(Глава из новой книги А.Б. Мартиросяна о «22 июня»)
Эта глава появилась не только как выражение настоятельной необходимости показать, наконец, как все-таки Гитлер принял окончательное политическое решение о реализации плана нападения на Советский Союз по «Варианту Барбаросса». Одновременно это также и ответ полоумным ёрничаниям в Интернете на тему, что-де никакого значения сговор Гитлера и Лондона не имел, причем едва ли не потому, что его якобы вообще не было!? Это возмутительное глумление над фактами Истории в совокупности с другими обстоятельствами привело к написанию настоящей главы.
Увы, но именно в те самые дни завершалась и тайная операция Великобритании, преследовавшая цель заставить-таки Гитлера напасть на Советский Союз в намеченные им сроки и в соответствии с «Вариантом Барбаросса». Тайна этого сговора является одной из самых актуальных и не раскрытых, но вызывающих жгучий интерес исследователей и внимающих их трудам проблем в истории Второй мировой войны. И отнюдь не случайно. Ведь сутью этого сговора Англии с Гитлером явилось то, что именно в середине июня 1941 г. фюреру наконец-то был гарантирован безопасный однофронтовой разбой против СССР до 1944 года, вследствие чего он и приступил к практической реализации «Варианта Барбаросса».
В попытках раскрыть эту тайну, некоторые исследователи озадачиваются вопросом «Кто заставил Гитлера напасть на Сталина?»,[1] не подозревая, что в этом нет особого смысла. Потому как ответ известен давно - Англия, точнее PERFIDIOUS ALBION, обобщенно в геополитическом смысле - PERFIDIOUS WEST.
Ну а кто персонально, то есть с указанием фамилии, имени, отчества, должности, званий и т.п. биографических данных, - вообще никакой особо принципиальной роли не играет. Хотя также давно и принципиально известно, что за кулисами сговора стоял У.Черчилль и те закулисные силы, которые стояли за его спиной. Просто у Черчилля хватило тогда ума лично не светиться в таком сговоре и уж тем более не оформлять его в письменной форме, как, например, его сумасшедший предшественник Н.Чемберлен оформил Мюнхенский сговор.
Более того. Вопрос «Кто заставил Гитлера напасть на Сталина?» еще и потому не имеет смысла и актуальности, что вся суть в таком случае сводится якобы к противостоянию и противоборству двух лидеров своих государств. Но это в корне неверно. То была война цивилизаций, война на абсолютное уничтожение (со стороны Германии), с абсолютно четко выраженным геополитическим, цивилизационным, этническим и по совокупности человеконенавистническим характером со стороны Третьего рейха. Прежде всего, по отношению к Востоку, в первую очередь по отношению к СССР. И это доказано документально. Так что сводить всю суть такой войны только к противостоянию и противоборству двух лидеров, - ну что может быть ошибочней.
В то же время аналогичные попытки других исследователей разгадать эту же тайну привели, мягко выражаясь, к досадному результату. В историографии Второй мировой и Великой Отечественной войн появилось утверждение о том, что-де последовавшие после визита Молотова в Германию в ноябре 1940 г. некоторые дипломатические шаги Советского Союза сыграли роковую роль во время тайных переговоров Р.Гесса с руководством Англии в мае-июне 1941 г. Речь идет, прежде всего, о врученной Молотовым послу Германии в Москве Шуленбургу ноте от 25 ноября 1940 г., являвшейся письменным ответом на устное предложение Риббентропа от 13 ноября 1940 г. В соответствующей части настоящей статьи документ приведен полностью и с необходимыми комментариями. Здесь же сразу отметим следующее.
1. Утверждается, что советская нота от 25 ноября 1940 г. якобы сыграла роковую роль козырного туза в аргументации Гесса, стремившегося убедить руководство Англии в необходимости полюбовного соглашения с Германией. Ядром этой аргументации был тезис о том, что нет никакого смысла надеяться на помощь Советского Союза, ибо его правительство якобы планирует прибрать значительную часть британского наследства. Более того. Утверждается, правда, также полностью бездоказательно, что Гесс якобы предъявил этот документ английской стороне, и в итоге получил согласие официального Лондона на безнаказанность однофронтового разбоя на Востоке, после чего и прозвучал сигнал «Дортмунд», означавший финальную санкцию Гитлера на начало боевых действий против Советского Союза.[2]
2. При анализе якобы роковой роли, которую будто бы сыграла советская нота от 25 ноября 1940 г. в тайных переговорах между Р.Гессом и представителями руководства Великобритании, особый акцент делается на следующее. Якобы Советский Союз изложил в нем свои геополитические претензии на часть Британской колониальной империи. Что, собственно говоря, якобы и возмутило бриттов, молча согласившихся на агрессию Гитлера против СССР.[3]
При беглом взгляде на этот документ, в чем у читателей будет реальная возможность, может сложиться впечатление, что вроде так оно и было на самом деле. Однако и, увы, в данном случае уместно вспомнить известную русскую поговорку - «Федот, да не тот». Потому как изложенная выше интерпретация событий не столь уж и далекого прошлого не соответствует действительности. А ведь оценки же прошлого должны соответствовать реалиям прошлого. Тем более, когда речь идет о войне и мире. А это, в свою очередь, требует учета максимально широкого круга различных аргументов, фактов, деталей и нюансов международной обстановки, внешней политики и деятельности спецслужб наиболее заинтересованных держав. Именно в этом гарантия, по крайней мере, хотя бы минимума соответствия реалиям прошлого.
А вот полного соответствия реалиям прошлого можно добиться лишь постановкой правильного вопроса. И в данном случае особую актуальность представляет вопрос в следующей формулировке: В какой момент, и какими конкретно краплеными геополитическими картами обменялись руководство Англии и гитлеровский эмиссар, что в итоге Гитлер принял решение начать-таки нападение на СССР, и как фюрер поверил английским гарантиям о том, что второй фронт не будет открыт в течение длительного времени?
Проще говоря, на какой конкретно основе произошел очередной англо-германский сговор, приведший к началу практической реализации «Варианта Барбаросса», какие козырные, но априори крапленые карты они разыграли?
