 У сторонников ювенальной юстиции – в чинах и без – есть, к сожалению, один крупный козырь: состояние семьи в современной России. Действительно, когда вам показывают по телевизору грязную комнату, полуголого немытого ребенка и не вяжущих лыка личностей неопределенного пола – тут и у самого возникает желание отправиться туда и немедленно забрать малыша подальше от такого «дома»…
Но!
Об этих «но» предпочитают не говорить.
Мне, человеку, который знает, например, как делаются репортажи «о скинхедах» (обычный вечерний двор, группа гопников, пузырь пива на всех, по сотне на нос и текст на бумажке), сложно поверить, что все так, как мне показывают. Увы, но не верю я многим из этих репортажей. Просто не верю. Особенно в свете историй с отнятыми детьми, о которых я знаю не понаслышке, – отняли не у алкашей, не у наркоманов, не у бандитов…
Командир сербских партизан Драгослав Бокан в свое время в интервью журналисту Ивану Прийме сказал так: «Все это напоминает приблизительно такую ситуацию: как если бы кто-нибудь схватил тебя, связал бы тебя, потом схватил бы твою жену и ребенка и начал бы их насиловать и резать ножом. И вот в один прекрасный момент, когда он уже почти убил их, он вдруг снимает с тебя веревки, цепи и – включает камеру! И что видит тогда сторонний зритель? Он видит тебя, обезумевшего, в пене, как ты набрасываешься на какого-то молодого человека явно с целью убить его...
Сторонний наблюдатель не ведает того, что предшествовало этому акту: что этот молодой человек в роли палача убивал твою жену и твоего ребенка. То есть твой акт защиты, самого естественного возмущения и сопротивления человеческого против бесчеловечности превращается при таком монтаже правды в средство обвинения тебя в злодействе». Единственный подешевевший относительно советских времен продукт – водка, общедоступные наркотики, произвол и бездействие (зависимо от ситуации) власти – все то, что толкнуло наш народ на край пропасти – это остается «за кадром» в репортажах о страданиях детей. И виновных не привлекают к наказанию…
Самое главное. Куда попадают спасенные от злобных родителей дети?
Вы заметили, что последнее время о детских домах вообще перестали говорить в негативном ключе?
Вот пример, взятый из газеты «Мир детей и подростков» (№20 (95), октябрь 2010 г.) История двух мальчиков-братьев – Пети и Гриши.
В московском социально-реабилитационном центре «Красносельский» воспитываются два хороших мальчика – Петя и Гриша. Они родные братья. Им здесь нравится, но если их возьмет на воспитание приемная семья, будет совсем хорошо. Разными путями попадают дети в СРЦ, но у всех одна примета: они из трудных, неблагополучных семей. Так и Петя с Гришей. Папа давно ушел из дома, у него теперь новая семья. Заниматься воспитанием Пети и Гриши он категорически отказался, даже написал отказное заявление. Мама как могла одна воспитывала детей. Но она инвалид. С годами ей все труднее было справляться с родительскими обязанностями. Органы опеки, наблюдавшие за семьей, пришли к выводу: дети нуждаются в защите государства. Так братья оказались в СРЦ.
Славные ребята. Незапущенные, вежливые, доброжелательные. Хорошо учатся. Петя, ему 15 лет, будучи с мамой, учился играть на пианино и по просьбе нашего корреспондента почти профессионально исполнил миниатюру Бетховена. Грише 13 лет, его увлечение – компьютер, уже сейчас владеет им на уровне начинающего программиста. Характерная черта братьев: отзывчивы.
В СРЦ намечается праздник, спортивный вечер, день открытых дверей – Петя и Гриша в числе активистов, всегда приветливы, улыбчивы, с ними приятно общаться. Сама собой приходит мысль: братья стали бы украшением любой семьи. Но как найти эту дверь? У Пети с Гришей еще не решены отношения с мамой. Она не лишена родительских прав, поэтому братьев нельзя назвать сиротами, а значит, усыновить. Зато можно поместить в приемную семью… В дальнейшем, когда, к примеру, у Пети с Гришей прояснится их статус сиротства, приемные родители будут иметь приоритетное право на их усыновление.
Вчитайтесь – в каком радостно-идиотическом стиле написана статья о двух братьях. Случилось СТРАШНОЕ: с подачи органов опеки двое взрослых парней отказались от больной матери. СТРАШ-НО-Е. За такое раньше наказывали всей деревней. От церкви за такое отлучали. А тут ля-ля-ля, тру-ля-ля, как им хорошо, они ждут не дождутся правильных (читай: богатых и здоровых) содержателей (не родителей).
А мне хотелось бы спросить: 15– и 13-летний мальчики – они что, не должны заботиться о больной матери? Сыновний долг, он как? Отменен указом Астахова? Это помеха в успешности? Как она теперь живет? Как могли уже не детишки маленькие – подростки! – согласиться бросить самого родного на свете человека из-за того, что каким-то дамам из опеки помнилось в их горячечном бреду, что «дети в опасности», потому что их мать – инвалид? Им что – не под силу заботиться о женщине? Или это не круто и отнимает время?
Далеко пойдут Петя с Гришей. Если… если, конечно, в статье правда, и их не увезли и не удерживают в «раю» силой, ожидая, когда явится покупатель побогаче. Или просто получая на них солидные денежки ежемесячно. Все это вполне возможно. Но так или иначе – показательная история.
На рубеже 2010–2011 года родителям России общими усилиями удалось-таки «завернуть» жуткий проект «Форсайт-2030», о котором я уже как-то писал. Но «защитники» детей не успокаиваются. Меняя обертки, они стараются продать народу все то же ядовитое снадобье… Помните этапы этого жутика, словно сошедшего из голливудского фильма? Напоминаю:
– лицензия на родительство: «Родители должны регулярно проходить программы повышения своей компетентности». Если «родители имеют низкую квалификационную оценку», они лишаются родительских прав, ребенок помещается в приют;
– принудительная стерилизация некомпетентных родителей, взамен предлагается «ребенок-робот, который способен имитировать поведение настоящего ребенка. Подобные разработки ведутся с 90-х годов прошлого века, будут массово интегрированы в общество – в программы по подготовке родителей, для продажи тем, кто не хочет или не может иметь настоящих детей»;
– повсеместное введение неких психологических центров, чтобы дети свои проблемы рассказывали не маме и папе, а именно в этих центрах. В будущем эти центры станут называться «воспитательные сообщества»(ц), в которых будет происходить выращивание ‘конкурентоспособного человеческого капитала»;
– принудительная чипизация: способности ребенка предлагается «увеличивать за счет генной модификации и чипизации». «Должна быть обеспечена постоянная связь каждого индивидуума с глобальными информационно-управляющими сетями. Наноэлектроника будет интегрироваться с биообъектами и обеспечивать непрерывный контроль за поддержанием их жизнедеятельности, улучшением качества жизни, и таким образом сокращать социальные расходы государства»;
– введение обязательного уровня материального обеспечения, несоответствие которому повлечет изъятие детей по бедности (или невыдачу лицензии на родительство), так как «бедность осложняет воспитание детей, ограничивая родительские возможности по созданию насыщенной развивающей среды вокруг ребенка»;
– введение принудительной вакцинации и сексуального «просвещения».
Отбились. Но что делать дальше – не знаем. Практически каждую неделю мы слышим все новые и новые проекты детских «заботников», ползущие, как правило, из недр Общественной палаты РФ. И страх берет – а ну как какой-то подпишут?! Ведь ЛЮБОГО из них достаточно, чтобы убить насмерть русскую семью…
«Стань ответственным родителем! Откажись от насилия ради будущего своего ребенка!»
