И.В.Сталин и В.И.Ленин
Наталья Морозова: «Какую же прекрасную страну мы потеряли!
И какие же прекрасные люди жили и работали в той стране.
Да что там говорить, если прекрасны даже осколки от погубленной страны...»
Рабочий класс

Великая Страна СССР

Наша Родина - СССР, наша цель - социализм, наше будущее - коммунизм!
RSS
Катынь
[ Все статьи раздела ]

Катынь: Нерешенные вопросы Катыти  




70 лет назад, 13 апреля 1943 года, в 9 часов 15 минут «Радио Берлина» возвестило миру о том, что под Смоленском в местечке Катынь обнаружены останки 10 тысяч польских офицеров. Сообщалось, что на них немцам только что указали местные жители. Описывая находку, пропагандисты Третьего рейха назвали её «ярким примером еврейско-большевистских зверств, совершённых весной 1940 года советской тайной полицией – НКВД».

Ссылка на местных жителей поистине удивительна. Логичен вопрос, возникший у публициста В. С. Бушина:

«Но ведь это крайне странно!.. Надо полагать, что указанные «жители» враждебно относились к Советской власти и были очень рады приходу фашистов. Так почему же они не сообщили долгожданным гостям о расстрелах сразу, как только те явились, – в июле 1941 года?..

Но вот в войне совершается решительный перелом. Произошло великое Сталинградское сражение. Наши наступают по всему фронту. Освободили обширные области, крупнейшие города: Ростов-на-Дону, Воронеж, Курск. Прорвана блокада Ленинграда. Пришёл в движение и Западный фронт, 6 марта 1943 года освобождён Гжатск, 12 марта – Вязьма.

До Смоленска остается каких-то 80 – 100 километров. И вот именно в эти дни, как уверял Геббельс, после почти двухлетнего молчания его русские друзья вдруг и разверзли уста, и кинулись со своими сообщениями. Ну не фантастика ли?» [1]

И на наш взгляд, это – фантастика. Однако если одним исследователям такой ход событий кажется невероятным, то другие рейхсминистру народного просвещения и пропаганды Германии Й. Геббельсу верят.

Поверило (или сделало вид, что поверило) Геббельсу и находившееся в Лондоне польское эмигрантское правительство [2]. Оно сразу же обратилось к Международному комитету Красного Креста с просьбой о посылке делегации под Смоленск для эксгумации трупов захоронений, а министр обороны Польши генерал М. Кукель потребовал проведения следствия [3]. Лондонские поляки оставили без внимания заявления Кремля о том, что польские офицеры были заняты на строительных работах западнее Смоленска и попали в немецкий плен в начале войны. А поскольку 17 апреля с аналогичной просьбой в Красный Крест обратилось ещё и правительство фашистской Германии, то, как было верно замечено некоторыми западными историками «оба обращения стали выглядеть как совместная инициатива Польши и Германии» [4]. В любом случае, с момента возникновения катынского дела польское эмигрантское правительство активно поддерживало эту инициативу фашистской Германии. Их трактовку катынских событий будем называть геббельсовско-польской версией. Её разделяют и некоторые российские исследователи [5].

Геббельсовско-польская версия катынских событий существует вот уже 70 лет. Однако её адепты до сих пор не ответили на целый ряд вопросов, которые неизбежно возникают у всех, кто хочет разобраться в судьбе польских военнопленных. В данной статье приведены важнейшие из таких давно сформулированных вопросов. Ответ на них поможет продвинуться в изучении катынской трагедии, которая наряду с вопросом о судьбах красноармейцев, попавших в польский плен в 1919 – 1922 гг. [6], продолжает вызывать бурные дискуссии и отравлять российско-польские отношения [7].

О некоторых странностях в позиции сторонников геббельсовско-польской версии

Адепты геббельсовско-польской версии уверяют, что польские офицеры, содержавшиеся в Осташковском, Козельском и Старобельском лагерях были расстреляны в апреле – мае 1940 года. В. Н. Швед подчёркивает: «Польские эксперты всегда настаивали, что в Катыни (Козьих Горах) расстреливались только офицеры и исключительно из Козельского лагеря» [8].

Сторонник геббельсовско-польской версии катынских событий М. И. Семиряга более 20 лет назад так изложил обстоятельства обнаружения останков польских офицеров в Катыни: «В начале 1943 г. стало известно, что ещё весной 1942 г. польские рабочие, занятые в германской организации Тодта на строительстве дорог в районе Смоленска, узнали от местного населения о наличии в Катыни захоронений польских офицеров. Одну из могил они сами раскопали, убедились в правдивости сообщённых им сведений, затем засыпали, поставив на ней два деревянных креста. В феврале 1943 г. сведения об этих могилах дошли до начальника команды №570 германской полевой полиции Л. Фосса, а затем и до командира 537-гополка связи. Через несколько дней за обнаружение этих могил Л. Фосс по ходатайству Геббельса был награждён орденом…

Раскопки начались 29 марта 1943 г. Одновременно, как доносил Фосс, был допрошен ряд местных жителей, которые показали, что в течение апреля – мая 1940 г. железнодорожными эшелонами сюда доставлялись польские офицеры, которых здесь же уничтожали» [9].

Примечательно, что М. И. Семиряга не счёл нужным изложить обстоятельства, при которых свидетели дали нужные немцам показания. «Запамятовал» он сказать и о том, что при расстрелах никто из них не присутствовал и «свидетельствовал» с чужих, точнее немецких, слов.

Впрочем, это – не единственная странность. Вот на что обратил внимание чешский профессор Франтишек Гаек, который впервые побывал в Катыни весной 1943 года по приказу из Берлина в составе подобранной немцами группы экспертов [10]: «Странно, что немецкая администрация, хотя и приложила к делу столько усилий, не отыскала тех 10 польских рабочих, которые летом 1942 г. первыми нашли могилы, и не спросила их, от кого они узнали о могилах и почему в таком случае не сообщили о находке немецким органам. Ведь у польских рабочих не было причин утаивать это дело» [11].

Странно и то, что этот вопрос не возник у М. И. Семиряги и он не интересует никого из сторонников геббельсовско-польской версии катынских событий.

Советское руководство смогло заняться расследованием катынской трагедии только после изгнания немецко-фашистских войск из Смоленской области, на территории которой за время оккупации произошло очень много трагедий, и требовалось разобраться в каждой из них. В этих целях ещё 2 ноября 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР была образована Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК).

В 1943 году председатель ЧГК, секретарь ВЦСПС Н. М. Шверник и член ЧГК, митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич) побывали в только что освобождённых городах Смоленской области – Вязьме, Сычёвке и Гжатске (ныне Гагарин). Вот только некоторые факты, установленные ими: «При отступлении немцев от деревни Драчево Гжатского района в марте 1943 года помощник начальника немецкой полевой жандармерии лейтенант Бос согнал в дом колхозницы Чистяковой 200 жителей из деревень Драчево, Злобино, Астахово, Мишино, закрыл двери и поджёг дом, в котом сгорели все 200 человек. Среди них были старики, женщины и дети: Платонов М. П., 63 года; Платонова П. Л., 59 лет; Платонов Василий, 35 лет, и его дети: Вячеслав, 5 лет, Александр, 3 года; Васильева П. И., 42 года, её дочери: Мария, 11 лет, Анна, 9 лет, и сын Аркадий, 5 лет; мать Васильева М. С., 72 года; Чистякова К. Г., 64 года, её сын Иван, 13 лет, и внук Юрий, 4 года; Смирнов М. И., 63 года, и его жена Смирнова Е. М., 58 лет, их дочь Смирнова А. М., 27 лет, с детьми 3 года и 1,5 года, дочь Смирнова М. М., 15 лет, и другие.

В деревне Степаники Гжатского района немецкие захватчики посадили в баню Елену Фёдоровну Ильину, 35 лет, и 7 дней мучили её, истязали плетью, палками, обливали холодной водой.

8 января 1943 г. они согнали всех жителей деревни Степаники присутствовать при казни и повесили Ильину на дереве.

В деревнях Куликово и Колесники Гжатского района фашисты сожгли в избе всех жителей от мала до велика» [12].

И это – только некоторые преступления, совершённые фашистами в одном из районов Смоленский области. По неполным данным, собранным ЧГК, в Смоленской области были расстреляны, повешены, сожжены, закопаны живыми и убиты иными способами 433 тысячи человек. В самом Смоленске, где до войны проживало 185 тысяч человек, осталось 30 тысяч, из 7900 домов уцелело 300 [13]. «В радиусе тридцати миль вокруг Смоленска четыре из каждых пяти деревень превратились в пепелища» [14], – сообщил американский журналист и писатель Эдгар Сноу, работавший в СССР в 1942 – 1944 гг. Все эти злодеяния оккупантов требовалось изучить. Поскольку работы враг оставил, мягко говоря, очень много, не удивительно, что наряду с ЧГК в Смоленской области работали и сотрудники НКГБ – НКВД.

12 января 1944 года ЧГК постановила: «Создать специальную комиссию по расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров» во главе с академиком Н. Н. Бурденко. В неё вошли митрополит Киевский и Галицкий Николай, писатель А. Н. Толстой, председатель Всеславянского комитета генерал-лейтенант А. С. Гундоров, председатель исполкома совета обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С. А. Колесников, нарком просвещения РСФСР В. П. Потёмкин, начальник главного военно-санитарного управления Красной Армии, генерал-полковник Е. И. Смирнов, председатель Смоленского облисполкома Р. Е. Мельников [15].

Созданная ЧГК Специальная Комиссия провела расследование и установила:

«Местность Козьи Горы расположена в 15 км от Смоленска по шоссе Смоленск – Витебск. С севера она примыкает к шоссе, с юга подходит вплотную к реке Днепр. Ширина участка от шоссе до Днепра около одного километра. Козьи Горы входят в состав лесного массива, называющегося Катынским лесом и простирающегося от Козьих Гор к западу и востоку. В двух с половиной километрах от Козьих Гор по шоссе к востоку расположена железнодорожная станция Западной железной дороги Гнёздово. Далее на восток расположена дачная местность Красный Бор.

В Козьих Горах на крутом берегу Днепра до войны находился дом отдыха УНКВД Смоленской области: обширное двухэтажное здание с соответствующими хозяйственными постройками. От дома отдыха к шоссе Смоленск – Витебск пролегает извилистая проселочная дорога протяжением около одного километра. Могилы польских офицеров находятся в непосредственной близости к этой дороге на расстоянии по прямой менее 200 м от шоссе и 700 м от дачи…

Многочисленными свидетельскими показаниями устанавливается, что район Козьих Гор был местом отдыха для трудящихся Смоленска и был доступен для всего окружающего населения» [16].

Для полноты картины следует учесть, что неподалёку от дома отдыха УНКВД на берегу Днепра находилась пристань, на которую приходили пассажирские пароходы из Смоленска с местными жителями и туристами [17].

Специальная Комиссия обнародовала свидетельские показания, которые упорно игнорируются сторонниками геббельсовско-польской версии катынских событий как не заслуживающие доверия. По их мнению, показания «выбивали» сотрудники НКВД, и потому доверять ни одному из 96 свидетелей нельзя! А вот показаниям семи немецким свидетелям, которые были даны под дулами автоматов [18], адепты геббельсовско-польской версии верят. И их не интересует то, что двое из этой семёрки скоропостижно скончались в том же 1943 году ещё до прихода Красной Армии, а трое исчезли – либо ушли с немцами, либо были ими насильно увезены [19].

Адепты геббельсовско-польской версии сразу поверили показаниям запуганного и избитого немцами 73-летнего Парфёна Гавриловича Киселёва, когда он дал нужные оккупантам показания. Их не смущало, что в результате общения с немцами старик, по его признанию, впоследствии подтверждённому свидетелями и актом врачебно-медицинского обследования, «совершенно обессилел, стал плохо видеть и не мог двигать правой рукой» [20]. Но после того, как накануне прихода Красной Армии он спрятался от немцев (и те, не найдя Киселёва, в бессильной злобе сожгли его дом [21]), а потом дал совершенно иные показания советским следователям, адепты геббельсовско-польской версии верить Киселёву перестали.

Они проигнорировали важное обстоятельство, на которое обратил внимание профессор МГУ В. А. Сахаров: «После изгнания оккупантов те из них, кто выжил, заявляли о вынужденном характере своих показаний и о принуждении подписаться под документами на немецком языке, которым они не владели. Адепты германофашистской версии катынской истории эти заявления игнорируют как вынужденные лжесвидетельства. Однако сохранились подлинные протоколы допросов и тексты присяги, подтверждающие правильность их показаний органам Советской власти в этом пункте. Они действительно выполнены на немецком языке и подписаны как допрашиваемыми, так и германскими полицейскими и судебными чиновниками. Иначе говоря, допрашиваемые подписывали протоколы, не зная их точного содержания. Значит, ценность их как документов, адекватно отражающих содержание их рассказов, оказывается под сомнением. Во всяком случае, она должна быть доказана, прежде чем её можно использовать как достоверное свидетельство о расстреле польских военнопленных офицеров в Козьих Горах весной 1940 года» [23].

