министерстве снабжения о питании советских военнопленных и гражданских рабочих от 24 ноября 1941 г. В разделе «Виды довольствия» чёрным по белому написано: «Опыты по изготовлению специального (!) хлеба для русских показали, что наиболее выгодная смесь получается из 50% ржаной муки грубого помола, 20% отжимок сахарной свеклы, 20% целлюлозной муки и 10% муки из соломы или листьев. Мясо не употребляемых обычно в пищу животных никак не может удовлетворить существующую потребность. Поэтому питание русских должно быть обеспечено исключительно за счёт конины и низкокачественного мяса» (ЦГАОР СССР. ф. 7021, оп. 148, л. 219, л. 4. Перевод с немецкого).

Для десятков тысяч мужчин, лишённых возможности соблюдать личную гигиену, нормальной пищи, смерть от голода, холода и эпидемий политическим и военным руководством гитлеровской Германии была запланирована. Результат такого отношения военнослужащих одной страны к военнослужащим другой страны не заставил себя долго ждать: в считанные дни вся трава и кора немногих деревьев в огороженной колючей проволокой зоне была съедена, а питье из луж привело к эпидемии дизентерии, потом – и сыпного тифа.

По официальным данным Нижнесаксонского национального центра политического образования, из 20 000 пленных красноармейцев, находившихся на начало зимы 1941 г. в шталаге Берген-Бельзен, к февралю 1942 г. погибло более 18 000 человек. То же - в лагерях Ербке (12 000 умерших) и Витцендорф (14 000 умерших)… В декабре 1941 г., когда в шталаге 311/XIС погиб и мой дед, в лагерях Люнебургской пустыни ежедневно умирали от 200 до 400 советских военнопленных. В марте 1942 г. почти начисто вымершие лагеря Ербке и Витцендорф были расформированы. По статистике вермахта, на 1 мая 1942 г. в оставшемся шталаге «для русских» Берген-Бельзен в живых числилось всего 2097 пленных красноармейцев!

Бельген-Бельзен после освобождения в апреле 1945 г.
Для сравнения: за весь период существования этих лагерей (1939-1945 гг.) из тысяч граждан других стран умерло военнопленных: британцев – 28 чел., американцев – 28 чел., французов – 133 чел., сербов – 82 чел., бельгийцев – 35 чел., итальянцев - 561 чел., поляков – 26 чел., по одному канадцу, датчанину и даже один гражданин Южной Африки. Масштабы спланированного умерщвления советских военнопленных в немецких лагерях потрясают!

К лишениям физическим добавлялись лишения моральные: в лагеря советских военнопленных регулярно наведывались представители СС, чтобы производить «выборку партийных деятелей, значительных личностей, интеллигентов, всех евреев, и азиатов». За одну только осень 1941 г. командами СС было «отобрано», отправлено в лагерь уничтожения Заксенхаузен и убито выстрелами в затылок минимум 1 500 военнопленных из лагерей Берген-Бельзен, Ербке и Витцендорф. Осенью 1942 г. 450 военнопленных из лагеря Ербке были умерщвлены во временной газовой камере концлагеря СС Нойгамме, расположенного поблизости.

Страдания советских военнопленных усугублялись и тем, что они находились под постоянным наблюдением сотен зевак из числа окрестных жителей, собиравшихся поглазеть на загнанных за колючую проволоку измученных людей из далёкой страны в грязной одежде и рваной обуви. На просьбу коменданта шталага Берген-Бельзен закрыть подъездные дороги местный бургомистр ответил, что «зрелище не повредит, если население воочию увидит этих зверей в человеческом облике, подумает и придет к выводу, что могло случиться, если бы эти бестии напали на Германию».

Таким примерам обращения гитлеровцев с воинами Красной армии во время Великой Отечественной войны несть числа. К весне 1942 г. из 3,4 млн. советских военнослужащих и гражданских лиц, попавших в немецкий плен, около двух миллионов умерло от голода, холода, эпидемий, было расстреляно или удушено в газовых камерах. По данным управления по делам военнопленных Верховного главного командования вермахта, к 1 мая 1944 г. общее число истреблённых советских военнопленных достигло 3 291 157 человек, из них: умерло в лагерях 1 981 000 человек, расстреляно и убито при попытке к бегству 1 030 157 человек, погибло «в пути» - 280 000 человек!