Это даже не лукавство, это бессмыслица. Мне временами кажется, что все наши «детозащитники» живут в некоем виртуальном мире. Или это так действует на мозги политкорректность – она, как известно, отключает связи с реальностью...
Неужели они не понимают, что воспитание – в любом случае насилие, дозированное и доброе насилие, которое осуществляет взрослый – человек с опытом жизни, с развитыми сдерживающими центрами, умеющий выстраивать причинно-следственные связи и делать пролонгированные выводы, – над ребенком. Существом, которое в силу природы импульсивно, неспособно зачастую понять мотивы своих собственных поступков и оценить ситуацию здраво. Понимаете – это не ПЛОХОЙ ребенок таков. Это РЕБЕНОК таков. В целом. От природы.
Кто вырастает из ребенка, которого не контролировали родители, стало ясно еще после опытов доктора Спока. Доктору, воспевавшему свободу воспитания, пришлось в буквальном смысле слова прятаться от родителей спокизированных детей, «купившихся» на красивые «современные» технологии педагогики. Неряшливые, некультурные, злобные, неуравновешенные «дети Спока» выросли как раз у отказавшихся от «насилия» ответственных родителей.
ПОЙМИТЕ: ЭТО – ФАКТ. Это, а не нечистоплотные лозунги детозащитников. И вопли «Да можно воспитывать без насилия, вы только попробуйте!» – БЕССМЫСЛЕННЫ. Нельзя. Доказано практикой веков. Особенно нельзя, учитывая нынешнюю ситуацию, в которой насилием объявляется запрет есть сладкое перед обедом. Попробуете – упустите ребенка. Это воспитывать его долго и сложно – а упустить – хватит иной раз одного-единственного проступка, оставленного без внимания.
Единственный реальный способ как-то полностью оградить ребенка от такого варианта – воспитать из него тоталитарного волчонка. Который просто тотально не будет верить ничему, кроме сказанного в своей стае. Но сколько родителей на это пойдут? А в остальных случаях – НИЧЕГО точно нельзя сказать. Увы. Можно воспитывать православного, можно научить играть на пианино (за немалые деньги, видимо), можно все. А ему гормон в голову стукнет, или что-то не так покажется, или секундное «настроение» пойдет – и он всех предаст. Сам потом будет умываться слезами, искренне – но ПОЗДНО.
Дети – НЕ СОВСЕМ ЕЩЕ ЛЮДИ. Они всего лишь вырастают в людей. И физически, и биологически, и психологически... Это не я так придумал. Это реальная психология и педагогика.
«Детозащитники» пользуются броскими, бьющими по глазам и сердцу, но в основе своей БЕССМЫСЛЕННЫМИ лозунгами. Например: «Откажись от насилия!» Красиво, слезовышибательно, на подсознательном уровне вызывает полное одобрение... На деле же этот лозунг такая же ложь-ловушка, как «русский фашизм» (вещь в природе не существующая, но подсознательно пугающая).
Что такое насилие? Почему лозунг обращен именно к семьям? Где определение насилия, от которого нужно отказаться? Нет определения – значит, под него можно подогнать все что угодно.
Что и делается...
Между тем какими способами детей от насилия спасают? Вбивая клин между ними и родителями. Поселяя в первых чувство вседозволенности, а во вторых – чувство страха. Разрушая семью. Отрицая сам процесс воспитания, ибо – внимание! – при отсутствии четкого определения «насилия» (а таковое создать просто-напросто невозможно!) под него подходит любое воздействие на ребенка. Лю-бо-е.
Куда попадают спасенные от насилия дети? И вот тут мы пришли, собственно, к теме этой статьи.
Спасенные дети попадают в детский дом – место, в котором реальное насилие постоянно и обыденно, как дыхание.
Кто репродуцирует насилие в отношении детей? Не родители, нет – государство. Именно государство попустительствует насилию моральному и физическому, именно государство само принимает законы и программы, которые являются насилием даже не над личностью, но над самой детской природой.
Нет ни одного ребенка, который, встретившись с детозащитниками хотя бы ненадолго, не получил бы психологическую травму.
Видели рекламу «Пункт приема детских страхов», где девочка кричит в телефон: «Мне страшно, они ругаются!» – на фоне злобных голосов родителей? И добрая тетя ей отвечает: «Давай поговорим об этом – и твой страх уйдет!» И появляется телефон доверия... Страх уйдет, непременно. И будет вспоминаться, как счастье, своя комната, голоса родителей за дверью, глубинное понимание того, что «поссорятся – помирятся!» Будет вспоминаться в казенном доме, за решетками, среди чужих равнодушных или откровенно злых людей... Такова судьба ребенка, купившегося на красивый лозунг. А он купится. Потому что его мозг незрел, чувства экспрессивны, стремления сиюминутны. Ювенальщики отлично это знают и именно на этом играют... Недаром в этом милом мультике как «место страха» выставлена именно СЕМЬЯ. Хотя куда больше страха у ребенка вызывают школа, темные подворотни, агрессивная улица, просто-напросто будущее с его неопределенностью – все то, что цветет и пахнет в нашей стране с полного одобрения государства.
Но реальные страхи ребенка и реальная помощь детям власть не интересует совершенно.
Вы знаете, что лозунг «За ребенком идут деньги!» фактически перекрыл для единожды отнятого в детдом ребенка дорогу в семью? (Ну если только иностранный толстосум перешибет жадность огромной взяткой!) Я знаю много историй, когда отнятого у родителей ребенка просто-напросто не отдавали – открыто и спокойно – совершеннолетним братьям и сестрам, дядям и тетям, бабушкам и дедушкам, хотя они прибегали почти сразу и изъявляли горячее желание взять ребенка немедленно.
«Нет», – отвечали им. Вопреки не только совести и человеческой душе – вопреки ЗАКОНУ.
Пытка, которой подвергается знавший семью ребенок пребыванием в детском доме, взрослому непредставима. Те, кто не знал семьи никогда, кстати, тоже страдают. Но меньше (не значит – мало!). Эта пытка происходит даже в самом лучшем детдоме, с самыми внимательными, ласковыми, добрыми и умными работниками.
А таких детдомов – единицы. Именно их любят нам показывать по телевизору и умиляются по поводу воспитанников: смотрите, они смеются, играют, они счастливы!
Безногий, или безрукий, или онкологически больной ребенок тоже способен смеяться, играть, забывать о своей беде. Вот только она от этого никуда не уходит…
…А что происходит за стенами большинства детских домов?
Известно ли вам, что почти каждый ребенок совершал хотя бы одну попытку побега из детского дома? А знаете, каким образом администрация эффективно борется с побегами? Таких детей помещают в психиатрические клиники, где проводят курс уколов транквилизаторов. Это не страшилка и не единичный случай.
Дословно – из рассказа 11-летнего мальчика: «Меня в детдом привезли, и директор… она сразу меня в кабинет завела и троих старших позвала. Они меня раздели… досовсем… и стали бить. Они не хотели. Они сказали – чего мы будем? А она им говорит – по дурке соскучились? И они тогда только… И старались бить так – вмах, а несильно… Тут же если не слушаешься – сразу в дурдом на неделю. И там такие уколы делают, как мне в больнице, только каждый день. Оттуда приезжают – и под себя писают, прямо на ходу даже, еще неделю или даже больше бывает не понимают – ты ему чего-нибудь говоришь, а он не понимает… Туда все боятся попасть…»
В более «мягких» детдомах за это просто сажают в карцер, лишают пищи или убогих развлечений. То есть преспокойно делают все то, за малейшее подозрение в чем родителям грозят тюремными сроками.