Вот некоторые свидетельства, собранные Специальной Комиссией:

«Жительница деревни Новые Батеки, полька по национальности, Чернис К. И. в своем заявлении от 24 ноября 1943 г[ода] пишет: ”До прихода немцев Козьи Горы были местом гулянья, сбора грибов и дров. Оно было открыто для всех жителей как нашей, так и других деревень”.

Ученик ремесленного училища связи Устинов Е. Ф. показал: „Перед войной в Катынском лесу… находился пионерский лагерь Облпромкассы, и я был в этом пионерском лагере до 20 июня 1941 года… Я хорошо помню, что до прихода немцев никаких ограждений в этом районе не было и всем доступ в лес и в то место, где впоследствии немцами демонстрировались раскопки, был совершенно свободный”.

„В лесном массиве Козьи Горы раньше, до занятия немцами Смоленска, была дача НКВД, однако проживавшие там люди никогда не запрещали нам, местным жителям, ходить в этот лес по ягоды и грибы. Мимо этой дачи мы ходили купаться на реку Днепр” (из показаний Кривозерцева М. Г., жителя деревни Новые Батеки, от 22 ноября 1943 г.).

Аналогичные показания дали также Орлова Вера, учительница Гнёздовской начальной школы, Киселёва М. К., проживавшая на хуторе у Козьих Гор, Солдатенков Д. И., колхозник дер[евни] Борок Смоленского района, Сергеев Т. И., дорожный мастер, и др[угие].

В официальной справке от 3 января 1944 г[ода] за №17 смоленский городской Совет депутатов трудящихся удостоверяет что ”район Козьих Гор и прилегающих к нему Катынского леса и Красного Бора являлся местом отдыха трудящихся города Смоленска, местом маёвок и общественных гуляний и никогда, вплоть до захвата города Смоленска немцами (16 июля 1941 г.), не подвергался никаким ограничениям и запретам в смысле передвижения населения по всей указанной территории”.

Смоленская областная промстрахкасса в своей справке за №5 от 5 января 1944 года удостоверяет, что район Козьих Гор и прилегающей к нему местности „являлся местом организации пионерских лагерей, принадлежавших системе промстрахкассы по Смоленской области”» [24].

Если согласиться с тем, что расстрелы польских военнопленных в Катыни проводили сотрудники НКВД, то придётся признать, что действовали они наперекор жёстким требованиям служебных инструкций, выбрав для этого открытую и людную местность. Можно ли в такое поверить? По мнению сторонников геббельсовско-польской версии катынских событий так оно и было. Хотя их выводам противоречат и здравый смысл, и практика расстрелов, реально проводившихся НКВД в других местах.

В 1945 году Ф. Гаек назвал «более чем странным, что служащие, даже если не принимать во внимание эстетические соображения, допустили бы превращение лесочка, где прогуливались и хотели набраться здоровья, в место массовых казней и погребения, допустили бы загрязнение воздуха трупными испарениями, в то время как в любой другой части России имеется много более подходящих мест?» [25].

И совсем уж курьёзным выглядит обнародованный В. Н. Шведом факт, что «в июне 1940 года на госдаче в Козьих Горах (Катынь) ловили рыбу члены Политбюро К. Е. Ворошилов и Л. М. Каганович. А в пятистах метрах от дачи, где они отдыхали, находилось захоронение нескольких тысяч людей – без гробов, присыпанных небольшим слоем земли. Любой медицинский работник скажет, что это бактериологическая бомба, не говоря уже о непереносимом трупном запахе. Что же получается, Ворошилов с Кагановичем в июне 1940 года в противогазах там ходили?» [26].

Утверждать это сторонники геббельсовско-польской версии катынских событий не берутся. Во всяком случае, пока. Не берутся они ответить и на вопрос писателя С. Ю. Куняева, который интересует многих. Куняев заметил, что «руки у расстрелянных были связаны бумажной бечёвкой, которая производилась только в Германии. Что, наши тупые палачи закупили у немцев заодно и бумажную бечёвку, чтобы замести следы? Между прочим, у нас были пеньковые шпагаты, и они были много крепче» [27].

Но и это ещё не всё. Специальная Комиссия констатировала «полную идентичность метода расстрела польских военнопленных со способом расстрелов мирных советских граждан и советских военнопленных, широко практиковавшимся немецко-фашистскими властями во временно оккупированной территории СССР» [28]. Сторонники геббельсовско-польской версии катынских событий этот важный вывод игнорируют. Почему?

Спор о том, существовали ли в Смоленской области лагеря особого назначения НКВД.

Адепты геббельсовско-польской версии катынских событий и авторы исследования «Катынский синдром» уверяют, что якобы ещё в 1988 году польские эксперты Я. Малишевский, Ч. Майданчик, Р. Назаревич и М. Войцеховский «не оставили камня на камне от всей системы доказательств комиссии Н. Н. Бурденко… Ложная версия о содержании польских военнопленных до сентября 1941 г. в трёх лагерях особого назначения с использованием на дорожностроительных работах и о проведении расстрелов немцами были убедительно опровергнута. Как следует из справок МБ РФ, таких лагерей в 1940 г. и последующих годах не существовало. Так называемый майор Ветошников (начальник лагеря №1-ОН фигурировал как свидетель в сообщении комиссии Н. Н. Бурденко – О. Н.) службу в системе госбезопасности не проходил и является вымышленной фигурой» [29].

В общем, у польских историков получилось так, что ни этих лагерей, ни майора на свете никогда не было! Хотя опрос бывшего начальника лагеря №1-ОН, майора НКГБ В. М. Ветошникова, произведённый 23 января 1944 года, давно и не раз опубликован [30].

Однако «убедительно опровергнута» информация о содержании польских военнопленных до сентября 1941 г. в трёх лагерях особого назначения НКВД только с точки зрения последовательных сторонников геббельсовско-польской версии катынских событий.

Иного мнения придерживаются В. Н. Швед и С. Э. Стрыгин. Ими были выявлены в ГА РФ документы, «доказывающие существование в 1940 – 1941 гг. к западу от Смоленска трёх исправительно-трудовых лагерей в составе Вяземского исправительно-трудового лагеря (Вяземлаг) НКВД СССР, задействованного с 1936 по 1941 год на строительстве новой автомагистрали Москва – Минск.

Вяземлаг состоял из 12 лагерных отделений. В девяти обычных лагерных отделениях Вяземлага содержались осужденные советские граждане. О контингенте трёх, известных, как Купринский АБР №10, Смоленский АБР №9 и Краснинский АБР №11 сведения отсутствуют.

Районы дислокации этих трёх лаготделений совпадают с месторасположением трёх «лагерей особого назначения №1-ОН, №2-ОН, №3-ОН», указанным в совершенно секретной «Справке о предварительных расследованиях так называемого Катынского дела» от 18 января 1944 г. за подписью наркома госбезопасности СССР В. Меркулова и зам. министра внутренних дел С. Круглова.

Исходя из того факта, что в районах западнее Смоленска не существовало никаких лагерей, кроме трёх лаготделений Вяземлага, можно с большой степенью уверенности утверждать, что Купринский АБР №10 – это Тишинский лагерь №1 -ОН (он же), Смоленский АБР №9 – это Катынский лагерь №2-ОН и Краснинский АБР №11 – Краснинский лагерь №3-ОН» [31].

Далее авторы задаются вопросом, «почему, несмотря на утверждения Меркулова и Круглова, ни в одном обнаруженном документе НКВД не упоминаются эти лагеря ОН? К сожалению, на этот вопрос пока приходится отвечать вопросом – почему по истечении 60 с лишним лет вся информация о лагерях, зашифрованных под названиями Купринский, Смоленский и Краснинский АБЗ Вяземского лагеря НКВД СССР, содержащаяся в архивах РФ, строжайшим образом засекречена? Известно, что по всем лагерям НКВД давно открыты архивные документы. Что же за секреты хранят документы по трём вышеперечисленным лагерям?» [32].

Выступая на думском «круглом столе» С. Э. Стрыгин констатировал: «Аналогичная «лакуна» выявлена в Российском государственном военном архиве в фонде 136-го отдельного батальона конвойных войск НКВД. Из массива рассекреченных документов батальона изъят архивный том с проектами приказов по данной воинской части за период с 15 марта по 12 июня 1941 года. Предположительной причиной изъятия именно этого тома (так называемой «книги проектов приказов») является перевод бойцов 2-й роты 136-го батальона с внешней охраны Козельского лагеря НКВД для военнопленных на внешнюю охрану Катынского исправительно-трудового лагеря Вяземлага («лагеря №2-ОН», по терминологии комиссии Бурденко). Изъяты также многие оперативные приказы по 136-му отдельному батальону за 1940 – 1941 годы, причём именно за те периоды, когда батальон занимался конвоированием польских военнопленных или внешней охраной Катынского лагеря.

Депутатом Государственной Думы РФ В. И. Илюхиным выявлен факт изъятия в 1964 году из хранящихся в Информационном центре УМВД по Пензенской области архивных фондов Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД всех документов, касающихся заключённых, содержавшихся в 1940 – 1941 годах в Смоленском, Купринском и Краснинском асфальто-бетонных районах Вяземлага. Документы были вывезены из Пензы в Москву, где их следы затерялись» [33].

Продолжая разговор, необходимо сказать и о документах конвойных войск об этапировании поляков из лагерей военнопленных в областные управления НКВД. Историк Н. С. Лебедева утверждает, что термин «исполнено» в шифровках областных управлений НКВД о прибытии этапов пленных поляков означал «расстреляны». По её мнению, начальник Калининского УНКВД Д. С. Токарев, посылал шифровки заместителю Берии В. Н. Меркулову «14/04. Восьмому наряду исполнено 300. Токарев» и «20/1V исполнено 345», информировал о расстреле 300 и 345 польских военнопленных [34].

С Н. С. Лебедевой категорически не согласны В. Н. Швед и С. Э. Стрыгин: «Данная гипотеза опровергается тем фактом, что начальник Осташковского лагеря Борисовец после каждой отправки в распоряжение Калининского УНКВД очередного этапа с живыми поляками направлял шифровку Токареву «10 мая исполнено 208. Борисовец», «11 мая исполнено 198. Борисовец». Это означало, что из Осташковского лагеря в адрес Калининского УНКВД отправлено 208 и 198 военнопленных поляков. Так что термин «исполнено» означал как подтверждение прибытия этих этапов, так и отправку этапов военнопленных или заключённых…

Кстати, на документах НКВД, касающихся судьбы одного из основных “свидетелей“ расстрела поляков в Катыни Станислава Свяневича, оставшегося в живых по указанию Наркома внутренних дел Берии, также есть отметка “Исполнено“» [35].

Этот мнимый «свидетель» расстрела после войны оказался на Западе, где в 1989 году (когда польское руководство давило на М. С. Горбачёва, добиваясь признания вины СССР за катынское преступление) в Лондоне опубликовал мемуары «В тени Катыни». В них он свидетельствовал, что видел, как автомашины с поляками направлялись в сторону Катыни [36]. Последующие события, видимо, должно было дорисовать воображение, которое у сторонников геббельсовско-польской версии работает в исключительно одном направлении. Но фантазии – не аргумент!

Интересными наблюдениями поделился на думском «круглом столе» В. А. Сахаров. Профессор МГУ обратил внимание на то, что «абсолютное большинство военнопленных польских офицеров, направленных в апреле -мае 1940 года из Козельского лагеря УВП НКВД СССР в распоряжение УНКВД по Смоленской области, было осуждено Особым совещанием НКВД СССР к лишению свободы на срок не более 3 – 5 лет!» И «никто из них не был приговорен к смертной казни». В. А. Сахаров, указав на то, что «в сохранившихся документах конвойных войск (“путевые ведомости“) содержатся многочисленные прямые указания на то, что они конвоировали «лишенных свободы», то есть осужденных на жизнь в местах заключения, а не на смерть», сделал обоснованный вывод: «Невозможно всерьёз рассуждать о том, что все это делалось в нарушение решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года о расстреле польских военнопленных офицеров. Следовательно, эти документы служат ещё одним аргументом в пользу вывода о том, указанное “решение“ является не более чем примитивной фальшивкой» [37].

Для полноты картины скажем, что в 1940 году к польским военнопленным применялись репрессии, включая расстрелы. Правда, никакого отношения к Катыни они не имеют. А. Б. Широкорад пишет: «Вот, к примеру, дело полковника Станислава Либкинд-Любодзецкого 1879 года рождения. В царской России он был сотрудником охранки, потом служил у Колчака, а с 1920 по 1931 год работал в польской судебной карательной системе. Кроме того, ему инкриминировалось сотрудничество с японской разведкой, в частности переговоры с её главой генералом Хасебе, и т. д. В результате особое совещание при ЖВД вынесло пану Либкинд-Любодзецкому строгий приговор. Полковник получил 8 лет исправительно-трудовых лагерей, считая срок с момента ареста – 23 марта 1940 года.