… Еще с середины июня 1939 г. советское руководство обладало неопровержимыми данными о том, что до нападения Германии на Советский Союз осталось примерно два года.[4] Последовательность агрессивных действий Гитлера была известна также летом 1939 г.: «Покончив с Польшей, Германия со всей яростью обрушится на западные демократии, сломит их гегемонию, указав одновременно и Италии более скромную роль. После того, как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует крупная схватка Германии с Россией, которая окончательно разрешит германские потребности в жизненном пространстве и сырье».[5]
Зная это, Советский Союз всеми силами стремился договориться с западными демократиями, но, увы, из-за их позиции, Москве пришлось пойти на заключение Договора о ненападении Германией, ясно понимая не только то, что это всего лишь короткая отсрочка неминуемо неизбежной войны. Советское руководство отчетливо осознавало и то, что в случае победы Германии над Польшей возникнет не столько общая германо-советская граница, сколько реальный рубеж, с которого и начнется нападение Германии на СССР. Собственно говоря, именно поэтому и были определены сферы интересов СССР. После вхождения 17 сентября 1939 г. советских войск в Западную Украину, Западную Белоруссию, а в 1940 г. и после вхождения Бессарабии, и государств Прибалтики в состав СССР, они обрели и очертания государственной границы. Тем более, что уже было ясно, что Гитлер реально начал военное планирование нападения на Советский Союз. Руководство СССР пошло на эти шаги, дабы максимально возможно, но рамках общепонятных для Запада и принятых им постулатов отдалить государственную границу от наиболее важных центров СССР. Этим важнейшим постулатом была линия Керзона, на которой и остановилось продвижение Советского Союза на Запад.
В конце ноября 1939 г. Сталин получил сообщение разведки, в котором говорилось о содержании выступления Гитлера перед своими генералами 23 ноября 1939 г. Фюрер тогда сказал: «Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе».[6] Информация свидетельствовала о том, что Гитлер был «по-прежнему принципиален» в своей агрессивности.[7] То есть, едва выкатившись на границу с СССР, Гитлер тут же заговорил о превентивной войне, проще говоря, об агрессии. И это при наличии договоров о ненападении и границе!?
Сталин же, будучи вынужденным, скрепя сердце, пойти на заключение договора о ненападении, отчетливо понимая, что возникающая из-за этого общая граница с Германией будет не мирной границей, а всего лишь рубежом, с которого и начнется нападение на Советский Союз, немедленно стал готовиться к отпору агрессии. Тем более что уже точно знал, что война неминуемо неизбежна в самом ближайшем будущем.
Как выяснилось, увы, только 24 февраля 1941 г. благодаря проверенному агенту берлинской резидентуры НКГБ СССР «Экстерну», едва выкатившись на границу с СССР, германский генеральный штаб заказал находившему в Берлине генералу П.Краснову аналитический обзор. Тема заказанного аналитического обзора была сногсшибательная - «Поход Наполеона на Москву в 1812 г. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в ХХ веке и возможные последствия подобной акции»![8] Не больше, не меньше! Как правило, этот факт воспринимается (если вообще учитывается) лишь, как некая попытка спрогнозировать возможность повторения нашествия Наполеона на Россию в 1812 г.[9] А ведь это неверно. Наполеон-то шел на Россию (как бы) транзитом, имея в виду главную свою цель - Индию, уже тогда являвшуюся особым бриллиантом в короне Британской империи! Почему-то это обстоятельство при анализе как бы выскальзывает из поля зрения. Но именно тут-то и «зарыта собака», ибо это и есть квинтэссенция того, что затем и произошло в июне 1941 г. Особенно, если вспомнить, два важнейших обстоятельства, которые почему-то тоже всегда ускользают из поля зрения исследователей. Во-первых, намертво укоренившееся название гитлеровской агрессии - «План Барбаросса» - мягко говоря, не совсем точно. В переводе с немецкого слово “Fall” первым значением имеет слово «вариант». Кстати говоря, вариативное планирование и обозначение операций весьма характерно для тогдашнего образа мышления и работы германского генерального штаба. Следовательно, более точное название гитлеровской агрессии - «Вариант Барбаросса». Более того. Если есть «Вариант Барбаросса», как план агрессии против СССР, следовательно, есть и другой вариант агрессии против СССР. И он действительно был.
Во-вторых, через два месяца после утверждения «Варианта Барбаросса», 17 февраля 1941 г. на совещании верховного командования в ставке Гитлера был принят план, согласно которому вермахт должен был пройти через Балканы, Ближний Восток, Турцию и Иран в Афганистан, чтобы затем, преодолев Гиндукуш, вторгнуться в Индию. В принятом документе было зафиксировано, что целью операции должно было стать соединение наступающих частей вермахта с передовыми японскими частями на восточных границах Индии. А буквально накануне нападения на СССР, 11 июня 1941 г. Гитлер подписал Директиву № 32, придав описанному выше плану статус плана дальнейших действий. Директива так и называлась - «Подготовка к периоду после осуществления плана “Барбаросса”», хотя слово «план» здесь также не совсем уместно, но так, увы, по укоренившейся традиции переводят.
И если, зная об этом, вернуться обратно в 1939 г., то едва ли покажется случайностью, тем более в сопоставлении с фактом такого красноречивого заказа П.Краснову, что уже 3 ноября 1939 г. в германский генштаб поступила докладная записка «Политика и ведение войны на Ближнем Востоке».[10] Ее автором был являвшийся офицером по особым поручениям при начальнике штаба Верховного командования вооруженными силами (ОКВ) генерале В.Кейтеле[11], прозванный Лоуренсом Афганским специалист по Ближнему и Среднему Востоку, полковник германской военной разведки Оскар фон Нидермайер. Суть его записки была сосредоточена в предложении совместно с СССР нанести удар по Британской империи через Кавказ. О.фон Нидермайер предложил также в целях сковывания английских войск в Индии и недопущения их переброски в метрополию, поднять восстание пуштунских племен в Афганистане. Поразительно, но после недолгого рассмотрения, план Нидермайера был одобрен германским генштабом.