Это делают с детьми, потому что они не желают «государственного счастья» и бегут к «плохим родителям». Делают те самые люди… (люди?), которые ужасаются разбросанным игрушкам или забрызганной кухонной плите. Те самые существа, которые способны обрушиться всей мощью государственного аппарата на мать-одиночку, «выделяющую ребенку недостаточно карманных денег» – недрогнувшей рукой подписывают направление для того же ребенка на… пытку, на курс карательной медицины.
Единичные случаи?
Несколько десятков за первые восемь месяцев 2010 года. Младшим из «вылеченных от мании побегов» – 5 (!!!) лет. Это только попавшие в СМИ случаи. А сколько непопавших? Сколько детей стало дебилами (медицинский термин), сколько погибло и было тайком похоронено?
По чести сказать, я не знаю, это что? Несусветный цинизм? Расстройство психики? Расстройство логики? Заказ? Я не знаю. У меня перегорают логические цепи, я не могу найти хоть каких-то оправданий этой ЖУТКОЙ «деятельности по спасению детей».
За прошедший 2009 год минобрнауки зафиксировало печальные данные, которые связаны с возвращением детей-сирот обратно в детдом.
Выяснилось, что российские приемные родители отказались от 8 тысяч приемных детей. Помимо этого выявлено больше 3 тысяч жестокого обращения с приемными детьми. Специалисты органов опеки не в состоянии оказать потенциальным родителям соответствующую помощь, как объясняют специалисты. Еще одной причиной неудачного усыновления названа социальная реклама, которая создает иллюзию того, что взять ребенка из детдома – это простое и выгодное дело. А на деле оказывается далеко не так.
Несомненно, главная ответственность остается на родителях, которые сознательно идут на этот шаг. Изменятся ли цифры печальной статистки в 2010 году, пока неизвестно.
http://deti.mail.ru/roditeljam/news_obratno_v_detdom
Обратите внимание, помощь они оказать не в состоянии, а детей изымать они хорошо умеют!
Но дело даже не в этом… Причинами возвращения детей в детские дома является не безответственность приемных родителей. Нет! Причина – параноидально-активная деятельность наших «омбудсменов». Именно они своими психоделическими заявлениями на всю страну и погоней за плановым «спасением детей» смертельно испугали многих приемных родителей. Как уже было состоявшихся, так и множество потенциальных, к числу которых, кстати, отношусь и я...
Кому охота подставлять под удар семью – под тяжкий удар, под реальный тюремный срок! – и зачастую не только мужа–жену, но и родных детей – из-за невротических фантазий психически больной компании, именующей себя «омбудсменами», «органами опеки» и так далее?
Ведь и эти 3000 случаев жестокого обращения с приемными детьми – это знаете что? Там ребенка шлепнули по попе. Там повысили голос. Там лишили ужина. Там послали в магазин одного. Там попросили вскопать грядку. 99% «жестокости приемных родителей» – именно такого пошиба! Причинами для «изъятия» становились синяк, анонимная жалоба, донос из школы или поликлиники... Не верите? Отследите нашумевшие дела последних лет. И увидите, что так и есть.
Кому-то очень нужно, чтобы русские дети не могли обрести новую семью на родине. Более того, кому-то нужно, чтобы семьи лишились как можно больше детей при живых родителях. И дело тут не только в тех деньгах, которые заставляют жадно набивать сиротами и псевдосиротами детские дома! Нет. Детский дом – место ужасающей деградации ребенка. Будучи отобранными из семьи в 8–10 лет и придя в стены детского дома с навыками самообслуживания, с любовью к родителям, с сообразительностью и достаточным интеллектом, за год-два почти все дети превращаются в озлобленных, жадных лгунов, эгоистов и циников, неспособных – не нежелающих, нет, уже неспособных! – застелить себе постель и насыпать сахар в чай. Потому что в детдоме чай дают уже сладким... Лудомания, асоциальность, половые извращения, курение, алкоголизм и наркомания – реальность чудовищной массы детских домов РФ. Она подминает практически любого – и государственная машина «спасения детей» тщательно и умело ускоряет процесс деградации ребенка, делая его необратимым...
Мать мальчика, отнятого из-за финансовых проблем семьи в детский дом в возрасте 11 лет и вернувшегося через полтора года в семью (редчайшая история, кстати, одна из первых историй о скотстве ювеналки, о которой я узнал), отмечала с ужасом, что ее сын был буквально морально растоптан. То, что он начал курить, уже не замечалось на фоне остального. Все прежние интересы ребенка (довольно многочисленные, кстати) были забыты, все навыки стерты. Он перестал задавать вопросы, вообще чем-то интересоваться, кроме еды, сна и телевизора. Чаще всего он ничего не предпринимал по своей инициативе, без команды, но временами словно срывался и начинал исподтишка делать пакости всем подряд. Пойманный за руку – плакал, плач переходил в истерику.
Некоторые реакции и интересы почти тринадцатилетнего мальчишки стали напоминать реакции и интересы пятилетнего ребенка. В других же вопросах – в основном в вопросах грязи – он проявлял циничную осведомленность. «Чистыми в душе у сына остались несколько крохотных уголков, которые он боялся показывать даже самому себе, – с горечью констатировала мать. – Он был веселый, очень доверчивый, добрый, старался быть самостоятельным и очень этим гордился. А вернули какого-то страшного робота».
Понадобился почти год, чтобы мальчик благодаря бесконечному терпению матери вернул себе интерес к жизни и стал похож на себя прежнего. Но курить он так и не бросил. И недоверие к окружающим посторонним людям у него сохранилось. «Ма, – признался он, уже четырнадцатилетний, матери, – я там сначала пытался быть таким, как дома. Но там это невозможно. Все ломаются, кто из семей. Кто-то раньше, кто-то позже. Не ломаются только те, которые оттуда бегут. Я не сбежал только потому, что верил – ты меня вернешь. Вот только в это и верил».
Самые страшные сны у подростка – сны про детдом. В них нет ничего «такого», ни побоев, ни унижений. Просто – ДЕТДОМ. Этого достаточно, чтобы он просыпался с криком.
Детские дома – часть плана геноцида русской нации...
Информация ниже была получена мной случайно от человека, который меня явно недолюбливает, да и сам не пользуется моим уважением. Поэтому я лишен возможности ее детально уточнить. Но поэтому же верю ей на сто процентов.
Дополню слегка про свое столкновение с ООиП. В конце концов отрицательный опыт – тоже опыт... Ошибок я и другие участники истории наделали достаточно, но (скорее всего) мы изначально были обречены на провал. Директриса тогда не просто так сорвалась с цепи, поувольняла сотрудников и прогнала всех, кто годами общался с ее подопечными. Дело в том, что она отправляла детей в психушку (вместо лагеря или санатория) на каникулы, не отказывалась их туда отправить и когда просили медики (чтоб койки заполнить). Это отдельный рассказ, ибо забирает психиатрическая служба детей ночью (чтоб прямо из кровати), помещают их в палату с реально больными, при срывах и истериках активно «лечат», держат месяцами без прогулок, строем в столовую и обратно, из палаты выходить нельзя, на окнах решетки. У меня шок был, когда я это увидела. Не видела бы – не поверила бы, что подобное может происходить в Питере в наши дни. Поначалу в психушку пускали посетителей, достаточно было сказать, что ты к детдомовцам и показать удостоверение личности.
Дети, разумеется, не психи были, адекватные абсолютно, они рассказывали обо всем, плакали. Даже медсестры признавались, что детей этих жаль. Нервы некоторых «неофициальных волонтеров» (вроде нас) не выдерживали, люди начали писать в газеты, администрацию города, ту же опеку. Добились проверки. Проверка состоялась, но – кто б сомневался – нарушений не выявила. Разумеется, с документами все было правильно, а проверяющим (все сплошь свои) ничего иного не требуется. Диагноз есть, лечение идет (жесть, блин), никто ж не будет разговаривать непосредственно с детьми, смотреть на них и условия их содержания.