Почему же столь матёрый враг СССР отправляется на 8 лет за колючую проволоку, а тысячи офицеров, собранных „с бору по сосенке”, в апреле 1940-го – на смертную казнь, причём без суда и следствия?» [38].

Аналогичный вопрос возникал и у некоторых сторонников геббельсовско-польской версии катынских событий.

Прошедший Козельский лагерь Генрих Кожеховский и полвека спустя никак не мог «уловить логику в производившийся HKВД селекции: почему одних пленных отправляли на расстрел, а другим даровали жизнь? Среди последних было много ярых антикоммунистов, о чём русские прекрасно знали. И тем не менее им была дарована жизнь» [39].

Ответ на вопрос, за какие преступления выносились смертные приговоры, дают фрагменты расстрельных списков, обнаруженных С. Э. Стрыгиным в РГАСПИ [40]. Вот фрагмент протокола №30 заседания комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам от 19 августа 1940 года:

«23. ЯКУБОВСКИЙ Стефан Феликсович постановлением военного трибунала 5 Армии Киевского особого военного округа от 13 мая 1940 года приговорён к расстрелу по ст. 54-6 УК УССР за шпионаж в пользу бывш. Польши за денежное вознаграждение.

[ПОСТАНОВИЛИ:] Согласиться с применение расстрела к Якубовскому С. Ф.

24. КАЛИТА Мечеслав Томашевич, ЛЯУТЕРБАХ Тадеуш Викторович, ЖИБУР Збигнев Иосифович, ДАЛЬМАН Марьян Рудольфович и ГРАНОВСКИЙ Мечеслав Владиславович постановлением военного трибунала 12 Армии Киевского особого военного округа от 16 – 19 апреля 1940 года приговорены к расстрелу по ст.ст. 54-6 ч.1, 54-2 и 54-11 УК УССР за активный шпионаж в пользу бывш. Польши и участие в повстанческой к. р. организации.

[ПОСТАНОВИЛИ:] Согласиться с применение расстрела к Калита М. Т.. Ляутербах Т. В., Жибур З. И., Дальман М. Р. и Грановскому М. В.» [41].

В числе приговорённых к расстрелу были и бывшие граждане СССР, ранее дезертировавшие из армии и с оружием бежавшие в Польшу. Е. Прудникова и И. Чигирин констатировали то, что во всех случаях «состав преступления налицо, судебный приговор имеется и по всем правилам утверждён. Теперь мы получили представление, за что в реальности расстреливали в СССР польских граждан. По расчётам Стрыгина, таковых было около 1000 человек. С учётом того, что всего в 1940 году было казнено 1863 человека, наверное, ещё меньше» [42]. Стоит принять во внимание и свидетельство члена сталинского Политбюро ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановича, который говорил о 3196 расстрелянных НКВД польских чиновников и офицеров, виновных в военных и уголовных преступлениях [43].

Показательно, что не был расстрелян Леопольд Окулицкий. В августе 1941 года его освободили. Впоследствии генерал Окулицкий стал одним из руководителей «Армии Крайовой», боевиками «Армии Крайовой» только с июля 1944 года по май 1945 года было убито и ранено около 500 солдат и офицеров освободившей Польшу Красной Армии. В 1945 году Окулицкий был вновь арестован. С 20 по 22 июня 1945 года он проходил по «Процессу шестнадцати» [44]. И опять-таки не был расстрелян, а получил 10 лет лишения свободы.

Ещё одним документом, опровергающим позицию сторонников геббельсовско-польской версии катынских событий, является блокнот смоленского бургомистра Б. Г. Меньшагина, обнаруженный в делах городской управы после освобождения Смоленска. Вот запись от 15 августа 1941 года: «Всех бежавших поляков
военнопленных задерживать и доставлять в комендатуру» [45].

Характерно, что за фашистского прихвостня вступились сторонники геббельсовско-польской версии. Они заявили, что блокнот Меньшагина – фальшивка, сфабрикованная НКВД. Их не смутило даже то, что авторство Меньшагина подтвердила графологическая экспертиза его почерка и свидетельские показания его заместителя, профессора Б. В. Базилевского [46].

Однако сторонники геббельсовско-польской версии показания Базилевского, как и всех других неудобных для них свидетелей, либо отметают с ходу, либо замалчивают. И это вместо того, чтобы их проанализировать.

Доктор исторических наук, профессор А. Ю. Плотников напомнил о том, что «существует немало свидетельств местных жителей о том, что поляков видели и во второй половине 1940 года, и в 1941 году. Они преспокойно ходили колоннами и строили эту самую дорогу» [47].

Встречал поляков и полковник в отставке Илья Иванович Кривой, который перед войной являлся курсантом Смоленского стрелково-пулемётного училища. В своём заявлении в Главную военную прокуратуру РФ от 26 октября 2004 года он описал факты встречи им под Смоленском летом 1940 года и в начале лета 1941 года подконвойных военнопленных польских офицеров и солдат [48]. Его свидетельства весьма подробны и непротиворечивы. И. И. Кривой вспомнил, как летом 1941 г. «два – три раза лично видел пленных поляков на земляных работах по ремонту Витебского шоссе на участке от западной окраины Смоленска до пересечения железных дорог на Витебск и Минск в районе Гнёздово… Обычно поляки работали на Витебском шоссе группами от 4 – 5 до 15 – 20 человек. При этом рядом с ними постоянно находился конвоир в форме войск НКВД с карабином наизготовку. Если группа пленных поляков была небольшая (4 – 5 человек) – то один конвоир, если группа в 15 – 20 человек или больше – то двое или трое конвоиров» [49].

Сторонники геббельсовско-польской версии катынских событий игнорируют свидетельства ветерана, предпочитая иных свидетелей. Таких, как поручик Свяневич. Правда, биография этой «жертвы сталинских репрессий», противоречит геббельсовско-польской версии. Ю. И. Мухин пишет: «Его в составе этапа военнопленных в конце апреля 1940 г. привезли на станцию Гнёздово возле Смоленска, откуда военнопленные на автобусах направлялись в новый лагерь, а по геббельсовской фальшивке – прямо ко рвам, у которых их всех расстреляли. И этого Свяневича сталинские репрессии догнали как раз в Гнёздово – его арестовали по подозрению в шпионаже и отправили в Москву для следствия. Там следователи больше года не могли найти достаточно доказательств, чтобы этого Свяневича отдать под суд и расстрелять, в результате в 1941 г. после заключения союзного договора между СССР и правительством Польши в эмиграции поручика Свяневича амнистировали и освободили. И получается у геббельсовцев глупость, очевидная даже им самим: преступника, подлежащего расстрелу за шпионаж, почему-то больше года кормили и не расстреливали, а тех, кого ни в чём не обвиняли, вдруг взяли и расстреляли?» [50].

Эта глупость – далеко не единственная. В. Н. Швед и С. Э. Стрыгин напомнили о пункте 10 «Временной инструкции о порядке содержания военнопленных в лагерях НКВД» от 28 сентября 1939 г., в соответствии с которым «принятые лагерем военнопленные перед тем, как разместить их в бараки, проходят осмотр. Обнаруженное оружие, ВОЕННЫЕ ДОКУМЕНТЫ и другие запрещённые к хранению в лагере предметы отбираются».

Категорически требование о безусловном и тщательном изъятии любых вещей, позволяющих опознать личность расстрелянного, содержалось в должностной инструкции НКВД СССР по производству расстрелов, которой сотрудники наркомата неукоснительно придерживались в самых сложных ситуациях.

Не было найдено никаких документов, позволяющих установить личности, на трупах заключенных тюрем Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, которых в конце июня – начале июля 1941 г. при отступлении в спешке расстреляли сотрудники НКВД и НКГБ по причине невозможности эвакуации. А в Козьих горах на 2815 опознанных трупах было найдено (внимание!) 3184 предмета, позволявших установить личность погибших!» [51].

Складывается ощущение, что сотрудники НКВД, делая инкриминируемое им кровавое дело, всеми силами стремились как можно больше наследить.

О том же говорится и в Рецензии на Заключение экспертов Главной военной прокуратуры (ГВП) [52]. Заключение экспертов ГВП было тщательно проанализировано в 2010 году В. И. Илюхиным, С. П. Обуховым, А. Ю. Плотниковым, А. Н. Савельевым, В. М. Кругом, А. Н. Колесником и Ю. В. Емельяновым. Признав документ не отвечающим требованиям уголовно-процессуального законодательства и являющимся «научно не обоснованным, юридически несостоятельным и ничтожным» [53], они в своей Рецензии заметили:

«По общему правилу, в соответствии со ст. 78 УПК РСФСР эксперты в осуществляемом ими исследовании и заключении не вправе выходить за пределы своей научной компетенции.

В вводной части экспертного ”Заключения” эксперты указали сведения о себе и о своей специальности – два юриста (Б. Н. Топорнин, А. М. Яковлев); специалист сравнительной политологии, занимающийся изучением политики путем сравнения и сопоставления однотипных явлений в различных политических системах (И. С. Яжборовская), специалист Института славяноведения и балканистики, чья сфера деятельности – изучение истории, литературы, культуры, языка зарубежных славянских народов, а также других народов Балкан и Центральной Европы (В. С. Парсаданова); специалист Военной академии по спецдисциплинам, только каких – непонятно (Ю. Н. Зоря), специалист по раневой баллистике (Л. В. Беляев). Примечательно, что в составе экспертной комиссии нет ни одного криминалиста (исследовались ведь документы), судебного медика, биолога.

В силу указанных обстоятельств напрашивается вывод, что, вопреки требованиям ст. 78 УПК РСФСР, высказанные „экспертами” суждения по представленным им объектам выходят за пределы продекларированных ими специальных познаний и основаны на личных бытовых представлениях и восприятиях исследуемых событий и фактов, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона» [54].

Далее в Рецензии на Заключение экспертов ГВП читаем: «Перед отправкой из Козельского лагеря в распоряжение HKВД Смоленской области всем польским военнопленным были сделаны прививки от брюшного тифа и холеры (весной 1940 г.). Этот факт был отмечен в ходе немецкой эксгумации в 1943 году» [55]. Здесь возникает очередной вопрос без ответа: зачем весной 1940 года перед оправкой из Козельска полякам надо было делать прививки, если их везли на расстрел?

Показательна судьба Заключения комиссии экспертов ГВП, авторы которого не нашли ни единого слова критики в адрес геббельсовско-польской версии катынских событий [56]. E. Прудникова и И. Чигирин заметили, что в дальнейшем она «прокурорами не использовалась», что «вполне даёт понять, что это была за бумажка» [57].

Характерно и то, что в этой «бумажке» утверждается, что польских офицеров расстреливали в подвалах тюрем. «Тогда надо предположить, что вместе с трупами в Катынский лес свозились и гильзы. Экспертов подвела их склонность мыслить известными стереотипами. Видимо из чтения антисоветской литературы им стало известно, что в НКВД расстреливали в подвалах. Они не ознакомились с документами, из которых следует, что гильзы от немецких патронов лежали в могилах, вырытых в лесу, и попасть они туда могли только во время расстрела поляков» [58].

Но это ещё не всё. «Калибр, как известно, всегда был один и тот же – 7,65» [59], – рассказывал журналист Юзеф Мацкевич, побывавший в 1943 году в Катыни. Этот факт, который сразу признали немцы [60], встревожил Геббельса [61]. А. Ю. Плотников уточнил, что это были «немецкие патроны, гильзы немецкой фирмы “Густав Геншофф и компания“ – сокращённо “ГЕКО / GECO“ – калибра 7,65 и 6,35 мм, которые не могли быть априори использованы НКВД, потому что на вооружении НКВД стояли наганы
(калибр 7,62)» [62].

С этим согласен и Ю. В. Емельянов. Он заметил, что «обнаружение немецких пуль в трупах перечеркивало усилия гитлеровских фальсификаторов, и Геббельс приходил к неутешительному для себя выводу: „Если это станет известно врагу, то от всей катынской истории придётся отказаться“. Однако Геббельс ошибся. То, что было понятно циничному, но мыслившему логично главному лжецу Третьего рейха, не желали понять в кругах Польши, одержимых антисоветизмом и русофобией. Не желают или не могут понять этого и некоторые
ответственные лица в нашей стране» [63].

Ляпы в документах

Важнейшую роль в обосновании виновности сталинского руководства сыграли кремлёвские документы из «закрытого пакета №1», якобы «случайно» обнаруженного 24 сентября 1992 года в архиве Президента РФ комиссией в составе: руководителя президентской администрации Ю. В. Петрова, советника Президента Д. А. Волкогонова, главного архивиста РФ Р. Г. Пихоя и директора архива А. В. Короткова.