Начальник оперативного отдела штаба ОКВ генерал Альфред Йодль в своем докладе от 6 января 1940 г. указал, что в Афганистане необходимо все усилия направить на разжигание мятежа пуштунских племен с целью создания угрозы Индии. А.Йодль подчеркнул, что основная цель - недопущение переброски английских войск из Индии на Британские острова.[12]
Что на самом деле явилось основанием для возникновения такой идеи у Нидермайера, непонятно до сих пор. Никакие известные на сегодня данные (как советские, так и иностранные) не дают ни малейшего основания даже для предположения о том, что-де со стороны СССР мелькнула хотя бы тень намека на что-либо подобное. Тем более по состоянию на 1939 г. И единственное, что остается допустимым в плане предположительного объяснения этого факта, состоит в следующем. Прежде всего, необходимо вспомнить специфический образ военно-геополитического мышления представителей ближайшего окружения известного германского генерала Г.фон Секта, в число которых входил и О. Нидермайер. Выше об этом уже не раз говорилось, но, увы, в связи с особой важностью исследуемого вопроса, придется повторить. С начала 20-х гг. прошлого века его суть состояла в следующем: «В данный момент русской армии не существует и, может быть, еще долгое время она не будет существовать. Однако военная мощь измеряется не только числом, качеством, силой и вооружением воинских частей. Она складывается из географических, стратегических и экономических факторов в единое целое, которое зависит также от численности населения и обширности территории. Страна, численность населения которой втрое превосходит численность нашего, потенциальные ресурсы которой беспредельны, страна, которая простирается от Балтики до Тихого океана и от Черного моря до Северного Ледовитого океана, будет играть в будущей мировой войне важнейшую роль. Тот, кто будет действовать против нее, натолкнется на трудно преодолимые препятствия. Кто будет с ней - до бесконечности расширит свое поле действий и свои возможности выступления во всех уязвимых пунктах земного шара. Все наши усилия должны быть направлены на то, чтобы в будущих реваншистских войнах СССР был нашим союзником. Если он не будет нашим союзником, то, прежде чем свести счеты с Францией, мы должны победить его, что потребует длительных и дорогостоящих усилий».[13]
То, что здесь упомянута Франция - не должно смущать. В те времена германские генералы буквально кипели особо дикой злобой именно против Франции, как одной из стран-победительниц в Первой мировой войне, более всего унизившей поверженную Германию. Однако те же германские генералы прекрасно знали, что за спиной Франции стоит Англия. Так что эта злоба распространялась и на Коварный Альбион. Соответственно, если подставить на место Франции Англию в конце этой цитаты, или просто добавить Англию, то получим исходный постулат, танцуя от которого Гитлер впоследствии формулировал свои экспансионистские претензии на мировое господство: «Политику завоевания новых земель в Европе Германия могла вести только в союзе с Англией против России, но и наоборот: политику завоевания колоний и усиления своей мировой торговли Германия могла вести только с Россией против Англии».[14] Все это сыграло колоссальную роль в англо-германских интригах вокруг миссии Р.Гесса в мае-июне 1941 г.
Второе, что обязательно необходимо принять во внимание, исходя из тематики заказа П.Краснову, состоит в следующем. Выходит, что уже осенью 1939 г. (не исключено, что еще в ходе польской кампании), в высших политических и военных кругах Третьего рейха уже задумались над стратегией войны против Англии, военная, экономическая и политическая мощь которой чрезвычайно сильно зависела от ее колониальной империи. И, следовательно, уже тогда в качестве одного из решающе ключевых архимедовых рычагов грезившейся германскому генералитету и высшему руководству Третьего рейха победы над Англией была поставлена задача эвентуального (превентивного) уничтожения ее колониальной империи, как основного источника ее могущества. Причем, и это чрезвычайно характерно, удар предполагалось нанести в самое сердце Британской колониальной империи - по Индии, но с афганского плацдарма. Да еще и при участии СССР. А тут нелишне будет учесть и то обстоятельство, что в Германии хорошо был известен резко антизападный, прежде всего, антибританский настрой советского руководства, как бы по наследству перешедший Кремлю от царской России. Настороженно-подозрительное, а нередко едва скрываемое враждебное отношение к Англии издавна является более чем обоснованной особенностью отношения России к этому островному государству. Уж слишком часто, на протяжении не одного столетия Англия запредельно убедительно, многократно доказывала свою исключительную, принципиально злобную геополитическую враждебность по отношению к России, что, естественно, не могло не вызвать соответствующей ответной реакцией. Апофеозом этой реакции уже в XIX в. стало крылатое, до сих пор находящееся в употреблении выражение - «англичанка гадит» и прекрасное, сугубо геополитическое по содержанию четверостишье гения русской поэзии А.С.Пушкина:
Вот в воинственном азарте
Воевода Пальмерстон[15]
Поражает Русь на карте
Указательным перстом.
Корни этой глубоко взаимной, мягко выражаясь, неприязни уходят в глубь веков, когда началось ожесточенно свирепое противостояние и противоборство между Англией и Россией. Прежде всего, по объективным причинам, главная из которых колоссальная, абсолютно непреодолимая (для Англии, а ныне даже и для США) разность геополитических потенциалов двух империй. Ее суть проистекала из возникших с XVI-XVII вв., а с XVIII века окончательно утвердившихся особенностей специфического геополитического статуса России. Ведь с указанного времени она является единственной в мире подлинно трансконтинентальной единой евразийской державой, обладающей выходами, а также подходами к выходам практически ко всем основным морям и океанам. Как говаривал еще Петр Великий, имея в виду именно геополитический статус своей империи, «природа сотворила Россию одну единственную. У нее соперниц нет».[16]
Вторая причина - из числа главных - состояла в объективном стремлении России получить выход в Мировой океан, в том числе и с южного направления, что способствовало бы установлению межгосударственных отношений с южными, юго-восточными и другими азиатскими странами, а также налаживанию торговых и торгово-экономических связей с ними. Такая политика России веками встречала ожесточенное сопротивление Англии, основные колонии которой как раз и были сосредоточены в этих регионах планеты, особенно в Азии, в том числе и Юго-Восточной Азии, а также на Ближнем и Среднем Востоке. Не говоря уже о том, что подобное стремление России серьезно подрывало основы одного из столпов Британской империи как таковой - многовековое морское господство Англии. Все это хорошо известно по истории.