Итогом было то, что к детям перестали пускать посетителей вообще, продукты можно было передать, записку – нет. Привлекать внимание к судьбе детдомовцев чревато. Вероятно, можно это делать, имея мощную поддержку в виде авторитетных СМИ, общественных организаций, но никогда не по своей инициативе... Дальше педагоги были уволены, посещения запрещены по жизни. Самый дельный совет мне был дан на форуме afanas.ru. Там один из участников сотрудничал с детдомами, но иначе, чем мы. Попасть к детдомовцам, минуя директора интерната, никак. Надо заинтересовывать ее, но это для нас было невозможно. Тем более я себе в разговоре с ней позволила сказать честно, что я думаю о ее заботе... Надо ли пояснять, что мои дальнейшие попытки достучаться до инспектора по этим детям были (мягко сказать) безрезультатными?
С инспекторами ситуация забавная, я понимаю, почему люди месяцами могут собирать документы. Прием по 15 мин. полтора раза в неделю с трехчасовыми перерывами на обед ведет полное хамло. Без эмоций, без мыслей о детях. Она детей НЕ ВИДИТ, она с ними не работает, чего ей их жалеть или понимать? Плюс полный борзеж от неограниченной власти – т.е. документы ты можешь собирать, чего нет? – но решать все будет ОНА, единолично. Мы обычная средняя семья, спонсорскую помощь оказать не могли. Впрочем, она не особо и требовалась, материально обеспечены и одеты дети были нормально. Мы могли позаниматься с детьми, погулять, пообщаться, помочь с уроками, даже бесплатно на футбол свозить целую группу (на Петровский) – была возможность.
Учителя очень приветствовали наше общение, которое детдомовцам необходимо, поскольку они не видят обычной жизни, им теперь запрещено даже убирать свои вещи или в столовой помогать (типа детский труд ведь!), после выпуска они оказываются абсолютно одиноки, без друзей, без связей, без элементарных бытовых навыков. Это сознают воспитатели, занимающиеся детьми. Но на хрена такой геморрой директору? Чтоб кто-то видел ее методы работы, общался с воспитанниками, которые много интересного могут рассказать... Лучше спонсор – чего-нибудь даст, детей по голове погладит 5 мин. и уедет. А потом можно еще до бесконечности создавать всевозможные центры помощи выпускникам ДД.
Это все далеко не самое страшное. Когда не столь давно состоялся большой съезд наших детозащитников, на котором ушатами лили грязь на семью, то именно на нем оказалась случайно озвучена информация о том, как из одного детского дома регулярно возят детей на утеху богатым педофилам. Скандал тут же замяли. А то, что описано выше, – вещь совершенно обыденная. Нет таких унижений, которые не претерпел бы воспитанник самого обыкновенного, «беспроблемного» детского дома. Отрешитесь от советских типажей – давно ушли в прошлое болеющие сердцем за своих воспитанников заведующие, ворчливые и добродушные нянечки, умные, сочувствующие воспитатели, радующиеся каждый раз, когда очередной их воспитанник находит новую семью…
Сейчас детские дома переполняют самые обычные деляги. Дети для них – мясо-молочное стадо, с эксплуатации которого можно делать нехилые жировые отложения на счет в банке. Какой идиот станет сам резать такой скот – сиречь отдавать их в семьи? А вот прирастить стадо – забрать из семей – очень даже рады стараться. Не верьте солнечным репортажам по телевидению – за ними скрыты карцеры, надругательства над душой и телом, профессиональное оглупление, тоска и безысходность.
Поймите, я говорю самые обычные вещи. Простейшие. Понятные каждому, кто копнет проблему. Никакая семья алкашей не способна так искалечить ребенка, как обычный детский дом, где считают нарушением прав уборку за собой – но держат за порядок вещей «сдачу в аренду» воспитанников в психиатричку.
Предвижу, что в ответ на статью многие начнут искренне негодовать: как же так, Верещагин опорочил систему, Верещагин
оболгал работников, всю свою жизнь отдающих… и т.д. А Верещагин всего лишь рассказал правду. Если она колет глаза – это не его вина. Мне жалко детей. Вот и все.
Сейчас, в XXI веке, в «светлом будущем», наступившем после «углубления» и «перестройки» социализма, сирот больше, чем сразу после войны.
В 1945 году было 600 тысяч сирот, в то время как сейчас их по официальным данным около 800 тысяч. Большинство экспертов считает, что их не менее двух-четырех миллионов. С 1994 года число сирот в России удвоилось. У 90–95% сирот родители живы. Из вновь выявленных в 2007 году 132 тысяч детей-сирот 77 тыс. оказались детьми родителей, лишенных родительских прав.
Сейчас в России две тысячи детских домов и 67 000 их воспитанников. Еще 27 тысяч детей учатся в 150 школах-интернатах. Десять процентов детдомов и интернатов не имеют элементарных условий, 48% требуют капремонта, 5 находятся в аварийном состоянии. 40% выпускников детдомов становятся алкоголиками, 40% попадают в тюрьму, 10% кончают жизнь самоубийством и только 10% могут устроиться в жизни. Ежегодно усыновляется 30 тыс. детей-сирот. За последние 10 лет число российских семей-усыновителей уменьшилось вдвое, в то время как число случаев усыновления иностранцами увеличилось в 5 раз (около 7 тыс. детей в год). (Правда, в последний год из-за случаев садизма приемных родителей и убийств ими русских детей – особенно в США – иностранное усыновление было приостановлено.)
Такова государственная система воспитания детей. И при этом Сергей Миронов, лидер «Справедливой России», претендующий на то, чтобы формировать демографическую политику России, предлагает увеличить рождаемость в России путем фабрикации сирот в специальных государственных учреждениях, где бы их за плату рожали суррогатные матери с последующим помещением в дома ребенка, детские дома, школы-интернаты! И Владимир Жириновский предлагает Медведеву (а тот не возражает) импортировать сирот, а также покупать детей у матерей, решивших сделать аборт, и уже установил цену – 100 000 рублей за малыша.
Ниже блоггер пишет вещь для многих сомнительную, но меня заставившую задуматься, честное слово… Почитайте.
Причиной сиротства в наше время является не смерть родителей, а экономическая ненужность детей для родителей. Если бы дети пахали на родителей или возили дрова из лесу, как это было во времена Некрасова, никто бы их из дома не выгонял. Самый последний пьяница понимает ценность денег и того, кто ему эти деньги приносит, никогда бить не будет. Для того чтобы такая метаморфоза произошла с родителями, которых сейчас лишают родительских прав, достаточно принять закон, по которому часть зарплаты выросших детей перечисляется непосредственно их родителям вместо пенсии, то есть провести принципиально новую пенсионную реформу… Прекратится приток детей в детские дома, и тех средств, которые сейчас выделяет на них государство, будет более чем достаточно и для немногочисленных сирот, и для вороватых администраторов.
Истории о том, как приемные американские родители зверски пытали и убивали русских детей, известны всем. Но это, кажется, только вершина айсберга…
Сторонники вмешательства в жизнь семьи со стороны государства заявляют, что это необходимо в интересах ребенка. Надо спасти ребенка «от опасности», которая угрожает ему в родной семье, и поместить его «в безопасную среду», где у него будут «лучшие условия для воспитания и развития».
Поместить в безопасную среду?
Поскольку в России еще не проводилось серьезных исследований на эту тему, да и регулярные изъятия детей из семьи – дело относительно новое, мы не можем привести данные по нашей стране. Но можем привести их по тем странам, в которых аналогичная система действует давно… Прежде всего по США.