В «закрытом пакете №1» был обнаружен важнейший документ – записка Л. П. Берии И. В.nСталину №794/Б от « » марта 1940 г. о содержащихся в лагерях для военнопленных 14736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников и разведчиков, 97% которых по национальности были поляками, и 18632 заключенных тюрем западных областей Украины и Белоруссии, 10685 которых были поляками. В резолютивной части записки «предлагалось» НКВД СССР расстрелять 14700 военнопленных поляков и 11000 членов различных шпионских и диверсионных организаций. Также в «закрытом пакете №1» оказались выписка с решением Политбюро ЦК ВКП(б) №П13/144 от 5 марта 1940 г. по «Вопросу НКВД СССР» (два экземпляра), листы № 9, 10 из протоколов Политбюро ЦК ВКП(б) за март 1940 г. с решениями и рукописная записка А. Н. Шелепина Н. С. Хрущёву Н-632-ш от 3 марта 1959 г. с проектом постановления Президиума ЦК КПСС об уничтожении учётных дел расстрелянных польских военнопленных.

Эта «находка» была обнаружена подозрительно вовремя [64]. Впрочем, в книге «Тайна Катыни» В. Н. Швед и С. Э. Стрыгин отметили крайне важную закономерность: «В то время Конституционный суд рассматривал известное ”дело КПСС”. Документы из ”закрытого пакета №1” стали преподноситься сторонниками Ельцина как главное доказательство ”бесчеловечной сущности” коммунистического режима. Такие внезапные политические актуализации сопровождают всю историю катынских документов. Они приобрели исключительное свойство – появляться в нужный момент и в нужное время» [65].

Заметим, что «Тайна Катыни» вышла в свет в 2007 году. А два года спустя указанная её авторами особенность катынских документов в очередной раз подтвердилась – в нужный момент они опять потребовались.

Перед тем, как анализировать документы из «закрытого пакета №1», напомним, что они легли в основу Заключения комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по уголовному делу №159 о расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского спецлагерей НКВД в апреле-мае 1940 года от 2 августа 1993 года. По верному замечанию В. Н. Шведа и С. Э. Стрыгина Заключение комиссии экспертов ГВП являет собой «последовательно изложенную польскую версию катынского преступления» [66].

В. И. Илюхин, С. П. Обухов, А. Ю. Плотников, А. Н. Савельев, В. М. Круг, А. Н. Колесник и Ю. В. Емельянов заметили, что недостаток квалификации не помешал экспертам ГВП «взяться за разрешение вопросов из совершенно других областей и сделать безапелляционный вывод о том, что ”материалы следственного дела содержат убедительные доказательства наличия события преступления – массового убийства органами НКВД весной 1940 г. содержащихся в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях НКВД 14522 польских военнопленных”.

Эксперты ГВП пошли дальше и заявили в своём „Заключении”, что они установили и виновников ”раскрытого” ими преступления в лице И. В. Сталина, В. М. Молотова, Л. П. Берии, В. Н. Меркулова, Б. З. Кобулова, Л. Ф. Баштакова, П. К. Супруненко, С. Р. Мильштейна, В. М. Блохина, Н. И. Синегубова, Е. И. Куприянова, П. С. Сафонова, Д. С. Токарева, а также комендантов, шоферов, надзирателей тюрем» [67].

Авторы Рецензии, заметив, что объектом экспертного исследования должны были стать материалы уголовного дела и собранные в нём доказательства, констатировали, что «экспертами» ГВП «никаких исследований документов уголовного дела № 159 в рамках данной экспертизы не проводилось.

Начни эксперты исследовать на подлинность главный козырь сторонников теории сталинского геноцида польского народа, на который они многократно ссылаются в своем „Заключении”, – известную записку Л. П. Берии И. В. Сталину, „вдруг обнаруженную” Б. Н. Ельциным в сентябре 1992 года (напомним, что данная экспертиза назначена А. Ю. Яблоковым ещё 17 марта 1992 г.), и сразу возникнут вопросы: почему в материалах дела нет её подлинника, других решений ВКП(б) по данному вопросу, почему на ней отсутствует дата, почему текст из четырех машинописных листов выполнен на разных машинописных аппаратах; почему выписка из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) № 13/144 от 5 марта 1940 года никем не заверена; почему 24 сентября 1992 года Конституционный суд по так называемому делу „о запрете КПСС” усомнился в подлинности этих ”исторических документов” и исключил ”катынский эпизод” из рассмотрения.

А усомниться было в чем. На выписке из решения Политбюро ЦК ВКП(б) (тоже якобы от 5 марта 1940 г.) о расстреле польских пленных имеются подчистки, исправления. Отсутствует оттиск печати, подпись секретаря ЦК, не обозначена его фамилия. Согласно отметке на выписке она была отпечатана в четырех экземплярах: одна из них передана Берии, две уничтожены и одна осталась в архиве на постоянное хранение.

Однако после обнародования Росархивом 28 апреля 2010 года документов „Особой папки” оказалось, что в ней имеется ещё одна выписка, которая в 1959 году якобы передавалась председателем КГБ Шелепину. Выписка также датирована мартом 1940 года. Но на ней уже указана фамилия секретаря ЦК КПСС – „Сталин” и стоит оттиск печати – „ЦК КПСС”, хотя общеизвестно, что в 1940 году Компартия не называлось КПСС, а именовала себя ВКП(б).

Записка Шелепина Хрущёву от 3 марта 1959 года пролежала в ЦК КПСС шесть лет без регистрации, а в самой записке в каждом абзаце и предложении – масса неточностей, искажений известных фактов и орфографические ошибки.

Подобные вопросы имеются по всем основным документам уголовного дела, но ответов на них в рассматриваемом экспертном „Заключении” по понятным причинам нет» [68].

Не нашлось ответов на эти принципиальной важности вопросы и у других адептов геббельсовско-польской версии катынских событий.

Документы из «закрытого пакета №1» были рассмотрены на «круглом столе» по теме «Катынская трагедия: правовые и политические аспекты», состоявшимся 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. Заседание вёл заместитель Председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству В. И. Илюхин. Выступая на нём, генерал-майор юстиции В. М. Крук [69] заявил:

«Основное доказательство расстрела польских офицеров сотрудниками НКВД по приказу Сталина – нашумевшая записка на 4 листах, подписанная от имени Берии и якобы представленная Сталину. Как и откуда она появилась в деле, покрыто мраком. Известно, что в деле лежит не оригинал, а цветная светокопия. Об этом знали в аппарате ГВП почти все, хотя делали вид, что это тайна. Я видел её копию. Первое, что бросилось в глаза, – отсутствие на документе даты (стоит только месяц март и год – 1940-й) и регистрация в секретариате НКВД 29 февраля 1940 года. Непонятно, как такое могло быть. Я достаточно много видел документов ЦК КПСС – и ни одного, где были бы такие ляпы.

Я знаком с заключением Молокова, проводившего экспертные исследования текста записки Берии. Его выводы о том, что текст записки выполнен на нескольких разных машинописных аппаратах, убедительны и, что самое главное, никем не опровергнуты.

Все официальные лица молчат и делают вид, что этих исследований вообще нет. Но это лишь усиливает сомнения в объективности проведенного расследования и достоверности сделанных следствием выводов и порождает новые вопросы.

Нельзя, как страус, прятать голову в песок, надеясь, что все рассосётся само по себе, и при этом выдавливать из себя неадекватные оправдания. Не рассосется» [70].

«Страусы» в России, однако, не перевелись. Многочисленные ляпы в катынских документах шокируют многих, но только не директора Государственного архива РФ С. В. Мироненко, который настойчиво отстаивает позицию, что все документы из «закрытого пакета №1» являются подлинными. Он старательно делает вид, что никаких ляпов в них нет.

Эта «игра в молчанку» подтолкнула В. Н. Шведа к написанию Открытого письма С. В. Мироненко. В нём говорится:

«В записке Берии присутствует немало несуразностей и ошибок. Например, в резолютивной части записки предлагается расстрелять на 36 военнопленных поляков меньше и на 315 арестованных больше, нежели указано в пояснительной части. Зная скрупулёзное отношение Сталина и его помощника Поскрёбышева к точности количественных данных, невозможно представить, чтобы Берия рискнул отправить в Кремль документ с такими ошибками. Также установлено, что отдельные страницы небольшой по объёму записки перепечатывались, причем на разных машинках. Подобное для документов такого уровня недопустимо, как тогда, так и сейчас.

Ключевым нарушением в записке является отсутствие конкретной даты. Само по себе это не является чем-то исключительным. Известны записки НКВД, в которых дата проставлена рукой Берии. Возможно, на записке №794/Б просто забыли вписать дату? Бывало и такое. В нашем случае, согласно официальной регистрации в секретариате НКВД СССР, Сталину была направлена записка №794/Б от 29 февраля 1940 г. Фактически он «получил» (как утверждается) записку №794/Б, датированную и отправленную в марте 1940 г., без указания конкретного числа.

Ни один нотариус, ни один суд не признают записку Берии, зарегистрированную февралем, а датируемую мартом, достоверной и сочтут её по формальным основаниям подложной. В сталинский период подобное расценивалось как вредительство. Мог ли кто-то в НКВД СССР пойти на такой подлог?» [71].

Публицист Ю. И. Мухин также не верит в подлинность «письма Берии», которое «имеет номер при отсутствии даты. В подлинном документе такое невозможно, поскольку это одна запись» [72].

Странным выглядит и то, что, назвав всех 14736 офицеров «заклятыми врагами Советской власти, преисполненными ненавистью к советскому строю», Берия предложил расстрелять 14700. Вопрос о судьбе 36 «заклятых врагов» автором записки даже не был поставлен! Могло ли такое быть, если бы автором был именно Берия?

С.Э. Стрыгин обратил внимание на следующее: «В тексте сомнительного экземпляра, ”письма №794/Б” фигурируют численные данные вечерней поверки пленных 1 марта 1940 года, переданные в Москву лишь 3 марта 1940 года. Очевидно, что попасть в текст подлинного письма от 29 февраля данные от 3 марта не могли, следовательно, широко известное ”письмо Берии № 794/Б” является поддельным» [73].

На тот же вывод наводит и обнаруженное несоответствие последней страницы бериевского послания Сталину трём первым страницам. На цифровой фотокопии, размещённой в Интернете, чётко видно, что первые три страницы значительно темнее последней. Стало быть, они не могли быть отпечатаны в одно и то же время и храниться в одной папке [74].

Но вернёмся к письму В. Н. Шведа С. В. Мироненко, в котором имеются указания и на несуразности в других документах из «закрытого пакета №1»: «Два экземпляра выписки с решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. также оформлены с серьёзными нарушениями. На выписке, предназначенной для направления Берии, отсутствует печать Центрального Комитета и оттиск факсимиле Сталина. Фактически это не документ, а простая информационная копия. Направление исполнителю (Берии) незаверенной выписки противоречило элементарным правилам работы партийного аппарата. Этот экземпляр выписки якобы дважды направлялся Берии и он обязан был росписью подтвердить ознакомление с ней. Однако росписи Берии на документе отсутствуют! Почему же именно эта копия выписки попала в ”закрытый пакет”?

Возникают вопросы и после ознакомления с выпиской из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., направленной в феврале 1959 г. Председателю КГБ Александру Шелепину. Этот экземпляр также был отпечатан в марте 1940 г. Но в 1959 г. с него удалили дату «5 марта 1940 г.» и фамилию старого адресата, после чего впечатали новую дату 27 февраля 1959 г. и фамилию Шелепина.

Получившийся уродливый бюрократический гибрид, ставший выпиской из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 27 февраля 1959 года, документом считаться не может, так как в феврале 1959 года вместо ВКП(б) была КПСС, а высшим партийным органом был Президиум ЦК КПСС. Помимо этого согласно правилам партийного делопроизводства дата и фамилия адресата указывались только в сопроводительном письме к архивному документу, но ни в коем случае на самом документе!» [75].

Анализируя Выписку с решением Политбюро ЦК ВКП(б) №П13/144 от 5 марта 1940 г. по «Вопросу НКВД СССР», политолог С.Ф. Черняховский заметил, что в ней нет «ни подписи Сталина, как председательствующего, ни подписи Берии, как ознакомившегося перед возвратом документа.

Вместо подписи внизу напечатано „Секретарь ЦК”. Подписи нет, печати нет, заверения подлинности выписки кем-либо – нет.

На оборотной стороне одним и тем же подчерком указано, что один экземпляр был направлен Берии 4 декабря 1941 года (через полтора года после мнимого расстрела поляков), второй – 27 февраля 1959 года Шелепину» [76].

Подводя итог «работы с документами», согласимся с выводом В. Н. Шведа и обоснованностью возникших у него вопросов: «Несмотря на вышеизложенные факты, кремлёвские документы признаны надежными историческими документами. В этой связи следует сформулировать нелицеприятный для российского следствия вопрос: каким образом в 1992 году в Кремле были проведены почерковедческая и криминалистическая экспертизы, которые, подтвердив „подлинность” кремлёвских документов, оставили без внимания все имеющие в них грубейшие ошибки и неточности?

Помимо этого возникает вопрос к историкам-сторонникам официальной версии. Почему до сих пор никто не них не дал вразумительного и исчерпывающего ответа относительно ошибок и несуразностей, присутствующих в исторических документах?» [77].