Однако когда наступила эпоха железнодорожного транспорта, противоречия между двумя империями обострились до предела. Причины были все те же - геополитические. Вот как они оценивались в самой Англии. Классик британской геополитики Генри Роулинсон в свое время отмечал: «Еще поколение назад казалось, что пар и Суэцкий канал увеличили мобильность морских держав в сравнении с сухопутными. Железные дороги играли, главным образом, роль придатка океанской торговли. Но теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положение сухопутных держав, и нигде они не работают с большей эффективностью, чем в закрытых Центральных районах Евразии…[17] Разве не является осевым регионом в мировой политике этот обширный район Евразии, недоступный судам, но доступный в древности кочевникам, который должен быть покрыт сетью железных дорог?.. Россия заменяет Монгольскую империю… Да и никакая социальная революция не изменит ее отношения к великим географическим границам ее существования».[18] А ведущие специалисты Британского Королевского института международных исследований в своем докладе «Политические и стратегические интересы Соединенного королевства в 1939 году» (опубликован в марте 1939 г.) пошли еще дальше. Оценивая факт бурного железнодорожного строительства в России в последней трети XIX в., особенно Транссиба, следующим образом: «Постройка Транссибирской железной дороги была политическим событием большого значения. Она глубоко затронула отношения между великими державами Европы. В первую очередь она дала возможность России в своей дальневосточной политике избавиться от того морского контроля, который, в конечном счете осуществляла Англия над европейскими континентальными державами благодаря своему решающему превосходству на море. Со времен Трафальгарской битвы морская гегемония Англии в восточной части Атлантического океана и в Средиземном море не подвергалась угрозе. Англия была последним арбитром в конфликтах, возникавших по вопросам колониальной политики других европейских наций. Одна только Россия, имея свободный доступ в Азию по суше, получала возможность избавиться от британской гегемонии, но до проведения транссибирской магистрали ее продвижение было только возможностью. Поскольку главные средства сообщения России с ее дальневосточным побережьем осуществлялись морем, и поскольку она зависела от морского транспорта, она вынуждена была подчиняться английскому морскому могуществу, также как Франция и Германия. Это положение изменилось тогда, когда на широких пространствах Азиатской России стали появляться железные дороги:
во-первых, Транскаспийская (на самом деле Закаспийская - А.М.) железная дорога, которая протянулась до персидской границы и вызвала у британских государственных деятелей “нервозность” в связи с безопасностью Британской Индии;
во-вторых, Транссибирская, которая протянулась до берегов Тихого океана, в ближайшем соседстве с Китаем, Кореей и Японией.
Эта военная и политическая угроза для британских интересов в Китае заставила Великобританию к концу последнего десятилетия XIX века искать военных союзников против России. Мысли Чемберлена[19]обратились к Германии. В речи, произнесенной 13 мая 1898 года, он говорил о возможности англо-германского союза, подчеркивая необходимость защиты британских интересов в Китае. Когда из попыток заключить англо-германский союз ничего не вышло, взоры Великобритании обратились к Японии и 30 января 1902 г. был заключен англо-японский союз».[20]
Проще говоря, Англия была взбешена тем, что в результате описанных выше событий триаде принципов ее внешней политики был нанесен объективно смертельный удар. Ведь эта триада символизировала собой казавшиеся незыблемыми в веках «вечные интересы» Великобритании.
А «вечные интересы» Великобритании к тому времени уже не один век укладывались в прокрустово ложе пресловутых:
- принципа соблюдения «равновесия сил» («баланса сил»), особенно на Европейском континенте, что даже самими английскими политологами расценивается как принцип агрессии;
- принципа недопущения господства какой-либо великой державы на подступах к Индии, на сухопутных и морских коммуникациях, ведущих из Европы в Индию (и обратно);
- принципа сохранения британского господства на морях.
В представлении Англии никогда не было ничего опасней, чем хотя бы всего лишь глухие намеки на посягательство на эти принципы. И едва только в различные эпохи до британских ушей докатывались хотя бы даже невнятные намеки на нечто подобное, то не вникая в то, насколько это соответствует истинному положению дел, безудержно, как отмечал в одном из своих стихотворений Р.Киплинг, вскипал дух английский. И далее Англия начинала творить подлость за подлостью, коварство за коварством, войну за войной. Потому как даже глухие, даже на уровне затихающего эхо намеки автоматически воспринимались как непосредственная угроза самому существованию Великобритании, в том числе и самому «сердцу» Британской колониальной империи - Индии. И в таком случае Лондон уже ни перед чем не останавливался, пуская в ход любые, самые грязные, самые подлые, самые бесчеловечные методы. Особенно войны. А уж против России - прежде всего. Сколько их на совести Англии - не счесть ведь! А тогда, практически сразу после окончания строительства Транссиба в самом начале XX в. была спровоцирована война Японии против России, в которой последняя потерпела поражение и получила «первую русскую революцию».
Особенно характерно, что из всего железнодорожного строительство еще царской России британские аналитики особо выделили геополитические последствия строительства именно Транссиба. Увы, но тут они не ошиблись. Именно Транссиб глобально, но объективно, а, самое главное, мирным путем подрывал мировое морское могущество Великобритании.[21] Но не менее примечательно и то, что в аналогичном ракурсе в докладе была упомянута и Транскаспийская или, как она на самом деле называлась, Закаспийская железная дорога, которая действительно протянулась до персидской границы и вызвала у британских государственных деятелей “нервозность” в связи с безопасностью Британской Индии.
Как говорится, куда конь с копытом, туда и рак с клешней. К моменту начала описываемых событий еще и кайзеровская Германия «подоспела» со своей дорогой «трех “Б”». Тем более что она проходила через Балканы, которые Англия издавна считала, а со времен постройки Суэцкого канала еще более укрепилась в такой точке зрения, ближайшим подступом к своей колониальной империи в Азии, особенно к Индии. Эта дорога также вплотную подходила к персидским границам и вызвала у британских государственных деятелей не меньшую “нервозность” в связи с безопасностью Британской Индии.[22] В результате обстановка в мире накалилась до того, что громыхнула Первая мировая война ХХ века, роль Англии в разжигании которой трудно переоценить. В итоге, приказали долго жить четыре империи - Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская.
Однако вопреки всем планам Запада, особенно его англосаксонского ядра и его британской сердцевины, с Россией вышло вовсе не так, как было запланировано. Призванная только разрушить Российскую империю и расчленить ее на ряд небольших псевдогосударственных образований, которые Запад мог бы взять в экономическую утилизацию, «революция» в России очень быстро была национализирована в глобальном масштабе. И несмотря ни на какие идеологические и иные, в том числе, увы, и кровавые фокусы, была поставлена на службу всем ее народам. Ну а уж когда началось строительство социализма в отдельно взятой стране и тем более, когда первая пятилетка несмотря ни на какие перегибы и иные трудности успешно завершилась, то Запад и вовсе решился на самое чудовищное:
- осатанев от осознания того факта, что уже с 1932 г. ровно половина мировых экономических центров контролировалась Советами,
- озверев от многочисленных провалов предпринимавшихся в 20-е - начале 30-х гг. попыток расправиться с непокорной, ставшей к тому времени Советским Союзом Россией,
- буквально истекая черной желчью лютой ненависти по поводу непрерывно росшего авторитета СССР в мире,
Запад призвал на помощь «рожденных в Версале»[23] нацизм и его главаря Адольфа Гитлера.