Вот каковы некоторые факты:
* Исследование, проведенное в Балтиморе в 1992 году, показало, что случаи доказанного сексуального насилия над детьми в приемных семьях происходят в четыре раза чаще, чем в среднем по населению.
* Исследование в штате Индиана, проведенное с использованием той же методологии, выявило в два раза более высокий уровень случаев сексуального и в три раза – физического насилия над детьми в приемных семьях. В детских домах уровень физического насилия в 10 раз, а уровень сексуального насилия над детьми в 28 раз превышал средний уровень по населению (преимущественно за счет насилия детей друг над другом). Оба исследования учитывали лишь официально зарегистрированные случаи насилия, поскольку имеются достаточные данные о том, что такие случаи насилия часто замалчиваются, реальный уровень выше.
* Исследование в отношении приемных детей в Орегоне и в штате Вашингтон показало, что около трети из них переживали насилие со стороны одного из приемных родителей или других взрослых, живущих с ними.
* Еще одно балтиморское исследование выявило, что случаи насилия имели место в 28% обследованных приемных семей – т.е. более чем вчетверо.
* Исследование, проведенное в двух регионах штата Джорджия, показало, что среди детей, предназначенных на усыновление, 34% пострадали от насилия, пренебрежения их потребностями и иных тяжелых условий, пока находились в приемных семьях. Среди тех, кто недавно поступил в систему, 15% пострадали от этих факторов в течение своего первого года пребывания в ней.
* Наконец, анализ официальной статистики по США показывает: уровень смертности детей, находящихся в приемных семьях, в 2,17–2,5 раза превышает уровень детской смертности по населению в среднем.
Ситуация в других странах обстоит не лучше:
* Так, по данным английского исследования, дети из приемных семей, по оценкам детских врачей, в 7–8 раз чаще подвергаются насилию, а дети на государственном обеспечении – в шесть раз чаще, чем дети в среднем по населению.
* После того как в 2005 г. по шведскому телевидению был показан фильм «Украденное детство», где шестеро взрослых, ставших в детстве жертвами «системы семейного устройства», рассказали о перенесенных ими в детстве физическом и сексуальном насилии, других злоупотреблениях, в стране было проведено масштабное изучение случаев нарушения прав детей в детских домах и приемных семьях. Более 1000 взрослых обратились к исследователям, желая сообщить о перенесенных страданиях. К декабрю 2009 года были собраны сведения от 600 из них, и более 404 случаев были обобщены. Среди них 85 процентов перенесли насилие в приемных семьях, 62 – в детских учреждениях, куда были помещены, 12 процентов – в иных условиях (многие пострадавшие подвергались насилию и в учреждениях, и в приемных семьях). Более половины опрошенных подвергались, находясь «под опекой государства», сексуальному насилию.
http://profamilia.livejournal.com/24329.html
(Несмотря на то, что в России подобного рода статистика еще не собрана (более того, ее сбору активно противятся – вплоть до уголовных дел на тех, кто ее собирает!), данных о том, что российские детские дома, куда попадают изъятые из семей дети, не менее опасны, чем американские приемные семьи, вполне достаточно. Не будем здесь говорить о нашумевшей недавно истории Артёма Комиссарова (которая, кстати, касается еще и темы «детдомовской психиатрии», актуальной и в России, и в США). И без нее примеров более чем достаточно.
Вот лишь некоторые:
– Хабаровский край, 2010. Воспитатель детского дома изнасиловал девятилетнюю воспитанницу.
– Свердловская область, 2010. В детском доме подросток изнасиловал 9-летнего ребенка.
– Красноярский край, 2010. Воспитанники детского дома изнасиловали сверстника.
– Талица, 2009. Судом оправдан бывший директор интерната, где было изнасиловано более 30 воспитанников.
– Якутск, 2007–2009. Один воспитанник детского дома насиловал другого.
– Нижний Тагил, 2008. Двое воспитанников детского дома изнасиловали 11-летнего совоспитанника.
– Архангельск, 2007. Представители французской благотворительной организации два года насиловали воспитанников детского дома.
– Волгоградская область, 2007. Директор детского дома насиловал воспитанников.
– Алтайский край, 2006. За изнасилование осужден воспитатель детского дома (9 доказанных эпизодов).
Иными словами, что в США, что в России для детей в общем и целом значительно безопаснее находиться в родных семьях, даже если это связано с угрозами злоупотребления. Только если оставление в семье связано с явной и серьезной угрозой со стороны родителей, может быть оправдано изъятие ребенка из семьи.)
Многих русских детей, попавших в руки заграничных «усыновителей», ждала куда более страшная судьба, чем бытовое насилие.
Какова стоимость детских органов на черном рынке?
– сердце – 160 000 долл.
– почка – 10 000 долл.
– печень – 60–150 тыс. долл.
– поджелудочная железа – 45 000 долл.
Недавно Интерпол сообщил страшное.
Из 50 000 русских детей, вывезенных в 90-е годы из страны «усыновителями», эта мощная организация не может установить судьбу большинства.
У тех, кто «в теме», на слуху, например, «дело Надежды Фратти» – с 1993 по 2000 год она вывезла из Волгограда 558 детей, из Перми – более 300 на усыновление в Италию. Документы об усыновителях были подложными. 274 маленьких волгоградца до сих пор не разысканы. Многие разысканные оказались искалечены или мертвы. Из пермяков не удалось найти НИКОГО.
А за семь последних лет число пропавших детей выросло в полтора раза – и кому-то ОЧЕНЬ выгодно списывать это на «маньяков-педофилов»…
Изъятием органов дело не ограничивается (кстати, деньги в этом бизнесе крутятся настолько громадные, а клиентами являются такие «именитые» лица, что ни одна западная полиция или спецслужба ничего не предпринимает – все делают вид, что этого бизнеса как бы просто нет). По некоторым данным, русские дети обоего пола есть в гаремах Аравийского полуострова. Еще их нередко продают на рабских базарах в Азии и Африке (причем это не только «усыновленные», но и просто похищенные и вывезенные за рубеж дети!).
Это в начале XXI века, читатель. Это внуки тех, кто строил коммунизм и правнуки победителей Гитлера…
А государство бушует, отважно спасая детей из последнего оплота их защиты – из родной семьи…
Вся наша система отношений «взрослые–дети» – воспитание, обучение, наказания, поощрения – совершенно не соотносится с реальной жизнью и словно бы специально направлена на выполнение одной-единственной задачи: как можно сильнее искалечить психику ребенка.
Временами то, что мы делаем – или позволяем делать! – с детьми, вступает в прямое противоречие с логикой, с биологическими инстинктами, с разумом! Про совесть я уже не говорю.
…14-летнего подростка можно посадить в тюрьму за кражу. Не за первую (хотя и такое бывает – смотря что и, главное, у кого украл!), но можно. Итак, мальчик крадет первый раз. Его прощают.
Просто – прощают, все ограничивается словами и угрозами, которых он – поверьте моему опыту! – не воспринимает, не примеряет на себя! Для подростка угроза без выполнения – это просто ветер из чьего-то рта, не больше! Ему дают условный срок. Крадет второй. Его нередко прощают тоже. Крадет в третий раз – и его отправляют в колонию на год-два. Через два года из колонии выходит уже не воришка, а либо сломленное ничто – либо законченный уголовник. Теперь представьте себе ситуацию, что после первой кражи родители просто взяли и высекли свое чадо (не надо мне сейчас про то, что «они сами такого вырастили!» – я ответственно заявляю, что кражи совершают – спонтанно, сами не понимая почему! – и дети из совершенно благополучных семей, живущих душа в душу!