Совсем по-другому относились немцы к пленным из государств «просвещённой» Европы. Только один факт: из 1 547 тыс. французских солдат и офицеров, оказавшихся летом 1940 года в германском плену, умерли или погибли ко дню освобождения всего 40 тысяч, или 2,6%. О том, как ощущали себя в фашистском плену большинство военнопленных из армий западных союзников СССР, говорит название мемуаров одного из французских офицеров, изданных после освобождения: «Затянувшиеся каникулы».

Особая зона в Ербке для отобранных
В целом,по немецким данным, в фашистском плену оказались 5,7 млн. советских людей, из них были расстреляны, погибли от голода, ран, болезней и непосильного рабского труда – более 3,3 млн. человек, т.е. примерно 58%.

Эти цифры несколько выше официальных данных российского Генерального штаба, касающихся, правда, только военнослужащих. Так, согласно «Книги потерь» (М.: Изд-во «Вече» 2009, авторский коллектив под руководством генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева), пропало без вести и оказалось в немецком плену военнослужащих и военнообязанных Красной армии около 4 миллионов 559 тысяч человек.

Сколько военнослужащих из этого числа погибло в плену, сказать невозможно. Архивные документы подтверждают судьбу только 2 миллионов 16 тысяч человек (Из них 1 836 500 человек вернулись из плена на родину, а около 200 тысяч человек эмигрировало в другие страны). Если эти цифры взять за основу, то пропало без вести и погибло в плену 56% военнослужащих Красной армии. Жуткая арифметика!

Расхождение в немецких и советских данных объясняется разными принципами подсчёта. Немцы относили к военнопленным не только солдат и офицеров Красной армии, но и попавших в плен милиционеров, сотрудников НКВД, пограничников, партизан и подпольщиков, сотрудников партийных и советских органов, лиц из незавершенных формирований народного ополчения, местной противовоздушной обороны, истребительных батальонов, военизированных формирований гражданских ведомств и часть лиц, угнанных на каторжные работы, а порой и просто мужчин независимо от возраста, отходивших вместе с отступающими и окружёнными войсками, а также попавшихся под руку. Так, согласно приказу командования второй танковой армии от 11 марта 1943 г. «…нужно немедленно и внезапно захватывать имеющихся мужчин в возрасте от 15 до 65 лет, если они могут быть причислены к способным носить оружие… Захваченным… объявлять, что они впредь будут считаться военнопленными и что при малейшей попытке к бегству будут расстреливаться».

В плену оказались также раненые и больные, находившиеся на излечении в госпиталях, которые были захвачены противником. Эти военнослужащие в донесениях наших войск значились в числе санитарных потерь, а противником они учтены как военнопленные. Отсутствие четкого разграничения потерь на плененных и пропавших без вести во многом объясняется и тем, что в условиях быстро меняющейся обстановки на фронте было крайне сложно установить факт пленения. Многих, не оказавшихся после боя в воинской части, заносили в число пропавших без вести. Необходимо также учитывать существовавшее в то время в армии презрительное отношение к плену, что заставляло командиров уменьшать число попавших в плен и показывать их в донесениях как пропавших без вести.

Тем не менее 4 559 000 человек или 5 700 000 человек – все это советские люди, оказавшиеся в германской неволе и перенёсшие невыносимые страдания. Приходится признать, что точного количества погибших в фашистских лагерях советских военнопленных узнать не удастся никогда: во всех статистических материалах впереди числа погибших солдат и офицеров Красной армии всегда будет стоять слово «около»… А что такое более 3,3 млн. не вернувшихся из плена трудоспособных мужчин – советских граждан? Это – почти всё население Литвы, больше, чем всё население Латвии, вдвое больше, чем всё население Эстонии, столько же, сколько живет сейчас в Албании, Боснии и Герцеговине (данные – 2000 года). Представьте: вдруг р-р-раз - и в Европе в одночасье не стало всех литовцев, или латышей, или эстонцев. А есть только «освобождённая» от живших там раньше людей территория …