Появление же на мировой арене старых игроков в новом обличье ничего принципиального не привнесло в их старинную борьбу за влияние в Азии. Особенно в Восточной и Юго-Восточной Азии, а также на Ближнем и Среднем Востоке. Как были острейшие, постоянно грозившие перерасти в кровавую драку противоречия между Великобританией, Германией и ставшей Советским Союзом Россией, так и остались. Просто борьба пошла уже под другими лозунгами, преимущественно идеологическими. И персонажи были другими. Но геополитическая суть оставалась прежней.
У Лондона особую тревогу вызывали не прекращавшиеся с самого момента появления Ленина и К? у власти в России их потуги так или иначе прорваться в Афганистан и особенно в Индию под лозунгом «освобождения народов Востока». В Лондоне хорошо помнили агрессивную вылазку Ленина и К? в Персию и попытку установить там Советскую власть, не менее идиотский призыв Троцкого направить в Индию многотысячный кавалерийский корпус для освобождения индийский крестьян от британского колониального владычества, успехи ранней советской дипломатии в Афганистане, более чем «странные», мягко выражаясь, советские экспедиции в Гималаи и на Тибет под прикрытием знаменитых Рерихов, которыми руководил хорошо известный за рубежом экстремист Яков Блюмкин, разведывательная, дипломатическая и коминтерновская активность СССР в Китае и многое другое. Фактически с момента захвата большевиками власти в России, но более всего с 1919 г. британская разведка и особенно ее филиал - Индийская политическая разведка - находились в состоянии высшей активности, непрерывно отслеживая все действия Советов, Коминтерна, Германии и т.д.
Да и центральный аппарат МИ-6 мух также не ловил, а упорно занимался своим непосредственным делом. Одновременно нет ни малейшего сомнения и в том, что в Лондоне прекрасно помнили и о попытках еще кайзеровской Германии пролезть в этот же регион, о действиях соответствующих кругов уже Веймарской Германии проникнуть туда же, в том числе и при помощи Советов. При этом сильнейшее беспокойство у Лондона вызывала особо устрашавшая его перспектива формирования трансконтинентального евразийского блока по оси Берлин-Москва-Токио. В Лондоне почему-то всерьез относились лишь только внешне объективным предпосылкам к возникновению такого блока. По мнению Лондона, существовавшие якобы еще с царских времен, а затем реинкарнированные уже в советские времена предпосылки, возродившись в 20-е гг. прошлого столетия, инициировали новый виток серьезных угроз Великобритании и Британской империи.
1 сентября 1939 г. грянула Вторая мировая война, которую Великобритания с огромным усердием инспирировала, готовила и провоцировала против СССР, но первой же (вместе с Францией) и оказалась втянутой в ее кровавый водоворот, хотя именно о таком повороте событий Сталин официально предупреждал Англию еще в конце марта 1935 г. Не зная как вывернуться из такого положения, Англия пошла на тайные сепаратные переговоры с Берлином. Однако в Третьем рейхе, не отказываясь от ведения тайных сепаратных переговоров с британскими представителями, по многим вопросам, тем не менее, размышляли по-другому. Уже 13 сентября 1939 г. германскому послу в СССР Шуленбургу было поручено осторожно выяснить позицию СССР в отношении Афганистана.[24] Шуленбург был явно не восторге от высоколобых проделок берлинских авантюристов и саботировал указание своего МИДа.[25] Примерно через месяц, 17 октября 1939 г. министр иностранных дел Третьего рейха И.Риббентроп вновь приказал Шуленбургу осуществить зондаж позиции СССР по вопросу Афганистана, в том числе и ее взгляда на перспективы и возможности реставрации на афганском престоле Амануллы-хана.[26] Шуленбург опять фактически саботировал приказ своего министра, ограничившись весьма вялой, мало что значившей и давшей беседой с Молотовым.[27] И если на данном этапе нашего краткого исследования вновь вернуться к упоминавшейся выше записке О.фон Нидермайера, то, очевидно, не составит особого труда согласиться с тем, что она была прямым последствием шагов высшего политического руководства рейха.
17 декабря 1939 г. в Москву прибыл специально назначенный для переговоров с Молотовым представитель германского МИДа Петер Клейст, являвшийся по совместительству и информатором советской разведки, передававшим ей секретнейшие сведения о политике руководства рейха.[28] Так оно было и в этот раз. Молотов вышел на встречу с Клейстом, хорошо зная, что стоит за его миссией. Подробности их переговоров, увы, до сих пор засекречены, однако по опубликованным в последнее время немецким данным известно, что «русские в принципе согласились с действиями Германии, но воздержались от окончательного одобрения».[29] Такую оценку советской позиции немецкой стороной не следует расценивать, как некое, уже тогда выраженное согласие СССР с азиатской политикой Берлина. И вот по какой причине. В это время шла спровоцированная Финляндией при активном пособничестве Англии и Франции финляндско-советская война. И тогда же по каналам советской разведки стали поступать первые сигналы о том, что дабы оказать помощь Финляндии, Англия и Франция намереваются нанести удар по центрам добычи и переработки нефти в Советском Закавказье, а также по Советской Средней Азии. Так что такая позиция Москвы, учитывавшей возможность утечки информации о переговорах, была как бы тонким намеком в адрес Лондона, что меч, который он намерен занести над «южным подбрюшьем» Советского Союза может в реальности оказаться обоюдоострым.
В феврале 1940 г. П.Клейст вновь приехал в Москву. И хотя на этот раз Молотов попросту уклонился от встречи с ним, а сведения о втором визите Клейста в Москву по-прежнему засекречены, тем не менее, немецкие источники утверждают, что он встретился с представителями советской разведки.[30] Во время этих встреч были получены необходимые данные о планах нацистской Германии в отношении Афганистана и Индии.
Итогом стал полный провал миссии Клейста, потому как Советское правительство вовсе и не намеревалось хоть чем-либо помогать Берлину в осуществлении его планов в Афганистане и Индии. А 5 марта 1940 г. сам Шуленбург официально подтвердил во время встречи с В.М.Молотовым, что все эти планы провалились и потому отменяются: «План касательно Тибета и Афганистана, с которым приезжал в Москву г-н Клейст и который ему самому … казались фантастическими, не исходил от фюрера и фон Риббентропа. Поэтому вопрос об Афганистане … снимается совсем».[31]
Советское правительство не намеревалось оказывать какое-либо содействие Берлину в реализации его планов в Афганистане, а также против Индии по следующей причине. Точнее, причинам. Во-первых, Москва принципиально не могла участвовать в реализации германских колониальных устремлений. Даже в качестве неофициального, негласного пособника. Тем более что выразителем этих устремлений была не просто Германия, а нацистская Германия. Во-вторых, потому, что к тому времени оно уже абсолютно точно знало по донесениям советской разведки о планах англо-французского командования по нанесению бомбовых ударов по главному центру советской нефтедобычи в Закавказье - Баку. Соответственно, даже гипотетический намек на возможность какого-либо содействия подобного рода Берлину мог реально привести к резкому осложнению международной обстановки вокруг СССР, особенно на южном направлении. Вплоть до того, что вынужденные остановиться - из-за подписания мирного договора между СССР и Финляндией - с реализацией своих планов по бомбардировке Советского Закавказья Англия и Франция могли быстро реанимировать их и пойти на практическое их осуществление. А это неизбежно втянуло бы СССР в войну против западных демократий на стороне Берлина. Но от таких зловещих перспектив Москва всеми силами держалась как можно дальше.