Некоторые свои вопросы В. Н. Швед в 2011 году адресовал знаменитому польскому режиссёру Кшиштофу Занусси: «Почему до сих пор никто из представителей официальной версии не попытался опровергнуть аргументы независимых исследователей и экспертов, ставящих под сомнение подлинность катынских документов из ”закрытого пакета №1” „Особой папки” ЦК КПСС? Почему упорно скрывается официальная экспертиза этих документов, проведенная в конце 1992 г. по поручению Главной военной прокуратуры РФ? Почему российские военные прокуроры не приняли катынские документы из „закрытого пакета №1” в качестве доказательства расстрела 21857 польских граждан в 1940 г.?

Почему никто не даёт ответа по поводу противоречия между результатами 14-летнего расследования Катынского дела Главной военной прокуратурой РФ (ГВП) и официальными заявлениями российского руководства? Напомним, что Министерство юстиции РФ в ответах, основанных на результатах расследования ГВП, сообщило в Европейский суд по правам человека (в марте и октябре 2010 г.), что российским
следствием достоверно установлена гибель 1803 польских военнопленных» [78].

В декабре 2010 года Д. А. Медведев, будучи президентом РФ, в интервью польским СМИ на радость последних заявил, что за преступление в Катыни «отвечает Сталин и его приспешники. И у меня есть соответствующие документы, которые были получены из так называемой „особой папки”. Эти документы сейчас присутствуют и в интернете, они общедоступны со всеми резолюциями. Попытки поставить эти документы под сомнение, говорить о том, что их кто-то сфальсифицировал, это просто несерьёзно. Это делается теми, кто пытается обелить природу режима, который создал Сталин в определённый период в нашей стране».

Политолог С. Ф. Черняховский так прокомментировал это заявление Д. А. Медведева: «Судя по содержанию того, что сказал Медведев, никаких иных доказательств, кроме материалов доступных в Интернете, – у него нет. То есть, у него нет ничего, кроме набора полудюжины документов раскритикованных, осмеянных, подвергнутых сомнению уже не один год назад.

Он утверждает, что оспаривать эти документы – несерьёзно. Но куда более несерьёзно опираться на документы, в которых независимые исследователи находят чуть ли не 50 признаков фальсификации» [79].

Технология польских раскопок

Сторонники геббельсовско-польской версии катынских событий в подтверждение своих выводов приводят результаты польских раскопок.

Выступая на думском «круглом столе», В. А. Сахаров заявил, что немцами «в Козьих Горах практиковалось „сводничество” неизвестных трупов со „счастливо найденными” документами» [80].

Эта технология оказалась не чужда и полякам. Их выводы оспаривают В. Н. Швед и С. Э. Стрыгин:

«Польские археологи и историки работают в рамках Катынского дела на территории бывшего СССР, начиная с 1991 г. За это время они по итогам эксгумаций „достоверно”(?) установили 66 захоронений расстрелянных польских граждан: 15 – в Пятихатках (Харьков), 25 – в Медном (Тверь), 8 – в Козьих Горах (Смоленск), 18 – в Быковне (Киев).

К сожалению, мы не располагаем данными о методике, по которой те или иные захоронения в Пятихатках, Медном и Быковне признавались „польскими” или „советскими”. Надо полагать, методика идентификации „польских” захоронений является традиционной – по документам и предметам, позволяющим установить, что останки в эксгумированных могилах принадлежат польским гражданам» [81].

Ясно одно: применённая поляками «методика» оказалась способной творить чудеса. Например, её применение позволяет полякам обнаруживать на месте раскопок обрывки газет, квитанции и письма, которые хорошо сохранились, пролежав в земле более полувека! Причём такие „счастливые” находки встречаются польским „археологам” везде, где бы они не появлялись – в Катыни, Медном или Пятихатках! А в Медном они якобы откопали ещё и списки военнопленных Осташковского лагеря, зачем-то брошенными в яму сталинскими раззявами [82].

По мнению В. Н. Шведа и С. Э. Стрыгина, «действительное количество эксгумированных в 1994 – 1996 гг. в Медном и Пятихатках останков польских военнослужащих существенно меньше официально обнародованных польскими экспертами цифр по этим спецкладбищам и что польские археологи сознательно выдавали останки советских людей за польских военнопленных» [83].

Выдвинув столь серьёзное обвинение, В.Н. Швед и С. Э. Стрыгин обратились к опыту польских раскопок в киевской Быковне в 2001 и 2006 гг. Задолго до них было установлено, что близ этого посёлка в 1936 -1941 гг. были захоронены трупы репрессированных советских граждан. Однако 11 ноября 2006 года киевский еженедельник «Зеркало недели» опубликовал статью Сергея Махуна «Быковня: бизнес на костях – тайно расстреляли и тихо похоронили».

С. Махун пишет, что, выясняя, на каких основаниях проводились раскопки в Быковне, он нашёл письмо от 20 августа 2001 года, присланное на имя председателя «Межведомственной комиссии Владимира Гусакова польским Советом охраны памяти борьбы и мученичества (за подписью генерального секретаря Анджея Пшевозника). Вот что там написано: „На основании сведений, полученных в ходе следствия, проведённого российской военной прокуратурой, установлено, что в Быковне под Киевом захоронены бренные останки польских граждан, в том числе офицеров, убитых киевским НКВД в 1940 – 1941 гг. на основе решения Политбюро ЦК ВКП (б) Советского Союза от 5 марта 1940 года. Того же решения, на основе которого убиты польские полицейские и офицеры Войска Польского в Катыни, Харькове и Твери. Группа, покоящаяся в Быковне, это около 3500 поляков, погибших на территории Украины”. Я встретился с Владимиром Игнатьевым, следователем по особо важным делам Киевской городской прокуратуры. Именно он вынес в 1989 г. постановление о том, что в Быковне захоронены жертвы НКВД, а не нацистов. И он утверждает: „Шла война, люди эмигрировали, бежали, Польшу Гитлер и Сталин разгромили. Мы нашли в 1989 г. останки 30 польских офицеров. Держали их на Лукъяновке вместе с женщинами. Можно говорить о трагической гибели 100—150 поляков. Но 3500 офицеров в Быковне – это миф” [84].

Несмотря ни на что, раскопки шли, и в августе 2006 г. секретарь польского Совета охраны памятников борьбы и мученичества Анджей Пшевозник заявил Польскому агентству печати, что в Быковне под Киевом открыты первые могилы поляков, подчеркнув: «Обнаружили то, что искали» [85].

То, как велись эти раскопки, привело в ужас журналистов еженедельника «Зеркало недели» – издания, на страницах которого тщетно искать положительные оценки советского прошлого и политики, проводящейся президентом РФ В. В. Путиным. Выяснилось, что раскопки проводились с грубыми нарушениями украинского законодательства и общепринятой методики проведения эксгумаций: не велось полевое описание находок; отсутствовала нумерация захоронений; не производилась фиксация (чертежи); человеческие кости не выкладывались в антропологическом положении возле каждой могилы, а собирались в мешки без указания номера могилы; при эксгумации отсутствовали представители местных властей, МВД, прокуратуры, санитарной службы, судмедэкспертизы и т.д. [86].

На наш взгляд, нет никаких оснований полагать, что ранее в России поляки вели свои раскопки, соблюдая те требования, которые они так бесцеремонно проигнорировали в Быковне.

Последовательная сторонница геббельсовско-польской версии катынских событий Н. С. Лебедева уверяет: «Факт расстрела польских военнопленных и узников тюрем органами НКВД неопровержимо подтверждается тем, что могилы 6050 узников Осташковского лагеря, расстрелянных в Калинине (ныне Тверь), находятся в той части Медного, которая ни на один день германскими войсками не занималась» [87].

В.Н. Швед и С. Э. Стрыгин напоминают: «Комплекс „Медное” состоит из двух частей. В одной, как утверждают надписи на мемориальных досках, захоронены 6311 военнопленных поляков, в другой – 5000 советских людей, ставших жертвами репрессий в 1930 – 1940 годы. Помимо этого на территории мемориала находятся два захоронения советских воинов, умерших в госпиталях и медсанбатах.

Члены тверского ”Мемориала” и сотрудники Тверского УФСБ к 1995 г. установили по архивным следственным делам, а затем опубликовали фамилии и имена 5177 жертв, расстрелянных в Калинине в 1937 – 1938 гг. и 1185 – в 1939 – 1953 гг. Считается, что около 5000 из них захоронены на спецкладбище в ”Медном”. Однако найти конкретные места захоронения репрессированных советских людей так и не удалось.

Польские археологи прозондировали всю территорию спецкладбища „Медное” и его окрестности. Они пришли к твердому убеждению, что, помимо обнаруженных на спецкладбище 25 ”польских могил” и 2 советских захоронений за пределами спецкладбища, никаких других захоронений в этом районе не существует. К такому же выводу пришли и специалисты Тверского УФСБ, проводившие зондажные бурения в „Медном” осенью 1995 г. Возникает вопрос, если на спецкладбище в „Медном” находятся захоронения лишь польских военнопленных, то куда исчезли захоронения расстрелянных советских людей?» [88].

Это ещё один вопрос, ответ на который не спешат искать сторонники геббельсовско-польской версии. Вместе с тем не могут они и опровергнуть важный вывод В.Н. Шведа и С.Э. Стрыгина о том, что в «Медном» «захоронена лишь небольшая группа поляков, на основе останков которых все захоронения в „Медном” были объявлены польскими» [89].

Выступая на «круглом столе», Ю. И. Мухин пролил свет на технологию «размножения польских черепов»: «Под селом Медным в Калининской области раскопали 243 черепа, постеснялся даже этот ксёндз сказать, сколько же из них было с пулевыми отверстиями, поскольку они все перед ним на столе лежали на фотографиях. 12 штук было, 12 черепов. Смотрите, какие выводы делает следствие из этих 169 черепов, – это, оказывается, захоронение четырех тысяч с лишним поляков и польских офицеров. А в Медном 243 черепа размножились в шесть тысяч польских полицейских.

А кто сказал, что там вообще поляки? Якобы найдены некоторые вещи, но не в могилах найдены, а отдельно, возле могил ямки были, а там эти вещи (ну не нужные там!) закопаны – золотые монеты, всякие вещи и, главное, – газеты за 1940 год. Там уже подошвы не сохранились в могилах, а у них газеты читать можно, понимаете? Вот такие находки.

Казалось бы, где они, эти находки, при деле? Нет, их увезли с собой поляки в Польшу» [90].

Что же касается раскопок под Харьковом, то там, по словам Ю. И. Мухина, «раскопали кладбище тюремное, на котором расстреливали уголовных преступников, плюс во время войны там же хоронили немцев, умерших в тифозном лагере военнопленных. Раскопали под Харьковом 169 черепов, по черепам нашли. Копали экскаватором сами поляки, копали вдоль и поперёк. Из них 62 черепа с пулевыми ранениями, что допустимо, в тюрьме же расстреливали» [91].

В Рецензии на Заключение комиссии экспертов ГВП сказано, что «в 1991 году следственной группой ГВП совместно с польскими специалистами при проведении частичных эксгумаций в 6-м квартале лесопарковой зоны Харькова было извлечено 167 останков, на территории неподалеку от п. Медное Тверской области (в прошлом Калининской области) эксгумировано 243 тела. Сколько из них принадлежит гражданам Польши, следствием не установлено. Кадры оперативной съемки показывают, что из захоронений извлекались разрозненные кости, черепа и их фрагменты.

Как видим, следственная группа ГВП при проведении эксгумации тел летом 1991 года не могла выкопать и идентифицировать по национальному признаку 14522 тела.

К этому надо добавить, что эксгумацию фактически проводили польские специалисты. Они же провели и исследование полученных материалов, якобы найденных в захоронениях, которые не были приобщены к уголовному делу, а увезены в Польшу. Такие вещи недопустимы при расследовании уголовных дел, это ставит под сомнение всю имеющуюся в деле доказательную базу» [92].

В.Н. Швед и С.Э. Стрыгин задаются и таким вопросом: «221 эксгумированных трупа в Козьих горах принадлежали абсолютно гражданским лицам. Помимо этого установлено, что из 4143 эксгумированных немцами трупов 688 трупов были в солдатской униформе и не имели при себе никаких документов.

Возникает закономерный вопрос: что за польские солдаты и лица в гражданской одежде оказались в катынских могилах, если в Козельском лагере содержались только офицеры, абсолютное большинство которых
было одето в офицерскую форму?» [93].

Характерно, что этот неотвратимый и закономерный вопрос не возникает у сторонников геббельсовско-польской версии катынских событий.

Авторы Рецензии на Заключение комиссии экспертов ГВП констатировали: «Комиссия Бурденко в 1944 году, согласно её отчёту, вскрыла под Катынью 925 трупов и пришла к выводу о расстреле их немцами. Комиссия Геббельса в апреле 1943 года, если даже признать ее выводы достоверными, провела исследование чуть более 4 тысяч трупов.