На мой взгляд, давно уже пора прекратить спекулировать цифрами погибших, попавших в плен и пропавших без вести во Второй мировой войне. Не столь важно сегодня, трёх, пятерых или десятерых красноармейцев убил один солдат вермахта: он их уже убил. И был убит сам. Или умер в советском плену. Или без вести пропал под огнём «Катюш» в «белоснежных полях под Москвой». Или с надломленной психикой больным вернулся из советского плена в разрушенный по его же вине фатерлянд. Важно, что, несмотря на колоссальные потери, ценой неимоверных усилий, Красное знамя Победы в мае 1945 г. водрузил над столицей «тысячелетнего рейха» именно советский солдат. Важно, что лейбштандарт дивизии «Адольф Гитлер» и еще сотни таких же штандартов в июне 1945 г. были брошены к стене Кремля и нынче пылятся в музее Москвы, а не гордо реют в парадном зале берлинской рейхсканцелярии. И вот с этим не поспоришь.

Порядок потерь стран, которых коснулась война, в целом хорошо известен и оспорить его трудно, как бы ни старались фальсификаторы. Оставим «мёртвых мёртвым», ибо «мертвые сраму не имут», как говорил киевский князь и отважный воин Святослав Игоревич. Срам – на некоторых живых по обе стороны границы России…
___________________________
* «Keine Kameraden…» (нем.) – «Они нам не товарищи…». Слова, сказанные Адольфом Гитлером о коммунистах в своей речи перед командующими и начальниками штабов Восточного фронта 30 марта 1941г.

** Untermenschen (нем.) - "Недочеловеки". Термин, нацистских идеологов применительно к "неполноценным" славянским народам на Востоке, прежде всего населению СССР.

Часть III. Кому конвенция, а кому и фикция

Одной из главных причин массовой гибели в плену советских солдат и офицеров судимые в Нюрнберге гитлеровские маршалы, генералы и офицеры называли тот факт, что СССР не подписал Женевскую конвенцию 1929 г. С подобных позиций смотрят на массовую гибель в плену красноармейцев и некоторые наши историки и «исследователи Второй Отечественной войны».

Поэтому, прежде чем начать говорить об отношении к военнопленным немцам в Советском Союзе, хочется коснуться этого мифа подробнее.

Ещё раз напомню, что Гитлер задолго до нападения на СССР заявил о предстоящей войне с большевизмом как о войне на уничтожение и порабощение расово неполноценных народов с целью очищения жизненного пространства для германской нации. Для оправдания заведомо преступных действий своих подручных он выдвинул тезис, что «Германия отказалась придерживаться норм международного права в отношении военнопленных красноармейцев потому, что СССР не присоединился к Женевской конвенции 1929 года и не являлся правопреемником царской России, которая приняла Гаагские конвенции 1907 г.».

На самом деле это была циничная ложь. Причём ложь, адресованная народу Германии. Ибо мировая общественность правду знала. Но что можно было ожидать от человека, который на заре своей политической карьеры в «библии нацизма» – своей книге «Майн кампф» - собственноручно написал:«Широкие массы скорее становятся жертвами большой лжи, чем маленькой».

Достойный ученик Гитлера - «первый пропагандист Рейха» доктор Йозеф Геббельс - позже перефразировал своего кумира, выразив ключевой принцип тотальной пропаганды следующим образом: «Чем больше ложь, тем скорее в нее поверят». (Отсюда и родившееся в то время английское выражение «Большая ложь» (Big Lie), вскоре прочно вошедшее в обиход среди политиков второй половины ХХ века)

Своему фюреру вторили и его генералы. Из приказа немецкого Верховного Командования Сухопутных Сил от 8 октября 1941 г.: «Советский Союз не присоединился к соглашению от 27 июля 1929 г. относительно обращения с военнопленными. Вследствие этого мы не обязаны предоставлять советским военнопленным снабжение, которое бы соответствовало этому соглашению как по количеству, так и по качеству». В действительности с конвенцией 1929 г. как раз было всё наоборот.

В свою бытность царская Россия, как и кайзеровская Германия, подписала в 1907 г. Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны. Да, в 1917 г. царской России не стало. Но уже через год после революции, в 1918 г., к данной Конвенции присоединилась уже Советская Россия.Декретом СНК о признании всех международных конвенций о Красном Кресте от 4 июня 1918 г. было объявлено, что «международные конвенции и соглашения, касающиеся Красного креста, признанные Россией до октября 1915 г., признаются и будут соблюдаемы Российским Советским правительством, которое сохраняет все права и прерогативы, основанные на этих конвенциях и соглашениях».