Ответ на вопрос «почему ты это сделал?!», ответ, который так бесит ментов – «не знаю…» – это не издевательство, это правда!). Если об этом узнают – их будут судить и наверняка лишат родительских прав, после чего подростка отправят в интернат – фактически ту же тюрьму с такими же нравами (растление, насилие, курение, пьянка, тотальная несвобода, чудовищный произвол персонала и старших ребят, оглупление) – на четыре года минимум, чтобы спасти от семейного насилия. Между тем та порка вполне могла предотвратить рецидивы воровства – с вероятностью 90 процентов, а в более раннем возрасте – и со стопроцентной вероятностью.
Вы видите логику в сказанном?
Государство не имеет в арсенале воспитательных мер ничего, кроме решетки или прощения. Оно то и дело поднимает вопрос о возможности отправлять за эту самую любимую решетку 12-летних! Но при этом всеми силами мешает воспитывать детей родителям. Фактически под запрет попали уже не только порка (оцените ее вред для психики и тела ребенка в сравнении даже с одним месяцем, проведенным подростком даже не в зоне, а, например, в ЦВИНе!), но и ЛЮБЫЕ воспитательные меры – окрик, запрет, лишение прогулки или обеда, лишение карманных денег… Зато государство взяло на себя смелость, спасая детей, разрушать семьи и лишать детей родителей.
Читатель мой. Ты понимаешь, что это на самом деле ненормально? Спасая ребенка – сажают его в тюрьму на пять, шесть, десять лет! Защищая его права – лишают права на семью. В ужасе закатывают глаза при одном только упоминании о телесных наказаниях – но бестрепетно отправляют совершившего глупость подростка в общество уже закоренелых юных уголовников.
Идиотизм власти царит над нашими детьми.
Печальный вывод, но если вы вдумаетесь, то согласитесь со мной.
Я знаю, что найдутся те, кто закричит: «Верещагин призывает пороть детей!» Отвечу: а вы призываете их сажать в тюрьмы. Вы, так ратующие против порки, против угла, против лишения еды – вы не о детях заботитесь, вы их просто боитесь и мечтаете об одном: пусть они не мозолят нам глаза, такие шумные и «наперекористые»! А самый простой способ для этого – в тюрьму! Подальше из-под моих священных окон!
Если вы считаете, что я вас оскорбил, господа критики, прошу вас: не надо обо мне. Давайте о детях. Предложите что-то, чем можно воздействовать на 12-летнего мальчишку, который уже почуял вкус безнаказанности, отлично знает адрес школьного омбудсмена, может пожаловаться ему и на родителей, и на учителей – но при этом после уроков за школой отнимает у малышей деньги? Что, «он уже не будет человеком», как мне сказал однажды один товарищ? А не рано ли ему «не быть человеком» в 12 лет? Или подождем до 14, потом посадим? Или все-таки добьемся понижения возраста ответственности до этих 12 лет? Так он выйдет – выйдет уже взрослым уголовником, уверяю вас.
…А с десятилетним шкодником что будем делать? А с семилетним неслухом? «Воспитаем словом»? Не лгите хотя бы себе – очень многие дети слова просто не понимают и не воспринимают. Увы. Плачьте.
Нет у вас ответа, НЕ-ТУ. Потому что – повторяю – вся наша система взаимоотношений с детьми, сложившаяся в последние 20 лет, глубоко порочна и совершенно недееспособна. Ее надо похоронить, не поставив никаких надгробных знаков. Чтобы не откопали никогда.
Дети – вовсе не ангелы. Никогда ими не были, и меньше всего их подталкивает к этому – быть ангелами – современная жизнь. И далеко не все совершаемые ими проступки – и преступления! – совершаются по недоразумению, глупости, случайности… Есть вещи, которые уж подросток-то должен понимать и не делать никогда!!!
Кстати, это козырь защитников ювенальной юстиции. Видя, что народ ее активно отталкивает, они начинают скулить: «Да вы что, да мы разве детей забирать?! Речь не об этом! Нужны ведь специальные детские суды, нужны отдельные разборы дел, в которых замешаны дети! Вот что такое ювенальная юстиция!»
Ну, во-первых, они врут. Опыт Запада об этом говорит однозначно – ювенальная юстиция – это комплекс мер, и «спасение детей от родителей» в нем занимает лидирующую роль. А вот если не брать этого в расчет, то ювенальщики… правы.
Да – правы. На самом деле нужны и отдельные суды для детей, и даже отдельные законы! Ведь даже за убийство невозможно, неправильно и нелогично одинаково судить 14-летнего – и 34-летнего! И дело не в сроках – мол, младшему меньше дадут. Нет… (И, кстати, защита несовершеннолетних от милиции, увы, тоже нужна. Причем строжайшая и суровая…)
Но ювенальщики не собираются детей-преступников наказывать. Нет!!! Они собираются им всемерно потакать. Потакать – часто опять же делая виноватыми родителей. Ребенок украл? А это потому, что ему мало дают карманных денег. Родителей под суд, ребенка в детский дом! Но и это – не главный подводный камень. Главный – именно в том заявлении, которым адепты ювеналки пытаются оправдать ее продвижение – см.выше, мол, мы хотим наказывать детей по особой системе!
Да не наказывать они их хотят. А просто-напросто вывести из-под власти закона огромный контингент 14–17-летних. Полностью. Абсолютно. (Если кто не понимает, что из этого получится – обратитесь к сводкам французской полиции, я на этом подробно задерживаться не буду.) То есть вместо того чтобы разработать для детей и подростков отдельные законы – их собираются спихнуть во вседозволенное беззаконие.
Это – не менее страшно, чем понижение возраста уголовной ответственности до 12 лет. Это – другая сторона той же медали. Безмозглая свирепость – бессмысленное всепрощение.
Ни в одной стране мира ювенальная юстиция не озаботилась на самом деле воспитанием контингента малолетних правонарушителей. Только – всеобщая любовь. Только – всепрощение.
Только – вина родителей. Только – тупое сюсюканье про «несчастных детишек». И непременное отлучение от семьи.
Например, сюсюкают про группу скотов, сжегших парня на Вечном огне. Про малолетнюю тварь, зверски изувечившую одноклассницу за неосторожное слово. Про великовозрастного насильника-педофила.
Читатели, ЭТО – не оступившиеся. ЭТО – малолетние преступники. Их мало. Их даже сейчас единицы среди сотен, попадающих в руки закона. Но они – ЕСТЬ.
Это именно их ювенальная юстиция собирается «спасать от закона». И это именно они будут продолжать находиться рядом с вашими детьми, лишенные даже капельки страха.
А ЧЕ ВЫ МНЕ СДЕЛАЕТЕ?!.
…А и, правда, – «че»? Ну часть из них я бы расстрелял. Серьезно. Например, того же насильника или тех фашистов в истории с Вечным огнем. Пусть будут сопли, слезы, крики и мольбы – вот ЭТИ точно людьми не будут. Не стану упоминать и о том, что власть ДОЛЖНА убрать из жизни подростков дестабилизирующие факторы – многие телепередачи, кое-какую музыку, немало интернет-сайтов (и пока она этого не сделает – все бессмысленно!) Но дальше-то – ЧЕ? Как наказать того, кто по случайности – убил? Кто со зла – избил? Кто от дурости – украл? Кто по глупости – позвонил в милицию про заложенную бомбу?
За решетку?
НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!!! НИ НА ЧАС!!!
Есть в интернете такой блоггер – ФрицМорген. Вообще Фриц – упертый фанатик интернета и НИКОГДА не признает, что именно интернет, наличие массовых мобильников и телевидение провоцируют множество подростков на асоциальные действия. ПРО-ВО-ЦИ-РУ-ЮТ. Не признает он и того, что в советской школе ТАКОГО НЕ БЫЛО (не было, не было – это молодые ему поверят, я – нет, я там учился...)