Краткий анализ этих данных свидетельствует о том, что разрабатывая план предстоящего западного похода, высшее руководство Третьего рейха уже осенью 1939 г. - в начале 1940 г. пыталось заблаговременно как можно сильнее сузить возможности, а попутно, елико то было бы реально, и вовсе лишить Англию какого-либо шанса на маневр войсками из Индии на Европейский театр военных действий. И когда это не получилось с наскока, то Берлин пошел по пути провокаций. Как, впрочем, и Лондон, внимательно отслеживавший все, что делает Берлин.
Прекрасно зная, что, например, и в Кабуле, и в Лондоне с особой тревогой наблюдают за развитием советско-германских отношений, в том числе и на азиатском направлении, в начале 1940 г. немцы подбили итальянцев запустить в оборот следующую пропагандистскую утку. Итальянская радиостанция «Гималаи» сообщила о якобы скором советском наступлении на Афганистан и Индию.[32] Проще говоря, подобными слухами немцы откровенно провоцировали вооруженный конфликт между Англией и СССР. Дело в том, что в Берлине прекрасно знали об англо-французском плане бомбардировок Советского Закавказья и Средней Азии - в то время немецкая военная разведка располагала хорошо информированной агентурой в Англии и Франции. Более того. Берлин ясно сознавал старинные страхи правящих кругов Англии насчет Индии и Афганистана. Еще более того. Увы, но в Берлине прекрасно понимали и знали, ибо это не было особым секретом, из-за чего Советское правительство вынуждено было сконцентрировать значительные силы на южном направлении. Если уж говорить совсем примитивно, то такая провокация при любом исходе была на руку Берлину. Сцепятся Москва и Лондон в вооруженной схватке - прекрасно, тогда объективно, в силу абсолютно независящих от нее причин, Москва окажется уже военным союзником Берлина в борьбе против Англии. Если ограничатся только устрашением друг друга, то и это сойдет - тогда появляются шансы для торга с той же Англией, которая всеми силами стремилась вылезти из трясины войны, куда по собственной же дурости и угодила.
Англичане, в свою очередь, ничуть не отставали. Прекрасно зная, как в Кабуле обеспокоены якобы перспективами совместных действий СССР и Третьего рейха по реставрации режима Амануллы-хана, Англия умышленно подогревала эти страхи официального Кабула, передавая ему даже разведывательную информацию об активизации сторонников Амануллы-хана в Европе. Британская разведка сумела своевременно раскрыть замысел и детали германского плана по реставрации режима Амануллы-хана, довела эти сведения до Кабула. Но в то же время та же разведывательная информация приводила к тому, что и британская колониальная администрация в Индии сама тряслась в страшившем ее развитии обстановки в Афганистане. В том числе и якобы при участии СССР. Короче говоря, каждый слух, каждая дезинформация и каждая «утка», с какой бы стороны они не были бы запущены, оборачивались двойным, а нередко и тройным бумерангом.
В отличие же от преследовавшей цель стравить друг друга в вооруженной схватке с Советским Союзом изощренно коварной внешней политики Лондона и Берлина, Советское правительство осуществляло исключительно взвешенную и осторожную политику. К примеру, в Москве отлично понимали какое необычайное раздражение вызывает в Лондоне немецкая возня вокруг Афганистана и Ирана. Более того, отчетливо осознавали, к каким серьезным осложнениям в советско-британских отношениях могут привести даже ничем не подтверждаемые слухи о якобы имеющем место некоем сочувствии Москвы подобным германским планам. И именно поэтому Москва не только изысканно дипломатично, но решительно отвергла все предложения Риббентропа насчет Афганистана, но и попросту приказала как дипломатам, так и сотрудникам разведки немедленно прервать все контакты с амануллистами. И вот что интересно в этой связи. Британская разведка, судя по всему, понимала, что Москва вступила в некое подобие флирта с Берлином по поводу Афганистана только ради того, что раскрыть планы высшего руководства Третьего рейха в отношении Афганистана и Индии. Более того. Британская разведка знала об этом, в том числе и о приказе Москвы прервать все контакты с амануллистами.[33] Дело в том, что Индийская политическая разведка очень тщательно следила за бывшим афганским королем и его окружением. Она было в курсе переговоров вступивших в контакт с Берлином и Москвой сторонников экс-короля между собой. ИПР знала, что с подачи немцев, сторонники экс-короля в Европе между собой обсуждали возможность с помощью Германии и СССР устроить весной 1940 г. восстание в Афганистане и свергнуть короля Захир-шаха. Еще более того. ИПР знала, что во время этих обсуждений рассматривалась возможность передачи Советскому Союзу афганского Туркестана. Причем при условии, что Москва гарантирует Афганистану возврат под юрисдикцию Кабула северо-западных районов Британской Индии.[34] Скажем даже более того. ИПР каким-то образом получила и разведывательные данные о переписке между Молотовым и Риббентропом по афгано-индийским вопросам.[35]
И вот зная все это, прежде всего то, что Москва вовсе не намерена участвовать в таких интригах, а занята лишь зондажом истинных намерений Берлина, британская разведка подпитывала свое правительство только негативной в отношении действий Москвы информацией. Любая первичная информация о якобы имевших действиях Москвы на афганском, иранском или индийском направлениях без какой-либо серьезной проверки немедленно передавалась в правительство. В результате чего все более и более нагнеталась напряженность в англо-советских отношениях. И, увы, такое положение дел сохранялось вплоть до 22 июня 1941 г.