Да, в 1929 г. СССР не присоединился к Женевской конвенции «Об обращении с военнопленными». И тому есть немало причин, подробно описанных специалистами в работах на эту тему. Правда, в противовес Женевской конвенции 19 марта 1931 г. ЦИК и СНК СССР утвердили «Положение о военнопленных», почти полностью повторявшее текст Конвенции. И тем не менее в мае 1931 г. Советский Союз всё же счёл нужным присоединиться и к самой Женевской конвенции, о чём есть очень интересный документ:

«Декларация.
Нижеподписавшийся народный комиссар по иностранным делам Союза Советских Социалистических Республик настоящим объявляет, что Союз Советских Социалистических Республик присоединяется к конвенции об улучшении участи военнопленных, раненых и больных в действующих армиях, заключённой в Женеве 27 июля 1929 г.

…Согласно постановлению Центрального исполнительного комитета Союза Советских Социалистических Республик от 12 мая 1930 г. настоящее присоединение является окончательным и не нуждается в дальнейшей ратификации.

Учинено в Москве 25 августа 1931 г.

(подпись) Литвинов»
(ЦГАОР СССР. ф. 9501, опись 5, ед. хран. 7 лист дела 22).

Процитированный документ появился за десять лет до нападения Германии на СССР, и немецкие власти не могли об этом не знать!

Вот и выходит, что человек, за которого в 1933 г. отдали свои голоса более 14 миллионов немцев (каждый третий избиратель!), нагло врал гражданам «Тысячелетнего Рейха» с высокой трибуны, не останавливаясь ни перед чем для реализации своих бредовых планов «мирового господства». Горькое прозрение для «простых бюргеров и их фрау» наступило довольно быстро – весной 1945 г. …

1942 год. Плен
С началом войны стало ясно, что истребление не только советских военнопленных, но и мирного населения на оккупированной Германией территории СССР принимает все более ужасающие масштабы. Пытаясь исправить положение, 27 июня 1941 года нарком иностранных дел Вячеслав Молотов телеграфирует председателю МККК о готовности Советского Союза осуществить обмен списками военнопленных и возможности пересмотра отношения СССР к Гаагской конвенции "О законах и обычаях сухопутной войны". Примерно в это же время постановлением СНК СССР от 1 июля 1941 г. было утверждено новое "Положение о военнопленных", основанное именно на этой Конвенции и содержавшее документальное подтверждение заявления о соблюдении международно-правовых норм ведения войны. В дополнение к нему были выпущены приказы НКВД СССР "О порядке содержания и учета военнопленных в лагерях НКВД" от 7 августа 1941 г. и "О состоянии лагерей военнопленных" от 15 августа 1941 г.

Уже 17 июля 1941 г. СССР в правительственной ноте, переданной Германии через Швецию, заявил, что присоединяется к Гаагской конвенции так же при условии взаимности. Однако эта нота была отклонена Германией. Позднее Советский Союз дважды, в ноте НКИД СССР от 25 ноября 1941 г. и в ноте НКИД СССР от 27 апреля 1942 г., заявлял о выполнении принципов Гаагской конвенции по отношению к германским военнопленным, в то же время обвиняя немецкую сторону в её несоблюдении. Причём в ноте от 27 апреля 1942 г. говорилось, что СССР присоединился к Гаагской конвенции de facto.

Но самое интересное: СССР мог вообще не присоединяться к Женевской конвенции, поскольку в разделе 1 Конвенции «Общие положения» ст. 4 гласит: «Держава, взявшая военнопленных, обязана заботиться об их содержании». А в разделе 8 «О выполнении конвенции», в отделе 1 «Общие положения» ст. 82 гласит: «Положения настоящей конвенции должны соблюдаться высокими договаривающимися сторонами при всех обстоятельствах. Если на случай войны одна из воюющих сторон окажется не участвующей в конвенции, тем не менее, положения таковой остаются обязательными для всех воюющих, конвенцию подписавших».

Вот и выходит, что по всем международным нормам и правилам нацистская Германия была обязана соблюдать конвенцию просто потому, что её подписала. Подписал ли документ СССР - вообще не имело значения!