Но!
Вот это его мнение:
«Признать, что существуют преступники, которым не исполнилось еще шестнадцати лет. И придумать вменяемую систему наказаний для этих преступников.
Избила одноклассницу за то, что она «распускала про тебя слухи»? Иди, обрадуй родителей. Вам предстоит переезд в другой город, не менее чем за 100 километров. Чтобы она больше никогда тебя не видела.
Убил человека колесом? Ближайшие пять лет ты будешь работать на озеленении Петербурга и на уборке мусора, по восемь часов в день. Как ты будешь при этом поступать в институт – твои проблемы».
АРХИПРАВИЛЬНО и АРХИАКТУАЛЬНО!!! Много раз
я поднимал этот вопрос. Но всем пофиг. Или орут «поса-
дить ублюдков!» или вопят «но не сметь пороть нищасных деточек!»
Систему взаимоотношений с детьми по всем вертикалям и параллелям надо выстраивать полностью заново.
Возьмем для примера меня. Я был в общем-то по меркам нашего среднерусского города 80-х годов тихий мальчик. Но смотрите сами. На голове до сих пор шрам – в шесть лет треснулся во время игры в прятки в сараях о крюк и махом рассек кожу до кости. Кровища залила все лицо. Ревел конечно… Не от боли, от страха. Колени разбил однажды – запнулся на бегу, грохнулся так, что через лохмотья кожи и мяса была видна кость (шрамы до сих пор). В другой раз распахал себе перепонку на левой руке между большим и указательным пальцем – в ране были видны сухожилия и как работает мышца, интересно так. На бегу пробил кед сбоку на правой ноге – ржавая железяка вошла до середины ступни, домой прихожу, а кед кровью хлюпает. Чуть не утонул в болоте во время турпохода. Отравились грибами, отравились пропавшим паштетом – тоже во время походов.
Сколько резал себе руки самыми разными предметами и ноги – чаще всего стеклом во время купания – это просто «несчитово». Не помню, сколько раз обжигался – пластмассой кипящей, железками, просто от костра. На это внимания не обращали, это было просто частью жизни любого нормального мальчишки (и даже некоторых девчонок!) С определенного возраста считалось позорным реветь на людях – неважно отчего. И жаловаться – даже угрожать, что пожалуюсь! – взрослым. ТАК ВСЕ ЖИЛИ. И я не помню, чтобы это кого-то пугало или чтобы кто-то из детей погиб.
Знаю – однажды мальчишка утонул на пруду, запутался в сети. Еще один совершенно случайно застрелил из отцовского ружья приятеля (вот это было ужасно, он потом несколько лет ходил как тень, а после школы просто уехал сразу…) Кажется, это все трагические смерти детей в нашем городе – сколько помню себя ребенком. И никто не вис на ногах и руках у остальных детей – «не ходите, утонете… отец, не бери с собой на охоту, застрелится…» Даже самые любящие или самые скандальные родители понимали – ЖИЗНЬ БЬЕТ БОЛЬНЕЕ, за собой всю дорогу прятать не будешь. Помню, как меня еще до армии поразила во время туристических сборов патологическая беспомощность мальчишек из Москвы. ОНИ НИЧЕГО НЕ УМЕЛИ БЕЗ ВЗРОСЛЫХ! А ведь это были туристы!!! И то, как в армии офицеры шарахались от пополнения из крупных городов – претенциозные, бестолковые, хилые, неумелые…
А так вот, это уже не по делу… Насчет травм. Никаких травмопунктов. А ведь тогда не было опасения, что приведенного с травмой ребенка отберут! Никому бы и в голову не пришло ошпаренного ребенка фотографировать, а потом фотками шантажировать родителей! Просто мама у меня женщина была решительная и с определенными медицинскими познаниями (сама приобрела, из интереса!) И не считала нужным «тыркать» медиков по пустячным вещам – справлялась сама. А на мне заживало «как на собаке». Конечно, у нас был гораздо более мощный иммунитет, чем у нынешних детей, но все-таки…
Одна моя собеседница – молодая мама – год назад сказала во время разговора: «Вы рассказываете про свое детство, это просто ужас какой-то, дети росли как трава в поле! Разве так можно?!» Я онемел. И просто не стал возражать. Наверное, она решила, что переспорила меня. Но мне ее сына – тогда ему было три года – жалко до сих пор. Уж она… вырастит, блин. Игрушку себе – чтобы без нее ни на шаг. А государству-то того и надо…
В свое время я пересекался с приезжими из Голландии – фризами. Они приехали группой, в группе было несколько детей. Нормальные люди, не «общечеловеки» (они потому сюда и приехали в гости, но это другая история). Так вот мы ходили в поход по воронежским лесам. Как сейчас помню.
С нами тоже были пацаны из одного местного клуба. Вышли к роднику. День жаркий, как в пекле (почти как это лето). А вода ледяная, вкусная, лоб ломит! Наши как бычки – плюх и пить. А приезжие мнутся, взрослых теребят. А взрослые тоже, кстати, окаменели. Я спросил там у одного – мол, чего такое? А он переводит: дети спрашивают, разве можно пить такую воду?! Она же не фильтрованная… И достает – внимание! – ХИМИЧЕСКИЙ ФИЛЬТР. Фирменный. И пьет через него родниковую воду (!!!), а остальные на него смотрят, как на героя… Или другая история – как они чай в спецкотелке со спецкрышкой кипятили. Чтобы угольки от костра и комарики не попали в воду.
Мы укатывались. Да там много было историй в первые два-три дня.
Вот до такого состояния хотят довести и наших детей…
И меня это пугает. Ведь я историк, я знаю, что еще полвека назад европейцы не были таким вот оглупленным, зашуганным стадом! Значит, и с нами может быть такая трансформация.
…Кстати, к концу маршрута под влиянием наших юных варварят фризики вернулись в положенное мальчишкам 10–14 лет матерью-природой состояние. Всю дурную псевдоцивилизованную накипь с них как родниковой водой посмывало! Ох, не знаю, как они потом дома жили… Тяжело опять в клетку с кондиционером.
К 120 часам исправительных работ приговорена жительница Алапаевска Свердловской области Елена Сахарова за то, что посмела повоспитывать своего ребенка несколькими шлепками. Правоохранительная система, которая с большим трудом открывает дела по таким происшествиям, как гибель человека под колесами автомобиля, квартирное мошенничество, финансовые пирамиды, охотно завела «уголовку» на многодетную маму, которую невзлюбила соседка.
Отец ребенка, уроженец Дагестана, человек не бедный. Но это не повлияло на решение Елены расстаться с мужем-мусульманином, когда она пришла к вере. Склонность мужа к многоженству, неприязнь к православной вере – все это исключало дальнейшую семейную жизнь. Но кавказские мужчины просто так не уходят. Бывший муж считал, что не он должен считаться с обычаями региона, в котором проживает, а Елена должна приспосабливаться к его мусульманскому взгляду на жизнь. Впрочем, их сын к тому времени уже воцерковился и даже пономарил в храме Святой Великомученицы Екатерины. Отец выражал активное недовольство воцерковлением наследника.
Ни с того ни с сего на Елену донесла соседка – она утверждала, что Елена избивает старшего сына. «Я часами слушала крики и стоны ребенка», – возмущалась она. Так по заявлению женщины, часами слушавшей крики ребенка, «чуткий» отец написал заявление, и на Елену было заведено уголовное дело. Были опрошены одноклассники мальчика, еще одна соседка, изнурительным допросам подвергся и сам мальчик. Мать на допросах не присутствовала, что там происходило знает только со слов сына, который после общения на допросах тяжело заболел, сейчас он мучается, ему кажется, что он, сам того не желая, подвергаясь изощренному давлению, оговорил мать. Не имея опыта судебных тяжб, квалифицированной юридической помощи, Елена не смогла за себя постоять.