Главная военная прокуратура, как следует из материалов уголовного дела, в 6-м квартале лесопарковой зоны Харькова (25 июля – 9 августа 1991 г.) вскрыла 167 останков поляков и в Медном Тверской области (15 – 25 августа 1991 г.) – 243 трупа. Отметим, что эксгумацию фактически проводили польские специалисты. Таким образом, можно говорить о количестве всех эксгумированных трупов – не более 6 тысяч. Сотрудникам же НКВД и членам Политбюро ВКП(б). вменяют в вину расстрел более 21 тысячи поляков. Этот вывод сделан на основе предположений, сомнительных документов, не подвергнутому глубокому экспертному исследованию. К тому же в отсутствие эксгумированных трупов и без установления их национальности вменять в вину указанное количество жертв является недопустимым с правовой и просто здравой точки зрения!» [94].

О новой сенсации, которую подарили миру польские специалисты, 28 января 2013 г. на narpolit.ru в статье «Сенсация, которую предпочли не заметить. Необычное путешествие пана Кулиговского и пана Маловейского на расстрел и обратно» поведал Андрей Михайлов. Статья достойна подробного цитирования:

«Одной из любимых тем разговоров в ”клубе любителей Катыни” являются „массовые расстрелы политзаключенных в тюрьмах на территории Западной Украины”.

Рассуждают на эту тему часто, но постоянно испытывают проблемы с названием конкретных захоронений.

И вот – радость! В 2011 году возле Владимира-Волынского на территории городища ”Валы” начались раскопки захоронения начала 1940-х. Однако когда отчёт о раскопках 2011-2012 годов был опубликован, у западенцев просто челюсти отвисли.

Оказалось, что массовые захоронения во Владимире-Волынском появились в результате деятельности нацистов. Установили это польские исследователи совершенно неопровержимо – по находкам в раскопах. Найденные ими в могилах гильзы имеют очень специфическую маркировку, говорящую о том, что произведены они в польском городе Скаржинско-Каменно, оказавшемся в 1939 году в немецкой части Польши – „генерал-губернаторстве”. Ну, и время производства на этих польско-немецких гильзах значилось вполне определённое – 1941 год.

Стало быть, НКВД такими патронами пользоваться никак не мог».

Далее А. Михайлов замечает: «О своей самой интересной находке польские археологи предпочли особенно не распространяться – и понятно почему. А нашли они два польских номерных полицейских жетона. Сама по себе находка была бы не ах… если бы не номера на этих жетонах. Согласно данным польских архивов, один из них (№1441) принадлежал Юзефу Кулиговскому, а другой (№1099) Людвику Маловейскому.

Оба эти пана в 1939 году попали в плен к Красной Армии и зимой 1939-1940 годов их содержали в Осташковском лагере для военнопленных в нынешней Тверской области. А потом (если верить принятой со времён Горбачёва версии „катынского дела”) их из этого лагеря в соответствии с „решением Политбюро от 5 марта 1940» отправили «в распоряжение УНКВД по Калининской области”.

А потом, по официальной версии, всё было просто: всех без исключения „осташковских” поляков расстреляли в здании Калининского УНКВД, а трупы отвезли в окрестности села Медное, где и закопали. Теперь там мемориал жертвам „сталинского преступления”. Красота.

И вот теперь вся эта стройная версия полетела к чертям: „расстрелянные” весной 1940 года сотрудниками НКВД польские полицейские вдруг обнаружились в массовом захоронении лета 1941, появившемся в результате „работы” нацистских зондеркоманд.

Ну, и чьими же после этого жертвами оказываются пан Кулиговский и пан Маловейский? Это вопрос неприятный, поэтому поляки на нём заморачиваться не стали».

Комментарии излишни. Добавим лишь то, что позицию и доводы Михайлова поддержала газета «Красная звезда»:

«Примечательны результаты раскопок захоронения начала 1940-х годов, которые велись в 2011-2012 годах возле Владимира-Волынского (Украина) на территории городища „Валы”. Проводили их археологи-поляки по заказу польского Совета охраны памяти борьбы и мученичества. Так что вопрос о пророссийских симпатиях археологов отпадает сам собой.

Выяснилось, что массовые захоронения во Владимире-Волынском появились в результате деятельности германских зондеркоманд. Найденные археологами в могилах гильзы имеют очень специфическую маркировку, говорящую о том, что произведены они в польском городе Скаржиско-Каменна, оказавшемся в 1939 году в немецкой части Польши – „генерал-губернаторстве”. Ну и время производства на этих польско-немецких гильзах значилось вполне определённое – 1941 год. Очевидно, что сотрудники советского НКВД такими патронами пользоваться не могли. Археологи нашли и два польских номерных полицейских жетона, на которых сохранились имена. Согласно данным польских архивов, один из них (№ 1099) принадлежал Людвику Маловейскому, а другой (№ 1441) – Юзефу Кулиговскому. Они попали в плен к Красной Армии осенью 1939 года, и их поместили в Осташковский лагерь для военнопленных в Калининской (ныне Тверской) области.

Со времён Горбачёва известно, что пленных поляков из этого лагеря в соответствии с „решением Политбюро от 5 марта 1940 года” отправили в распоряжение УНКВД по Калининской области. Документы об их перевозке из Осташкова в Калинин действительно имеются.

Усилиями «команды» идеолога перестройки секретаря ЦК КПСС А. Н. Яковлева в общественном сознании утвердилась мысль, что всех без исключения „осташковских” поляков расстреляли в здании Калининского УНКВД, а трупы отвезли в окрестности села Медное, где и закопали. Теперь там мемориал жертвам „сталинского преступления”.

И вот теперь находка польских археологов во Владимире-Волынском ставит под вопрос эту версию: убитые якобы весной 1940 года сотрудниками НКВД польские полицейские оказались в массовом захоронении лета 1941 года, возникшем в результате немецких расстрелов.

В появившемся в российском сегмента Интернета комментарии Андрея Михайлова справедливо отмечается, что фраза „отправить в распоряжение Калининского УНКВД” вовсе не является синонимом распоряжения „расстрелять”. В Калинине сотрудники НКВД, видимо, проводили сортировку пленных поляков: кого-то
отправляли в лагеря, кого-то расстреливали за зверские убийства коммунистов на территории западных областей Белоруссии и Украины и пленных красноармейцев, а кого-то (в данном случае бывших сотрудников полиции) перевозили в места их прежней деятельности для расследования по подозрению в преступлениях. Таким образом Юзеф Кулиговский и Людвик Маловейский оказались на территории Западной Украины и попали в руки немцев после вероломного вторжения вермахта на территорию СССР» [95].

Это далеко не первый случай, когда люди, объявленные расстрелянными НКВД весной 1940 года, оказывались живыми в 1941 году. Вот факт, установленный в начале 1944 года Специальной Комиссией под председательством Н. Н. Бурденко:

«Свидетельница Сашнева Мария Александровна, учительница начальной школы дер. Зеньково, рассказала Специальной Комиссии о том, что в августе м-це 1941 г. она приютила у себя в дер. Зеньково бежавшего из лагеря военнопленного поляка.

Он рассказал мне, что окончил в Польше учительскую семинарию, а затем учился в какой-то военной школе и был подпоручиком запаса. С начала военных действий Польши с Германией он был призван на действительную службу, находился в Брест-Литовске, где и попал в плен к частям Красной Армии. Больше года он находился в лагере под Смоленском.

Когда пришли немцы, они захватили польский лагерь. Установили в нём жёсткий режим.

Уходя на другой день, поляк назвал свою фамилию, которую Сашнева записала в книге. В представленной Сашневой Специальной Комиссии книге „Практические занятия по естествознанию” Ягодовского на последней странице имеется запись:

„Лоек Юзеф и Софья. Город Замостье улица Огродная дом №25”.

В опубликованных немцами списках под №3796 Лоек Юзеф, лейтенант, значится, как расстрелянный на „Козьих Горах” в Катынском лесу весной 1940 г.

Таким образом, по немецкому сообщению получается, что Лоек Юзеф был расстрелян за год до того, как его видела свидетельница Сашнева» [96].

Теперь схожая метаморфоза произошла с Юзефом Кулиговском и Людвиком Маловейским. Есть веские основания предполагать, что если раскопки в Катыни будут продолжены (естественно, при активном российском участии), то список поляков, якобы уничтоженных НКВД весной 1940 года, а на деле остававшимися живыми вплоть до прихода немцев, увеличится.

Конструктивные предложения

Начнём, однако, не с них. В 2011 году свет увидела кандидатская диссертация Ю. Л. Буяновой «Катынское дело: информационная борьба СССР и нацистской Германии (1943 -1945 гг.)», в которой была проанализирована историческая литература по катынскому делу. Давая оценку неоднократно цитировавшимся в данной статье работам В. Н. Шведа, С. Э. Стрыгина и Ю. И. Мухина Ю. Л. Буянова заметила: «Все они не являются профессиональными историками, плотно занимающимися темой Катыни, никто из них не работал в архивах, а выводы свои они строят на умозаключениях либо на показаниях неназванных ”источников”. Все эти авторы однозначно признают лживость ”геббельсовской версии”, трактуют Катынское дело исключительно как провокацию гитлеровцев, вместе с тем к документам советской стороны (таким, как заключение комиссии Н. Н. Бурденко) они относятся не критично, полностью принимают их на веру, не учитывая тот факт, что и эти документы являются продуктом пропаганды» [97].

Вызывает недоумение, как Ю. Л. Буянова умудрилась сделать такой вывод о работах В. Н. Шведа, С. Э. Стрыгина и Ю. И. Мухина, которые, в действительности «плотно занимаются» катынской темой два десятка лет? Составить мнение о работах В. Н. Шведа, С. Э. Стрыгина и Ю. И. Мухина сегодня может каждый, оценив степень их «критичности» в отношении источников. Выше были приведены фрагменты расстрельных списков, обнаруженных С. Э. Стрыгиным в РГАСПИ. Делая такие заявления, Ю. Л. Буянова – автор кандидатской диссертации по информационной борьбе в Катынском деле – заявляет себя в качестве активного участника информационной войны на стороне адептов геббельсовско-польской версии катынских событий [98].

К примеру, она пишет: «Врачи сделали вывод, согласно которому поляки, по всем признакам, были расстреляны весной 1940 г.» [99]. При этом профессиональный историк Ю. Л. Буянова не конкретизирует эти «признаки» и предусмотрительно молчит о том, что «врачи» были подобраны фашистами. А когда среди этих экспертов возникли разногласия и они покинули Смоленск, не подписав нужного Геббельсу заключения, немцы посадили самолет с «врачами» в Белой подляске, где в ангаре повторно потребовали подписать заключение. На этот раз эксперты не нашли в себе сил отказаться от сделанного им «предложения» [100].

Более конструктивной представляется позиция М. И. Мельтюхова, которую он сформулировал в статье «Предыстория Великой Отечественной войны»:

«Как известно, весной 1990 г. советское руководство сделало официальное заявление о причастности к этим событиям органов НКВД. Однако появившиеся исследования и дополнительные публикации, как, впрочем, и расследование Главной военной прокуратуры РФ, отнюдь не прояснили данную проблему. Ныне в Российской Федерации возникла публичная общественная дискуссия по этому вопросу, в ходе которой стало очевидно, что никаких однозначных доказательств вины советского руководства до сих пор не найдено. Использующиеся в качестве таких доказательств записка Л. Берия в Политбюро ЦК ВКП(б) от 29 февраля 1940 г., выписка из решения Политбюро от 5 марта 1940 г. и записка председателя КГБ А. Шелепин Н. С. Хрущёву от 3 марта 1959 г. прежде всего вызывают серьёзные сомнения в своей аутентичности. Кроме того, в записке Берия и выписке из решения Политбюро речь идёт не о поголовном расстреле военнопленных польских офицеров, а о разрешении создаваемой для рассмотрения их следственных дел комиссии (тройки) НКВД выносить в том числе и смертные приговоры. Иначе непонятно, зачем вообще была нужна эта комиссия. Именно приговоры этой комиссии, а также материалы о проведении этих приговоров в исполнения явились бы прямыми доказательствами вины тогдашнего советского руководства в расстреле определенного количества польских офицеров. В литературе имеются сведения о том, что всего было расстреляно 3196 военнопленных, причастных к уничтожению советских военнопленных в 1920 – 1921 гг., к борьбе против левого движения в Польше и совершивших тяжкие уголовные преступления на территории СССР уже после пленения. Однако совершенно очевидно, что к трагедии в Катынском лесу эти репрессии вообще не имеют никакого отношения. В любом случае, все эти проблемы требуют тщательного, всестороннего и обстоятельного расследования с раскрытием всех имеющих хоть какое бы то ни было отношение к этим вопросам документов в российских и зарубежных архивах» [101].

Общий вывод известного российского исследователя представляется верным и обоснованным. До тех пор, пока остаются спорные вопросы по этой крайне политизированной теме, делать окончательные выводы будет рано.