Поэтому абсолютно прав Владимир Мединский, написавший в своей книге «Война. Мифы СССР. 1939-1945», что «любые договорённости, любые конвенции только тогда чего-то стоят, если стороны намерены их соблюдать». Иначе все конвенции превращаются в фикцию …

Так вот, пора, наконец, понять, что Германия и не собиралась по отношению к советским воинам и гражданам СССР в целом соблюдать никакие международные конвенции и договорённости и выполнять какие-либо обязательства!

Лагерь в Витцендорфе
Вот и получается, что сами по себе конвенции и их подписание ничего не защищают. Гораздо большее значение имеет то, собирается ли одна из сторон их соблюдать и договариваться или нет. И это относится не только к Германии. США подписали всё что возможно. Но это не уберегло попавших в плен к японцам американских солдат от массовой гибели и издевательств.

Часть IV. Человечные «враги»

После всего сказанного посмотрим, как же относились к немецким военнопленным «смертельные враги национал-социализма – большевики».

Напомню, на момент нападения Германии на СССР в Красной армии действовало «Положение о военнопленных», принятое в марте 1931 г. как некий Советский вариант Женевской конвенции 1929 г. С учётом реалий начавшейся войны оно было доработано и введено в действие Постановлением СНК СССР № 1798-800с от 1 июля 1941 г. В частности, в новом «Положении…» воспрещалось оскорблять военнопленных и жестоко обращаться с ними, применять к ним меры принуждения и угрозы с целью получения от них сведений о положении их страны в военном и иных отношениях. Согласно ст. 8 «Военнопленные обеспечиваются жилыми помещениями, бельём, одеждой, обувью, продовольствием и другими предметами первой необходимости…».

При этом предполагалось, что наше положение о военнопленных должно было иметь силу и для попавших в плен советских солдат, так как в Европе обращение с пленными регулировалось прецедентным правом – к ним страна-противник относилась так же, как относились к её собственным солдатам, попавшим в плен. Так и было всегда. До 22 июня 1941 г. …

В боевой обстановке тем не менее бойцам Красной Армии порой было не до сантиментов. Это касалось и отношения к военнопленным вермахта. Известен ряд документов о нарушении законов войны и со стороны советских вооруженных сил. В частности, в боевом приказе № 0086 штаба Приморской армии в Севастополе от 2 декабря 1941 г. говорится: «Пленных можно расстреливать только в случае сопротивления или попытки к бегству… Широко практикуемый в настоящее время расстрел пленных на месте захвата или в районе переднего края отбивает у солдат противника желание перейти на нашу сторону и вызывает страх и ужас перед перспективой попасть к нам в плен».

Но надо помнить, что это был пик сражения за город Русской славы и расстрел пленных не был массовой практикой в Красной Армии. В СССР не было издано приказов, подобных гитлеровской директиве «Об особой подсудности в районе «Барбаросса». В советских документах о правилах обращения с военнопленными не было таких пассажей, как в директиве вермахта на ту же тему от 8 сентября 1941 г.: «Вооружённые силы должны при первой возможности освободиться от всех элементов среди военнопленных, в которых можно усматривать большевистские движущие силы». Как происходило это «освобождение» теперь известно доподлинно.

Ответственность за содержание военнопленных в СССР лежала на организованном 19 сентября 1939 г. Управлении по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД СССР. В январе 1945 г., в связи с большим количеством пленных, управление было переименовано в Главное управление по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) НКВД—МВД СССР. В конце 1945 г. в ведении ГУПВИ, по официальным данным, было 267 лагерей и 3200 стационарных отделений.

О том, насколько ответственно подходило к проблеме вражеских военнопленных советское руководство, говорит приказ НКО СССР от 2 января 1943 г. № 001 «Об упорядочении работы по эвакуации военнопленных с фронта». В частности, приказ определял порядок отправки военнопленных в тыл различными видами транспорта, в том числе и по железной дороге. Для этого предписывалось использовать «эшелоны, освобождаемые из-под боевого состава, оборудованные нарами, печами, унитазами» (А не вагоны для скота или открытые платформы, как это практиковали немцы при транспортировке советских военнопленных. Какие уж там унитазы для унтерменшенов!) Колоннам военнопленных приказывалось придавать походные кухни, а суточный переход пеших колонн был ограничен 25-30 км.