Елена не отрицает – шлепки несколько раз случались в их непростой жизни. Муж гордится роскошным домом с джакузи и при этом платит «достойные» алименты в размере трех тысяч рублей, у Елены домашних забот хоть отбавляй, нужно растить малыша, воспитывать старшего сына, трудиться в храме. И однажды, придя домой, выяснила, что сын просидел шесть часов за компьютером. Уроки не сделаны. Ребенок забегал по квартире, пытаясь быстро собрать портфель на завтра, получил от матери пару смазанных шлепков. Думаем, всем это знакомо. Знакомо это и тем, кто вел уголовное дело. И в опеке, и в прокуратуре, и в суде Елена слышала – все шлепают, а кто и лупит, да только мы не попадаемся, а ты попалась. Шлепки, говорит Елена, сын получил не за то, что не сделал уроки, а за то, что стал врать и изворачиваться, а ложь – начало всех пороков.
Потому и в суде и сын, и мать врать не стали и признались – да, шлепки были, но единичные шлепки, а не систематические избиения. А ведь могли слукавить, сейчас в нашем обществе не возбраняется вранье «во спасение». Но так спасаться Елена с сыном не хотели, они надеются на то, что Господь их не оставит, даже если себе в ущерб они будут предельно честны. Чтобы ускорить изнурительное следствие и больше не травмировать мальчика, который, конечно, очень любит мать, но измучен допросами, Елена спросила, что она должна сделать. В ответ – улыбка и просьба все подписать. Елена взяла ручку и устало поставила подпись. Как оказалось, по сути – под приговором, который прогремел потом как гром среди ясного неба – 120 часов исправительных работ.
Теперь Елена не сомневается – муж пойдет дальше, его цель – отнять сына. Имея судимость за избиение ребенка, ей будет сложно доказать, что мальчика нужно оставить с ней. Сын всей душой мечтает быть с мамой, отца он почти не видит, не общается с ним, да и без храма, в который отец наверняка ходить запретит, уже не может. Но защитники прав ребенка, как у нас теперь повелось, именно о ребенке думают меньше всего.
http://egrk.ru/news.php?id=1571
А между тем тревогу начали бить уже эксперты-психологи. Вот что говорят о детских домах в России Татьяна Морозова и Святослав Довбня.
Мы еще не привыкли, что отсутствие элементарной человеческой привязанности у ребенка с ранних лет – это медицинский диагноз. Ребенок, лишенный этого, растет с нарушениями психического здоровья и, возможно, даже при благоприятном стечении обстоятельств в будущем – даже при попадании в приемную семью и при усыновлении никогда не сможет в своей жизни преодолеть это.
Святослав Довбня: Надо уйти от абстрактных терминов «любовь к детям», «гуманность». Пока мы будем находиться на этом понимании и обсуждении вопроса, мы никуда не сдвинемся в решении проблемы интернатов, потому что на самом деле то, что происходит с детьми в интернатах, это такая же медицинская проблема, как дизентерия или грипп. Это болезнь, которую надо лечить – состояние, которое по МКБ-10 (международной классификации болезней, которой пользуется Россия последние 10 лет) носит название «отставание в развитии и эмоциональные нарушения, возникающее в результате дефицита индивидуальных отношений».
У младших детей можно также называть это состояние «нарушением привязанности у детей» – это отсутствие взрослого, с которым можно общаться, который с человеком бы был рядом, жил, знал и понимал ребенка. Пока такого человек не будет, любые вливания – финансовые, материальные, людские ресурсы, волонтерская помощь – они, к сожалению, достаточно бессмысленны.
Татьяна Морозова: Создавая и поддерживая такие учреждения, мы специфическим образом калечим детей…
Мы видим серьезные изменения в когнитивном развитии – исследования в России и за рубежом показывают, что ребенок за месяц пребывания в подобном учреждении теряет один пункт IQ, а за год 12. Есть определенный порог, когда терять больше нечего и худеть некуда. Ребенок с изначально нормальным IQ к определенному возрасту будет иметь проблемы с интеллектом, а если есть изначальное поражение головного мозга, то проблем с интеллектом прибавится еще больше.
Перевод ребенка в семью приводит к тому, что показатели интеллектуального развития начинают выравниваться. Но остается проблема, о которой мы уже упоминали выше, связанная с отмиранием тех клеток мозга, которые связаны со способностью понимать себя, других и устанавливать индивидуальные отношения. Если этих отношений долго не было, то потом мы видим развитие поведенческих проблем, с которыми часто сталкиваются наши усыновители и приемные родители. Это дети, которые поджигают, убегают, воруют, проявляют немотивированную агрессию и т.д. И у нас в стране продолжают в связи с этим обвинять родителей, говоря, что они неправильно воспитывают детей, а это на самом деле результат содержания ребенка в учреждении.
Святослав Довбня:
Иногда нарушения психического здоровья оказываются столь тяжелыми, что даже с профессиональной поддержкой с ситуацией справиться невозможно. Мне очень жаль, что в СМИ практически не встречаются комментарии о том, что это дети, с которыми не всякий человек вообще способен справиться, и приемные родители в отчаянии и не знают, что делать. Когда у ребенка тяжелая дезорганизованная привязанность, это означает, что пока он находится в группе, он мало чем отличается от других, он ходит строем, у него есть руки-ноги, он способен отвечать на какие-то вопросы. Но когда с ним начинают устанавливать отношения, это приводит к тому, что он эти отношения не может переносить…
http://www.regnum.ru/news/society/1369673.html#ixzz1CYMBZuuN
– Люди, вы понимаете, что помещенного в детский дом ребенка – особенно ребенка из семьи! – государство подвергает пытке?! Особенно изощренной от того, что при этом с пеной на губах кричат о его «спасении».
У защитницы Химкинского леса отбирают детей?
Органы опеки решили проверить, не бьет ли их Евгения Чирикова и не морит ли голодом
Увы, это не анекдот.
– На днях в дверь моей квартиры позвонили какие-то люди. Женщина и двое мужчин в штатском с «милицейскими» лицами, – рассказала «Комсомолке» Евгения Чирикова, активист в защиту Химкинского леса. – Женщина представилась сотрудницей органов опеки и попечительства Раисой Ивановной. Я, разумеется, не открыла. В Химках опасно неизвестным дверь открывать.
Вскоре выяснилось, что те же люди приходили и к соседям Евгении. Они показали им заявление, в котором написано, что Евгения... морит голодом и избивает своих дочек – 4 и 9 лет.
– В заявлении указывался номер квартиры моих соседей и фамилии людей, которые там никогда не жили. То есть заявление, по сути, поддельное, – рассказала Евгения. – Тем не менее по нему проводят проверку, грозя отобрать у меня детей.
Соседи Евгении уверяют, что никакого заявления никогда не писали. Сама активистка считает, что на нее просто давят местные власти. Или, возможно, пытаются напакостить ее недоброжелатели.
Кстати, 10 февраля другую защитницу Химкинского леса – Аллу Чернышёву – прямо из дома забрали в химкинскую милицию вместе с двумя
дочками – 4 и 6 лет. Алла Чернышёва рассказала, что ее якобы пытались обвинить в... подкладывании муляжа бомбы на одном из митингов. По словам Чернышёвой, ее пугали, что «посадят вместе с Чириковой, а детей отберут».
Вчера получить комментарии от мэрии Химок и местной милиции нам не удалось. Надеемся, что сегодня местные власти выскажут свое мнение.
Олег Верещагин
Источник: sovross.ru
|