В 2011 году в письме польскому режиссёру Кшиштофу Занусси В. Н. Швед поинтересовался: «Почему польская сторона не стремится проверить сведения о выявленных в последние 10 лет неизвестных польских захоронениях в районе Катыни? Этот вопрос требует пояснения. 12 апреля 2000 г. и. о. президента России В. Путин сообщил в телефонном разговоре президенту Польши А. Квасьневскому о том, что за пределами Катынского мемориала российские рабочие обнаружили неизвестное польское захоронение. Строители были уверены, что это неизвестное польское захоронение, так как на трупах были шинели с польским орлом на пуговицах. (http://2002.kremlin.ru/pressa/2000041204.html).

Новое захоронение, о котором упомянул Путин в телефонном разговоре с Квасьневским, не вскрывалось ни немцами в 1943 г., ни комиссией Бурденко в 1944 г. Трупы в могиле лежат в два слоя. По самым скромным подсчётам общее количество трупов в могиле может составить от трехсот до тысячи.

Однако судьба этого захоронения в Катыни до сих пор остаётся не выясненной. В то же время Польша заявляет, что судьба каждого погибшего в Катыни поляка священна. Видимо, всё дело в том, что вскрытие нового захоронения “обрушит“ официальную версию.

Как объяснить, останки каких поляков обнаружены в новом захоронении, если по официальной версии ВСЕ польские офицеры из Козельского лагеря перезахоронены в могилах Катынского мемориала?

Аналогичным образом в Польше и России замалчивается свидетельство Кристины Щирадловской-Пеца (Кrystynа Szczyradlowska-Peca), дочери польского полковника Бронислава Щирадловского из «украинского» катынского списка. Оно появилось в сентябре 2007 г. на интернет-сайте католической «Группы 33» из Хожува (пригородКатовице) (http://www.chorzowmagdalena.katowice.opoka.org.pl/gr33/index.php?option=com_content&task =view&id=59&Itemid=30)» [102].

Представляется правильным предложение С. Э. Стрыгина начать «скорейшую официальную эксгумацию захоронения вблизи водонапорной башни в 120 м от берега Днепра с участием полномочных представителей Польши и Германии. Правовым основанием для такой эксгумации является факт обнаружения массового захоронения неизвестных лиц с признаками насильственной смерти» [103].

По его словам, «эти захоронения были случайно обнаружены в 1997 году при проведении земляных работ. Они расположены вблизи водонапорной башни в 120 м от Днепра, за пределами территории ГМК „Катынь”. По мнению местных рабочих, обнаруживших эти массовые могилы, данные захоронения не вскрывались ни немцами в 1943 году, ни комиссией Бурденко в 1944 году.

Недалеко от этих захоронений, на приусадебном участке одного из домов дачного поселка Козьи Горы, смоленскими “чёрными копателями“ была обнаружена яма с обгоревшими чемоданами и вещмешками. Среди найденных в яме вещей польских офицеров были обнаружены также артефакты немецкого происхождения, подтверждающие датировку катынского расстрела осенью 1941 года» [104].

С момента обнаружения этих неизвестных захоронений прошло более 15 лет. Примечательно, что польские «археологи», которые в поисках останков репрессированных сограждан побывали в Медном и Быковне [105], не спешат вернуться в Катынь, чтобы наконец-то обнаружить неопровержимые доказательства своей правоты и поставить точку в затянувшемся споре.

Примечания:

1. Бушин В. Преклоним колена, пани… В: Мы и время (Минск). 1993. Июль. №№ 27-28.

2. Примечательно, что в одном из документов, подготовленном американскими спецслужбами и получившим полное одобрение советников президента США Ф. Д. Рузвельта, сказано, что лондонское правительство Польши является «кликой реакционеров и неисправимых русофобов» (Цит. по: Назария С. М. Международные отношения в эпоху мировых войн: факты и мифология. Кишинёв, 2012, с. 595). Отношения эмигрантского правительства Польши с советским руководством были сложными. В 1941 году на территории СССР была создана польская армия под командованием генерала Владислава Андерса которую советский народ кормил и вооружал в 1941-1942 гг. Выступая 4 декабря 1941 года по московскому радио, генерал Владислав Сикорский говорил: «В дни, когда оба народа очутились перед лицом смерти, грозящей им со стороны одного и того же врага, польские солдаты будут героически сражаться вместе с вами за освобождение своей родины…». Эти слова оказались пустыми обещаниями. В августе 1942 года, когда началась Сталинградская битва, армия Андерса ушла из СССР, вписав позорную страницу в историю Польши.

3. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 29-32. А. Мартиросян отметил, что после того, как в 1941 году «руководство польской военной разведки не без нажима британской разведки пошло на сотрудничество с советской разведкой, оказалось, что польская военная разведка обладала действительно хорошими агентурными возможностями на этих территориях и была в состоянии добывать практически любые сведения !!!! о действиях как немецких, так и советских властей. Так вот, за весь период сотрудничества с советской разведкой руководство польской военной разведки ни разу не предъявило никаких претензий и уж тем более протестов в связи с якобы имевшими место расстрелами» (Мартиросян А. Кто расстрелял пленных польских офицеров в Катыни. В: Правда. 2007. 8-13 июня. №60).

4. Брамштедте Е., Френкель Г., Манвелл Р. Йозеф Геббельс – Мефистофель усмехается из прошлого. Ростов н/Д; изд-во «Феникс», 2000, с. 362. А. Дж. П. Тейлор в книге о Второй мировой войне пишет: «Кто совершил преступление в Катыни, точно установить невозможно. Даже если, что кажется вполне вероятным, это сделали русские, то 4 тыс. убитых — не так много по сравнению с 6 млн. поляков, убитых немцами». Советский историк Т. Ю. Григорьянц обратила внимание на то, что на бывших польских землях, которые не вошли в генерал-губернаторство, а были «присоединены» к Третьему рейху «с 1943 года прослеживается отклонение от прежнего курса тотально уничтожения польского населения» (Григорьянц Т. Ю. Оккупационная политика фашистской Германии в Польше (1939 – 1945 гг.). Попытки германизации и колонизации “присоединённых“ польских земель. М., «Наука», 1979, с. 41. Было ли случайным совпадения указанное смягчение оккупационной политики Германии с одновременной раскруткой «катынского дела» – вопрос, требующий специального изучения.

5. Историк Наталья Лебедева: «Нельзя искажать правду о трагедии в Катыни». В: Комсомольская правда. 2011. 7 июня; Конецкий В. Без срока давности. В: Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. М.: «Текст», 2001, с. 5-7; Лебедева Н.С. Катынь: Преступление против человечества. М., 1994; Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941. М.: «Высшая школа», 1992, с. 111 – 140; Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских отношениях. М.: РОССПЭН, 2001 и др.

6. См. подробнее: Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг. Сборник документов и материалов. М., 2004; Иванов Ю. В. Задолго до Катыни. Красноармейцы в аду польских концлагерей. В: Военно-исторический журнал. 1993. №12; Матвеев Г. Ф. О численности пленных красноармейцев во время польско-советской войны 1919-1920 годов. В: Вопросы истории. 2001. №9; Матвеев Г. Ф., Матвеева В. С. Польский плен. Военнослужащие Красной армии в плену у поляков в 1919-1921 годах. М.: ООО «Родина-медиа», 2011; Назаров О. Г. Постижение польского плена. В: Родина. 2012. №7; Назаров О. Г. «Систематические убийство людей!». В: Свободная мысль. 2012. №9/10; Симонова Т. М. «Поле белых крестов». Русские военнопленные в польском плену. В: Родина. 2001. № 4; Симонова Т. М. Советская Россия (СССР) и Польша. Военнопленные Красной Армии в польских лагерях (1919-1924 гг.). Ч.1. М., 2008; Швед В. Н. Тайна Катыни. М., «Алгоритм», 2007 и др.

7. Известный российский специалист по истории российско-польских отношений Н. И. Бухарин в статье, написанной незадолго до его скоропостижной кончины, справедливо заметил: «Обходить тему общего прошлого (в частности той же Катыни) в отношениях с Польшей бессмысленно. По меткому замечанию бывшего высокопоставленного партийного работника и дипломата В. М. Фалина, „где политика и отношения с Советским Союзом, там для поляка – Катынь”» (Бухарин Н. И. Россия и Польша в начале XXI века. Преодолевая наследие прошлого. В: Свободная мысль. 2012. №5/6, с. 137).

8. Швед В. Н. Тайна Катыни. М., «Алгоритм», 2007. С.69.

9. Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939 – 1941. М.: «Высшая школа», 1992, с. 114.

10. См. состав экспертов в Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 134.

11. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 146.

12. Из документов Чрезвычайной Государственной Комиссии. В: Дюков А. Р. «Русский должен умереть!» От чего спасла нас Красная Армия. М.: «Яуза», «Эксмо», 2011, с. 429.

13. Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 37.

14. Сноу Э. Три девушки из Смоленска. В: Дорога на Смоленск: Амер. писатели и журналисты о Великой Отеч. войне сов. народа, 1941 – 1945. М.: Прогресс, 1985, с. 229.

15. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 84; Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 39.

16. Бабий Яр под Катынью. В: Военно-исторический журнал. 1990. №11, с. 27.

17. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин. М.: 2010, с. 30.

18. О том, как фашисты поступали с неугодными им советскими гражданами коротко сказано в начале статьи.

19. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 62 – 63. Об одном из тройки исчезнувших – Иване Кривозерцеве – М. И. Семиряга сообщил, что тот, «опасаясь репрессий со стороны советских властей, бежал вместе с немецкими войсками. После войны, сменив фамилию, он оказался в Лондоне. В октябре 1947 г., когда на Нюрнбергском процессе продолжалось обсуждение катынского преступления (так в тексте – О.Н.), Кривозерцев был найден повешенным» (Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939 – 1941. М.: «Высшая школа», 1992, с. 129).

20. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 57, 59.

21. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 74.

22. Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 34, 45, 58 – 59, 61 – 65.

23. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведенного 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 84.

24. Бабий Яр под Катынью. B: Военно-исторический журнал. 1990. №11, с. 28.

25. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 151.

26. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин – М., 2010, c. 32 – 33.

27. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в
Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 25.

28. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010. С.80. Согласие с выводами Комиссии выразил Союз польских патриотов в СССР, опубликовавший брошюру «Правда о Катыни» (Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939 – 1941. М.: «Высшая школа», 1992, с. 122 – 123).

29. Цит. по: Швед В. Н. Тайна Катыни. М., «Алгоритм», 2007, с. 85; Яжборовская И. С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских отношениях. М.: РОССПЭН, 2001, с. 370 – 371, 476.

30. См.: Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 85 – 87; Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 479 – 481.

31. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 88 – 89.

32. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 90.

33. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с.77.

34. Катынь. Пленники необъявленной войны. Документы и материалы. М., Демократия, 1999. С. 651, 564; Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 22.

35. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 22.

36. Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939 – 1941. М., «Высшая школа», 1992, с. 135.

37. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведенного 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 86.

38. Широкорад А. Несколько вопросов по Катыни. B: Военно-промышленный курьер. 2010. №13(329), 7 апреля. [On-line]: http://vpk-news.ru/articles/6161. (Дата посещения: 05.09.2013). Документы по делу Станислава Владиславовича Либкинд-Любодзецкого (1879 года рождения) см.: Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 505 – 522.

39. Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. М., «Текст», 2001, с. 51.

40. РГАСПИ. Ф. 17, Оп. 166, Д.628, Л.110 – 136.

41. Цит. по: Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 391.

42. Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 391.

43. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин – М., 2010, с. 38.

44. Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Заложники вождей. Советские и российские прокуроры. ХХ век. 1954 -1992. М.: РОССПЭН, 2006, с. 19 – 20.

45. Мухин Ю. И. Антироссийская подлость. М.: Крымский мост-9Д, Форум, 2003. С.22;
Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011. с. 52.

46. Мухин Ю. И. Антироссийская подлость. М., Крымский мост-9Д, Форум, 2003, с. 22 – 23; Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 51.

47. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 17. Кроме того, в 1958 году в Варшаве на процессе над нацистским преступником Эрихом Кохом бывший связист вермахта Пауль Бредоу, служивший при штабе группы армий «Центр», под присягой заявил, что осенью 1941 года «видел своими глазами, как польские офицеры тянули телефонный кабель между Смоленском и Катынью».

48. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 267 – 277.

49. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 273.

50. Мухин Ю. И. Антироссийская подлость. М., Крымский мост-9Д, Форум, 2003, с. 347.

51. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 77 – 78.

52. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 125 – 126.

53. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин – М., 2010, с. 153.

54. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 111 – 112.

55. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 127. Свидетель с геббельсовско-польской стороны Юзеф Мацкевич, побывавший в Катыни в 1943 году, вспоминал о том, что из могил извлекались «свидетельства о сделанной в Козельске прививке» (Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. М., «Текст», 2001, с. 91).

56. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 141.

57. Прудникова E., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 509.

58. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 152.

59. Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. М., «Текст», 2001, с. 93.

60. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 129.

61. Швед В. Н. Тайна Катыни. М., «Алгоритм», 2007, с. 38.

62. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 27. А. Б. Широкорад добавляет, что «после получения иностранного огнестрельного оружия -пистолетов, пулемётов и пушек – в СССР в обязательном порядке проводили все полигонные испытания, отчёты о которых отправлялись в архивы, составлялись и печатались таблицы стрельбы, руководства по ремонту и другие скучные служебные документы. Таким образом, физически невозможно в течение полувека скрыть факт принятия на вооружение какого-либо типа стрелкового оружия» (Широкорад А. Б. Польша. Непримиримое соседство. М.; «Вече», 2008, с. 404).

63. Емельянов Ю. Сквозная рана. В: Советская Россия. 2010. 6 мая.

64. Стоит напомнить о том, что «закрытый пакет №2», в котором находился оригинал Сообщения комиссии Н. Н. Бурденко и научно-историческая экспертиза польских профессоров 1988 г., ещё 20 мая 1992 г. был предъявлен директором Центра хранения современной документации Р. А. Усиковым прокурору Главной военной прокуратуры РФ С. С. Радевичу и эксперту Н. Ю. Зоре (Швед В. Н. Тайна Катыни. М., «Алгоритм», 2007, с. 152).

65. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 142.

66. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 196.

67. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 112.

68. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 117, 118 – 119.

69. Виктор Михайлович Крук в 1992 – 1999 годах являлся помощником заместителя Генерального прокурора РФ – Главного военного прокурора.

70. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 49-50, 52.

71. Швед В. Н. Открытое письмо директору Государственного архива РФ Мироненко С.В. В: Наш современник. 2010. №3. С.286. Выступая на думском «круглом столе» В. Н. Швед привел такое сравнение: «Представьте себе, что у вас паспорт, датированный мартом, а в УВД, где его выдавали, записано, что выдали в феврале. Естественно, паспорт признают недействительным. Такой же следует считать и записку Берии» (Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 35).

72. Мухин Ю. И. Антироссийская подлость. М., Крымский мост-9Д, Форум, 2003, с. 731.

73. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 80.

74. Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 508.

75. Швед В. Н. Открытое письмо директору Государственного архива РФ Мироненко С.В. В: Наш современник. 2010. №3. С.286. Историк Ю. В. Емельянов недоумевает: «В письме, адресованном Н. С. Хрущёву, председатель КГБ А. Н. Шелепин просит у него разрешения уничтожить дела расстрелянных поляков. Однако сразу возникают вопросы. Почему Шелепин вдруг в 1962 году захотел избавиться от этих дел? Было бы понятным, если бы он держал эти дела у себя дома на балконе и они ему мешали греться на солнышке. Однако подобные дела содержались в специальных помещениях архивов. Почему яростный борец против „культа личности Сталина” Хрущёв беспрекословно поддержал просьбу Шелепина? Почему Шелепин, который в конце 1961 г. на XXII съезде КПСС энергично поддержал предложение Хрущёва о выносе тела Сталина из Мавзолея, вдруг в 1962 г. предложил уничтожить эти дела?» Емельянов Ю. Сквозная рана // Советская Россия. 2010. 6 мая

76. [On-line]: http://www.apn.ru/publications/article23416.htm. (Дата посещения: 05.09.2013).

77. Швед В. Н. Вновь о Катыни. B: Наш современник. 2010. №2, с. 183.

78. Швед В. Открытое письмо режиссёру Кшиштофу Занусси. B: Спецназ России. 2011, №5.

79. [On-line]: http://www.apn.ru/publications/aitide23416.htm

80. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 91.

81. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 63.

82 Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011, с. 530 – 531.

83 Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 63 – 64

84. Махун С. Быковня: бизнес на костях – тайно расстреляли и тихо похоронили. В: Зеркало недели. 2006. №43. 11 ноября.

85. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 64.

86. Махун С. Быковня: бизнес на костях – тайно расстреляли и тихо похоронили. В: Зеркало недели. 2006. №43. 11 ноября; Швед В.Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 65.

87. Историк Наталья Лебедева: «Нельзя искажать правду о трагедии в Катыни». B: Комсомольская правда. 2011. 7 июня.

88. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 65 – 66.

89. Ibidem., p. 67.

90. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Огв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 41.

91. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 40.

92. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 120.

93. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 72 – 73.

94. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 126 – 127.

95. Катынское дело: находка польских археологов. B: Красная звезда. 2013. 8 февраля.

96. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 42 – 43.

97. Буянова Ю. Л. Катынское дело: информационная борьба СССР и нацистской Германии (1943 – 1945 гг.). Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. СПб., 2011, с. 14.

98. Старания Ю. Л. Буяновой были оценены польской стороной. В автореферате на соискание учёной степени кандидата исторических наук Ю. Л. Буянова радостно сообщила: «На конкурсе студенческих и аспирантских работ памяти О. Н. Кена, проводившемся в 2009 г. Генеральным консульством Польши и Санкт-Петербургским институтом истории РАН, статья, содержащая выводы диссертации, заняла призовое место и также была опубликована в сборнике по результатам конкурса» (Буянова Ю. Л. Катынское дело: информационная борьба СССР и нацистской Германии (1943 – 1945 гг.). Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. СПб., 2011, с. 6). Стоит принять во внимание точку зрения болгарского коллеги, доктора философских наук, профессора М. Минчева, констатировавшего, что в последние 20 лет «руководители Польши никогда не стремились искренно раскрыть истину о катынской трагедии, они стремились, скорее всего, уличить русских в этом ужасном преступлении».

99. Буянова Ю.Л. Катынское дело в советском иновещании в апреле 1943 г. В: Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2011. №1, с. 144.

100. Швед В. Н. Тайна Катыни. М., «Алгоритм», 2007, с. 40. Об этом 2 июля 1946 г. на Нюрнбергском процесс рассказал член так называемой «интернациональной медицинской комиссии» болгарин М. А. Марков (Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010, с. 254 – 255).

101. Мельтюхов М. И. Предыстория Великой Отечественной войны сборник. В: Исторические исследования в России-III. Пятнадцать лет спустя. М.: АИРО-ХХI, 2011, с. 264 – 265.

102. Швед В. Открытое письмо режиссёру Кшиштофу Занусси. B: Спецназ России. 2011. №5.

103. Тайны Катышской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 81-82. По информации С. Э. Стрыгина, 13 апреля 2000 г. супруга тогдашнего президента Польши Иоланта Квасьневская возложила цветы на обнаруженную двумя неделями ранее могилу.

104. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин -М., 2010, с. 81.

105. Примечательна реакция президента Беларуси А. Г. Лукашенко на вопрос польского журналиста Польского радио, заданный на пресс-конференции в Минске 15 января 2013 года о возможности проведения раскопок в Куропатах. Заметив, что в Беларуси «никогда не расстреливалось польское население», А. Г. Лукашенко предложил: «Платите деньги, если вас что-то интересует. Мы все проведем и вам ответим. Какие проблемы? Поляки не чужие нам люди. Заплатите деньги – проведем раскопки, где вы считаете нужным, и ответим на ваш вопрос. Обойдемся без польских специалистов. У нас хватает белорусских. Мы к вам не едем раскопки проводить, и вам к нам не надо ехать. Нам смоленской истории хватило. Мы сами честно и принципиально это сделаем. Если журналисты хотят сопровождать этот процесс – пожалуйста». [Online]:
(http ://www.inosmi. ru/world/20130226/206374617.html#ix zz2M6FsmipL). (Дата посещения: 05.09.2013). Судя по всему, такой ответ вогнал польские власти в ступор.

Библиография:

1. Бабий Яр под Катынью. В: Военноисторический журнал. 1990. №11. С.27.

2. Брамштедте Е., Френкель Г., Манвелл Р. Йозеф Геббельс – Мефистофель усмехается из прошлого. Ростов н/Д; изд-во «Феникс», 2000.

3. Бухарин Н. И. Россия и Польша в начале XXI века. Преодолевая наследие прошлого. В: Свободная мысль. 2012. №5/6, с. 137.

4. Бушин В. Преклоним колена, пани. В: Мы и время (Минск). 1993. Июль. №№ 27-28.

5. Буянова Ю. Л. Катынское дело: информационная борьба СССР и нацистской Германии (1943 – 1945 гг.). Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. СПб., 2011, с. 14.

6. Буянова Ю.Л. Катынское дело в советском иновещании в апреле 1943 г. В: Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. 2011. №1. С. 144.

7. Емельянов Ю. Сквозная рана. В: Советская Россия. 2010. 6 мая.

8. Звягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Заложники вождей. Советские и российские прокуроры. XX век. 1954 – 1992. М.: РОССПЭН, 2006.

9. Иванов Ю. В. Задолго до Катыни. Красноармейцы в аду польских концлагерей. В: Военно-исторический журнал. 1993. № 12.

10. Из документов Чрезвычайной Государственной Комиссии. В: Дюков А. Р. «Русский должен умереть!» От чего спасла нас Красная Армия. М., «Яуза», «Эксмо», 2011, с. 429.

11. Катынское дело: находка польских археологов. В: Красная звезда. 2013. 8 февраля.

12. Катынь. Пленники необъявленной войны. Документы и материалы. М., Демократия, 1999, с. 651, 564; Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007, с. 22.

13. Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. М.: «Текст», 2001. 238 с.

14. Конецкий В. Без срока давности. В: Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. М.: «Текст», 2001. 239 с.

15. Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг. Сборник документов и материалов. М., 2004.

16. Лебедева Н. «Нельзя искажать правду о трагедии в Катыни». В: Комсомольская правда. 2011. 7 июня.

17. Лебедева Н.С. Катынь: Преступление против человечества. М.: «Прогресс -Культура», 1994. 352 с.

18. Матвеев Г. Ф. О численности пленных красноармейцев во время польско-советской войны 1919-1920 годов. В: Вопросы истории. 2001. №9.

19. Матвеев Г. Ф., Матвеева В. С. Польский плен. Военнослужащие Красной армии в плену у поляков в 1919-1921 годах. М.: ООО «Родина-медиа», 2011.

20. Махун С. Быковня: бизнес на костях – тайно расстреляли и тихо похоронили. В: Зеркало недели. 2006. №43. 11 ноября.

21. Мельтюхов М. И. Предыстория Великой Отечественной войны сборник. В: Исторические исследования в России-III. Пятнадцать лет спустя. М.: АИРО-ХХ1, 2011, с. 264 – 265.

22. Мухин Ю. И. Антироссийская подлость. М., Крымский мост-9Д, Форум, 2003. 731 с.

23. Назаров О. Г. Постижение польского плена. В: Родина. 2012, №7.

24. Назаров О. Г. «Систематические убийства людей!» // Свободная мысль. 2012, №9/10.

25. Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года. М.: Издательство ИТРК, 2010.

26. Прудникова Е., Чигирин И. Катынь. Ложь, ставшая правдой. М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011.

27. Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939 – 1941. М.: «Высшая школа», 1992. 322 с.

28. Симонова Т. М. «Поле белых крестов». Русские военнопленные в польском плену. В: Родина. 2001, № 4.

29. Симонова Т. М. Советская Россия (СССР) и Польша. Военнопленные Красной Армии в польских лагерях (1919-1924 гг.). Ч.1. М., 2008; Швед В. Н. Тайна Катыни. М., «Алгоритм», 2007.

30. Сноу Э. Три девушки из Смоленска. В: Дорога на Смоленск: Амер. писатели и журналисты о Великой Отеч. войне сов. народа, 1941 – 1945. М.: Прогресс, 1985.

31. Тайны Катынской трагедии. Материалы «круглого стола», проведённого 19 апреля 2010 года в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации / Отв. за вып. В. И. Илюхин. М., 2010. 30 с.

32. Широкорад А. Несколько вопросов по Катыни. В: Военно-промышленный курьер. 2010. №13(329), 7 апреля; http://vpk-news.ru/artic1es/6161. Документы по делу Станислава Владиславовича Либкинд-Любодзецкого (1879 года рождения)

33. Швед В. Н. Тайна Катыни. М.: «Алгоритм», 2007. С. 69.

34. Швед В. Н. Открытое письмо директору Государственного архива РФ Мироненко С.В. В: Наш современник. 2010. №3. С. 286.

35. Яжборовская И.С., Яблоков А.Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских отношениях. М.: РОССПЭН, 2001. 496 с.

НАЗАРОВ Олег Геннадьевич – Доктор исторических наук, научный сотрудник Российско-Баварского исследовательского центра им. А.А. Зиновьева (Москва, Российская Федерация).

Источник: Revista Moldoveneasca de Drept International si Relatii Internationale, №3 (29), 2013 г.

Источник




| Печать |     | В начало |

Великая Страна СССР - Союз Советских Социалистических Республик!

Копирование и распространение материалов приветствуется. Размещение обратных ссылок остается на ваше усмотрение.
Все музыкальные файлы, представленные на сайте, предназначены исключительно для ознакомительного использования. Все права на них принадлежат их владельцам, равно как и права на книги, статьи и иные материалы.
Если вы считаете, что какие-то ваши права были нарушены материалами этого сайта - пишите - адрес приведен ниже. В письме необходимо указать следующие данные:

Адрес страницы сайта, нарушающей, по Вашему мнению, авторские права;
Ваши ФИО и e-mail;
Документ, подтверждающий авторские права.


mailto:
Статистика: Яндекс.Метрика
Top.Mail.Ru