О нормах питания речь особая. Тот же приказ № 001 от 2.1.43 г. обязывал командиров частей до доставки в приёмные пункты УПВИ НКВД питать военнопленных по нормам, утверждённым Постановлением СНК СССР № 18747874с от 1.7.41 г. и не слишком отличавшимся от норм солдат Красной Армии. Военная обстановка вносила свои коррективы в любые нормы, но известно одно: немецких военнопленных, в отличие от советских, специально никто голодом не морил.

«Инструкция о порядке содержания военнопленных в лагерях НКВД» от 13 августа 1941 г. предусматривала размещение военнопленных в специальных лагерях, на территории которых размещались помещения, «оборудованные 2-ярусными нарами вагонной системы, достаточным количеством печей, обеспечивающих нормальную температуру внутри помещения, а также необходимым бытовым инвентарём…». В зоне лагеря допускалось «свободное передвижение военнопленных от подъёма до сигнала отхода ко сну». Работать по указанию начальника лагеря были обязаны «военнопленные рядового и младшего начсостава». Офицеры и приравненные к ним лица также «могли с их согласия привлекаться к работе». При этом на военнопленных, привлекаемых к работам, распространялись «постановления об охране труда и рабочем времени, применяемые в данной местности к гражданам СССР, работающим в той же отрасли труда». За нарушение правил внутреннего распорядка лагеря и не уголовные проступки на военнопленных налагались дисциплинарные взыскания, «определяемые правилами применительно к Дисциплинарному уставу Красной Армии».

Каков же итог? Согласно официальным советским данным (из уже упоминавшейся «Книги потерь»), из захваченных нами в плен в период с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г. 3 576 300 военнослужащих германских Вооружённых сил умерли в плену 442 100 человек (12,4%), а из почти 800 000 военнослужащих армий стран-союзниц Германии на советско-германском фронте (Венгрии, Италии, Румынии, Финляндии, Словакии) – 137 800 человек (17,2%). Это примерно соответствует 13,3% умерших в плену от общего количества пленных вражеских солдат и офицеров.

С учётом изложенного, наверное, не совсем объективным выглядят слова бывшего немецкого военнопленного Генриха Шиппмана из его книги «Мой путь в рязанский плен»: «Требовалось большое везение, благоприятные условия и человечные «враги», чтобы, будучи немецким военнопленным в Советском Союзе, выжить и вернуться невредимым домой в Германию». Большое везение требовалось, скорее, военнопленным Красной Армии, ибо из фашистского плена их не вернулось более половины. Такая вот арифметика.

Прежде чем подвести итоги, хочу кратко коснуться очень живучего и расхожего мифа о том, что все освобождённые советские военнопленные попали «из лагеря фашистского в ГУЛАГ НКВД», где многие и погибли.

Так вот, по советским данным, всего на родину из плена вернулось 1 836 562 человека. Из них после проверки около 1 млн. человек были направлены для дальнейшего прохождения военной службы в частях Красной Армии. 600 тысяч – для работы в промышленности в составе рабочих команд и батальонов. И только 339 тыс. (в том числе 233,4 тыс. бывших военнослужащих) как скомпрометировавшие себя в плену были направлены в спецлагеря НКВД (ЦАМО РФ, ф.19 А, оп.1900, д.3, лл. 39-41).

В целом вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90%) советских военнослужащих, освобождённых из немецкого плена, после необходимой проверки в фильтрационных лагерях НКВД возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. И только около 4% было арестовано и примерно столько же было направлено в штрафные части.

И ещё. Можно много рассуждать о «жестокости Сталина и тоталитарном советском режиме, гнавшем на верную смерть миллионы своих граждан». Можно приводить массу примеров о любви немцев к своему «Тысячелетнему Рейху». Но вот только две цифры.

Мне не известно, сколько красноармейцев бежало из плена и попало к партизанам или успешно перешло линию фронта, добравшись до расположения своих войск. Но по уже упоминавшимся немецким данным на 1 мая 1944 г. известно, что было «расстреляно и убито при попытке к бегству 1 030 157 советских военнопленных» (и до мая 1945 г. этот скорбный список только увеличился). Мне не известно и скольким солдатам и офицерам вермахта удалось успешно бежать из советских лагерей. Но по данным ГУПВИ НКВД от 27 июня 1945 г., «немцев убито при попытке к побегам, погибло на производстве, утонуло, отравилось, покончило жизнь самоубийством и другие прочие убытия – 753 человека». Вот и выходит (если брать немецкие данные – около 5,7 млн. человек советских военнопленных и данные ГУПВИ НКВД СССР – 2 388 443 пленных немецкой нации), что из плена пытался бежать каждый 5-й советский солдат и лишь каждый 3170-й немецкий! Такой вот очень грубый «коэффициент любви к Родине». И бежали красноармейцы не на Запад, подальше от войны, а назад в СССР (или к партизанам), чтобы снова взять оружие и опять бить фашистов. А сотни немецких военнопленных после освобождения остались работать в СССР на различных предприятиях.