Нацисты, в свою очередь, постоянно нагнетали слухи о мощной советской группировке войск, якобы уже подготовленной для вторжения в Афганистан и Индию. А британское правительство, вместо того, чтобы одернуть свою разведку и заставить ее разобраться, где тут кривда, а где правда, приняло решение и отдало приказ командованию британскими войсками в Индии сконцентрировать аж 600 тыс. войск вдоль индийско-афганской границы. Искусно подогревавшаяся, в том числе и нацистами, истерия англичан по поводу советской угрозы дошла до того, что в конце 1940 г. британские власти начали эвакуацию из являвшегося того центром северо-западного района Британской Индии г. Пешевара[36] части населения и некоторых правительственных учреждений.[37]
Вообще же вакханалия с нагнетанием дезинформационных слухов началась практически сразу после подписания советско-германского Договора о ненападении от 23 августа 1939 г. Едва только это произошло, высшее руководство Великобритании поручило своей разведке заняться широкомасштабным провоцированием столкновения между СССР и Германией. Уже осенью 1939 г. в посольства Германии и Советского Союза в разных странах мира стали подбрасывать всевозможные подметные письма, преследовавшие одну цель - поскорее стравить обе державы в смертельной схватке. Немцам подкидывали письма, в которых утверждалось, что-де Советы вот-вот нападут на Германию, особенно если она вздумает начать вторжение в Англию. Причем зачастую понятие «вторжение в Англию» тонко преподносилось не только с точки зрения вторжения непосредственно на Британские острова, но и также в пределы Британской колониальной империи. В советские же посольства подкидывали письма, в которых упорно утверждалось, что Германия вот-вот нападет на Советский Союз, нередко с тонким намеком на то, что это может произойти и в том случае, если Советы рискнуть поднять меч против Британской колониальной империи.
Берлин же тоже не отставал. В английские и советские дипломатические представительства за рубежом периодически подбрасывались подметные письма, в которых Лондону предрекалось, что Советы вот-вот начнут вторжение в Афганистан и Индию. А Москве, напротив, пытались внушить, что Англия вот-вот нанесет удар с индийского плацдарма по Советской Средней Азии и Закавказью.
В такой ситуации начался западный поход вермахта. Но еще до формального его окончания, 2 июня 1940 г. в штабе армии группы «А» в Шарллевиле Гитлер заявил, что «наконец он может посвятить себя своему истинному предназначению: искоренению большевизма».[38] А уже 5 июня 1940 г. советская военная разведка (ГРУ),[39] а затем и советская внешняя разведка (НКВД ССР) проинформировали высшее советское руководство о том, что в военном планировании Гитлера произошел коренной поворот в сторону разработки плана нападения на СССР. Что, в общем-то, принципиально подтверждало раннюю разведывательную информацию о том, что как только Третий рейх разделается с Польшей, а затем и с западными демократиями, то начнется подготовка к войне против Советского Союза. Одновременно советские разведывательные службы вскрыли и начало подготовки гитлеровской Германии к войне против СССР, причем задолго до того, как фюрер официально утвердил Директиву № 21 - «Вариант Барбаросса».
В июле же 1940 г. Москве стало известно, что и без того имевшееся поручение британской разведке всеми силами провоцировать ускорение вооруженного столкновения между Германией и СССР, 22 июля 1940 г. было оформлено уже личным приказом нового британского премьер-министра У.Черчилля «разжечь пожар в Европе». Разжигать далее пожар в Европе в тот период времени можно было только на восточном азимуте, то есть с тем, чтобы он перекинулся на СССР! В скором будущем наш подлый «друг» по антигитлеровской коалиции У.Черчилль прекрасно это понимал и потому абсолютно осознанно отдал такой приказ главе Управления Специальных Операций МИ-6 Хъю Дальтону при вручении ему Хартии УСО, то есть Положения об УСО. Однако под началом Х.Дальтона работали информаторы советской разведки. В частности, представитель всемирно знаменитого банкирского клана Ротшильдов - Виктор Ротшильд, ближайший друг и единомышленник великолепной «кембриджской пятерки» агентов советской разведки. Там же некоторое время работал и легендарный Ким Филби. Так что Сталин, который, что называется, исстари знал, что от У.Черчилля априори ничего иного, кроме подлости и коварства ожидать не следует, своевременно узнал об этом подлом приказе.
И хотя в целом все это более или менее известно, за исключением, возможно, отдельных деталей, тем не менее, повторение оного было обусловлено тем, чтобы облегчить четкость восприятия последующих данных.
1. Ни в Англии, ни в Третьем рейхе, ни тем более за океаном никогда до конца не понимали, если вообще понимали, что как принципиально жестко осознававший свою глобальную ответственность за судьбы СССР и его народов, Сталин исповедовал лишь один замысел. Его суть проста:
СССР с Германией ровно настолько, насколько западные демократии не столько не с СССР, сколько против него. Но не более того, чтобы, тем самым, как минимум на какое-то время оттянуть фатально неминуемое столкновение с Германией, неизбежность которого предрешало постоянное и целенаправленное провоцирование Западом Германии к нападению на Советский Союз!
2. Хотя западный поход вермахта формально и закончился победоносно - разгромом и капитуляцией Францией и позором Дюнкерка для Великобритании, - тем не менее, сопротивление Англии не было сломлено. Напротив, английский дух настолько бурно вскипел, что перед фюрером встал крайне нелегкий вопрос - как добиться перелома в войне уже против самой Англии. А заодно, какой маршрут агрессии против Советского Союза выбрать. Ведь в сущности их было два в представлении Гитлера и его генералов.
Добиться же такого перелома, как это грезилось нацистским авантюристам, предполагалось путем нанесения совместно с итальянцами удара по британским позициям в Средиземноморье, как главной морской коммуникации, связывавшей метрополию с ее основными колониями, без помощи которых Англия физически не могла существовать. То есть речь шла о нанесении удара по Гибралтару, Мальте, Криту, Кипру и на Ближнем Востоке - в Египте, Ираке и Палестине. Проще говоря, по ключевым звеньям Британской колониальной империи. В случае победы над Англией в Средиземноморье и на Ближнем Востоке при одновременном захвате Японией Сингапура, чего весной 1941 г. Берлин и Рим уже настойчиво требовали от Токио, а до этого еще и привлекли ее к Тройственному пакту, ситуация для Великобритании оказалась бы безысходно смертельной. Над ней буквально на волоске повис бы Дамоклов меч угрозы потери Индии и других колоний в Азии, Восточной Африке. И если этот Дамоклов меч сорвался бы со своего тончайшего волоска, то от такого удара Англия едва ли оправилась бы. Тем более что даже американская помощь по ленд-лизу не столько способствовала дальнейшему сопротивлению Англии, сколько тому, чтобы она медленно, но с чувством имперского достоинства шла бы ко дну. У США ведь тоже были собственные глобальные планы передела мира в свою пользу, камнем преткновения на пути реализации которых был не только, а, возможно, даже и не столько Третий рейх, сколько Великобритания с ее обширной колониальной империей. В каком-то смысле заокеанские политики поглядывали на Третий рейх как на таран, взламывающий и крушащий Британскую колониальную империю и тем самым якобы объективно способствующий реализации глобальных планов США. Тем более, что американский капитал также был помечен несмываемым клеймом пособника, взрастившего нацизм и лично Гитлера, и оказавшего им колоссальную помощь в наращивании военно-экономического потенциала Третьего рейха.