В целом о боевой стойкости Красной Армии красноречиво говорят следующие расчёты Юрия Игнатьевича Мухина: «В войну 1941-1945 г. г. неизмеримо более сильным по сравнению с кайзеровской армией немцам для того, чтобы взять в плен одного советского офицера, нужно было убить или ранить 40 других офицеров (в войну 1914-1917 г. г. – около 5 других офицеров). Для пленения одного солдата – около 34 солдат (около двух солдат при царе). Получается, что при «сталинском режиме» боевая стойкость офицеров была в 8 раз выше, чем при царе-батюшке, а стойкость солдат – в 17 раз». И ещё. В аналитической записке, подготовленной в ведомстве Гиммлера аналитиками гестапо и СД от 17 августа 1942 г. прямо говорится: «Именно нашими солдатами установлено, что такого организованного проявления упорства никогда не встречалось в Первую мировую войну».

История не зафиксировала у немцев и их союзников таких дерзких побегов из плена к своим, какие совершили советские лётчики В.Д. Лавриненков и М.П. Девятаев. Не забудется и подвиг погибшего в плену генерал-лейтенанта Д.М. Карбышева. Не поднимали германские военнопленные и вооруженных восстаний в лагерях, как это сделали советские люди в Бухенвальде, Сосиборе, Заксенхаузене и других лагерях смерти. И все они мечтали вернуться на Родину, в «сталинский» СССР!

Часть V. «Бревно» в европейском глазу

Прежде чем уравнивать Сталина и Гитлера, хотелось бы порекомендовать членам Европарламента, особенно представителям бывшего социалистического лагеря, начинать свои сессии с поездок в такие места, как Освенцим, Бухенвальд, Саласпилс, Клайпеду, Клоогу, Сосибор, Бабий Яр и десятки других, созданных по указанию Гитлера и его подручных. Зайдите в «комнату тишины» мемориала «Берген-Бельзен», посидите и подумайте о том, что же и почему творилось в Европе в 1939-1945 г. г. Может, рядом с прахом тысяч павших из ваших голов и повыветрится антисоветская и антироссийская дурь и вам больше не придёт в голову кощунственная мысль ставить в один ряд жертвы нацистов и «жертвы Сталина». Хотелось бы ещё услышать и извинения за нанесенную обиду загубленным в плену и павшим в боях за свободу Европы от гитлеризма. Да только вряд ли по-европейски образованному депутату Сейма Литвы госпоже Вилии Алекнайте-Абрамикене хватит смелости проехать не куда-нибудь далеко, а под литовский город Вильнюс, преклонить колени на месте бывшего лагеря, где нацисты уничтожили не несколько тысяч военнопленных, как считалось ранее, а 100 тысяч человек, и попросить у мертвых прощения. Увы, скорее всего, такого гражданского поступка мы не дождёмся!

Учетная лагерная карточка деда
В заключение хочу напомнить госпоже депутату, что математика – наука, как известно, точная. В ней есть такое понятие, как «равенство». Это - «соотношение между величинами, показывающее, что одна величина равна другой, а также отношение взаимной заменяемости этих величин, которые именно в силу этой заменяемости и считаются равными».

Чтобы приравнять Сталина к Гитлеру, надо в том числе приравнять и две величины: 58% (погибших в плену солдат Красной Армии) и 13,3% (умерших в плену военнослужащих Германии и её союзников). Но приравнять эти столь разные числа классическая математика как-то не позволяет. А вот европейская арифметика, как оказалось, с этой задачкой в начале XXI века справляется легко! И 26,6 млн. погибших советских граждан в классической математике никак не равны и не взаимозаменяемы 11,9 млн. граждан Германии и её сателлитов, погибших во Второй мировой войне. А вот по логике некоторых членов Европарламента эти две величины абсолютно равны и взаимозаменяемы… На мой взгляд, у некоторых европейских политиков что-то не то с формальной логикой, да и с арифметикой какие-то нелады. Им - «…всё Божья роса».

Поэтому, господа из Евросоюза, прежде чем ставить знак равенства между Гитлером и Сталиным, потрудитесь заглянуть в документы и узнать, где, как и сколько человек погибло из более чем 50 млн. жертв Второй мировой войны.

А если лень сидеть в душных библиотеках и архивах, то поезжайте по шенгенским просторам и посетите любой из 22 000 бывших нацистских лагерей.

Может, то, что вы там увидите, напомнит вам о страшной трагедии, которая началась 1 сентября 1939 г. и с новой силой продолжилась 70 лет назад - ранним утром 22 июня 1941 г.
____________________________________
Список использованных источников

1. «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь. Новейшее справочное издание» / Г.Ф. Кривошеев, В.М. Андроников, П.Д. Буриков, В.В. Гуркин. – М.: «Вече», 2009.

2. Штрайт Кристиан «Они нам не товарищи…»: Вермахт и советские военнопленные в 1941-1945 г г. / Пер. с нем. И. Дьяконова, предисл. и ред. И. Нестеренко. – М.: АНО «Русское историческое общество» - НП ИД «Русская панорама», 2009.

3. Шнеер Арон «Плен. Советские военнопленные в Германии, 1941-1945». - «Мосты культуры / Гешарим, 2005.

4. «Трагедия войны – трагедия плена: Сборник материалов Международной научно-практической конференции, посвящённой 55-летию образования антифашистских организаций военнопленных в СССР, проблемам и перспективам развития музея «Трагедия плена», Москва – Красногорск 1-2 октября 1998г / Мемориальный музей немецких антифашистов, Академия военных наук РФ». – М.: 1999 г.

5. Смыслов О.С. «Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях». – М.: «Вече», 2009.

6. Датнер Ш. «Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении военнопленных во Второй мировой войне». — М.: «Политиздат», 1963.

7. «Война на уничтожение: нацистская политика геноцида на территории Восточной Европы». Материалы международной научной конференции (Москва, 26-28 апреля 2010 года). – М.: Фонд «историческая память», 2010.

8. Всеволодов В.А. «Ступайте с миром: к истории репатриации немецких военнопленных из СССР (1945-1958г г.)». – М., Московский издательский дом, 2010.

9. Мельников Д.Е., Чёрная Л.Б. «Империя смерти: Аппарат насилия в нацистской Германии. 1933-1945». – М.: Политиздат, 1988.

10. Мединский В. Р. «Война. Мифы СССР. 1939-1945». – М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011.

11. Дюков А.Р. «Русский должен умереть!» От чего спасла нас Красная Армия». – М.: Яуза: Эксмо, 2011.

12. Мухин Ю.И. «Загадка 37 года: Великий Главнокомандующий И.В. Сталин». – М.: Алгоритм, 2010.

13. «Преступные цели – преступные средства: Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1944 г. г.) / Сост.: Заставенко Г.Ф. и др. 3-е изд.». – М.: «Экономика», 1985.

14. Пыхалов И.В. «Великая оболганная война».– М.: «Яуза», «Эксмо», 2011.

15. Прищепенко В.Н. «16 мифов о Великой Отечественной войне». – М.: «Крафт+», 2009.

16. Хенст Вили, Пересвет Александр «По другую сторону войны». – М.: ЗАО «Интерэксперт», 2005.

17. Эйри Нива «Побег на войну: Плен. Концлагерь. Фронт». Пер. с англ. П.А. Смирнова. – М.: «Яуза», «Эксмо», 2008.

18. «Берген-Бельзен. Сопроводительная брошюра к выставке в центральном музее-памятнике Нижней Саксонии на территории бывшего концлагеря и лагеря для военнопленных». – Издательство ЦВ Нимейер-Друк, Хамельн, 1990.

19. «Под немцами. Воспоминания, свидетельства, документы. Историко-документальный сборник / Составитель К.М. Александров». – СПб.: «Скрипториум», 2011.

Матвиенко Ю.А. - полковник запаса, внук одного из миллионов погибших в плену солдат Красной Армии

Источник