В случае успеха таких попыток добиться перелома в войне с Англией, сие означало бы, что открыт второй маршрут агрессии против СССР, который по-прежнему привлекал внимание и Гитлера, и его генералов и адмиралов. Маршрут, согласно которому вермахт должен был пройти через Балканы, Ближний Восток, Турцию и Иран в Афганистан, чтобы затем, преодолев Гиндукуш, вторгнуться в Индию, где должно было бы произойти соединение наступающих частей вермахта с передовыми японскими частями на восточных границах Индии. После чего они вместе повернули бы на север, рассекая СССР на две части.
Однако если нацистские авантюристы предполагали, то Англия, хотя и не как Господь Бог, но, тем не менее, все же располагала немалыми возможностями для противодействия реализации подобных планов. Так, у Гитлера ничего не вышло с Гибралтаром. Англия сумела удержать франкистскую Испанию от активного содействия реализации гитлеровского плана по захвату Гибралтара, что означало бы замок на западном (входе)-выходе (в) из Средиземного моря. Причем весьма простым, но очень эффективным на Западе методом. У.Черчилль приказал поместить десять миллионов долларов[40] в «Сюиз Бэнк Корпорэйшн» в Нью-Йорке на счета Франко и некоторых его наиболее влиятельных генералов, дабы «убедить их в прелестях нейтралитета».[41] «Естественно», что они мгновенно в этом «убедились». По-испански грациозно проволынив некоторое время под различными предлогами, Франко в итоге полностью отказал Гитлеру в содействии по реализации любых его планов в отношении Гибралтара.
К тому же немалую роль сыграл и добровольно исполнявший в интересах Великобритании функцию ее агента стратегического влияния глава Абвера адмирал Канарис. «Хитроумный грек» не только скрывал часть получаемой информации от Верховного командования (ОКВ), в том числе и от Гитлера, как верховного главнокомандующего, но и даже ту часть, которую он все-таки передавал наверх, ловко препарировал, преследуя цель не допустить реализации гитлеровских планов по захвату Гибралтара. А заодно предупреждал испанцев о том, что и как надо делать, чтобы и дальше тянуть резину, готовя почву для отказа.
Когда в Берлине стали осознавать, что намертво «прищемить хвост британской лисе» именно в Гибралтаре не удастся, что успех вторжения на британские острова, как, впрочем, и само вторжение, более чем под вопросом, не говоря уже о других нерешенных проблемах, то берлинские авантюристы пустились в иные тяжкие. Как, впрочем, и славящиеся своим коварством бритты. Немцы, в частности, пошли на очередной раунд тайных переговоров с англичанами. Они происходили в Женеве в августе 1940 г. Благодаря разведке Сталин был в курсе того, что там обсуждалось. Переговоры происходили между группой влиятельных британских политиков во главе с герцогом Бедфордским и уполномоченным Гесса - профессором Альбрехтом Хаусхофером. Сталину было известно, что с английской стороны тогда была изъявлена готовность вступить в мирные переговоры с Германией. Было известно также, что англичане выставили и предварительное условие в адрес Берлина - расторгнуть советско-германский Договор о ненападении от 23.08.1939 г. Более того. Не менее известно было и то, что в принципе Гитлер и Гесс были согласны на это условие, но хотели отложить дальнейшие переговоры до занятия Балкан. Одновременно немцами разрабатывались планы операций «Морской лев», «Феликс» и «Изабелла», прямо или косвенно направленные против Англии. В Лондоне прекрасно понимали, что в случае расторжения договора о ненападении, исчезнет или, по крайней мере, резко понизится угроза упомянутого выше альтернативного маршрута агрессии Гитлера, который угрожал самому сердцу Британской колониальной империи - Индии. А на Советский Союз Лондону было наплевать. В Берлине тоже это понимали. И берлинские авантюристы решили пустить в ход самое страшное, как им казалось (в немалой степени объективно), оружие против Англии - попытаться создать хотя бы иллюзию трансконтинентального евразийского блока, даже призрачная тень намека на который издавна до смерти страшит Лондон. Так появился Тройственный пакт - исходная печка, танцуя от которой в мае-июне 1941 г., Англия и Третий рейх, в конце концов, сговорились на том, чтобы дать Гитлеру возможность напасть на СССР.
Англичане тоже не отставали. С приходом к власти 10 мая 1940 г., новый британский премьер-министр У.Черчилль предпринял шаги якобы к улучшению находившихся «на точке замерзания» отношений с СССР. Для этого предполагалось направить с «особой миссией» известного в Москве своими (якобы) симпатиями к СССР лейбористского политика Стаффорда Криппса. Немецкая разведка знала об этом. Дело в том, что до июля 1940 г. она вполне успешно контролировала секретную переписку между Черчиллем и президентом США Ф.Д.Рузвельтом, которая осуществлялась через американское посольство в Лондоне, шифровальщик которого - Тайлер Кент - был завербован агентом нацистской разведки, увы, русской по происхождению, Анной Волковой.
Инициатива У.Черчилля была отклонена советской стороной. И в конце мая 1940 г. Криппс был направлен не с «особой миссией», а всего лишь на смену прежнего посла У.Сидса. Криппс был принят в НКИД СССР крайне сдержанно. 24 июня 1940 года им были получены инструкции МИД Великобритании - добиться приема у Сталина, так как «наш единственный шанс добиться перемены в советской политике - это личное обращение к нему», - говорилось в ней. «Святая лиса» британской внешней политики, министр иностранных дел лорд Галифакс[42] в то время считал возможным использовать «очевидное советское опасение последствий полной германской победы» и потому полагал возможным начать «консультации и сотрудничество», в том числе и переговоры по предложенному еще в апреле 1940 года торговому соглашению. Сталин прекрасно понимал, что основная цель Криппса - это «побудить русских надуть немцев».[43]Немцы знали об этой истории. Но они, как, впрочем, и Сталин, знали также и неприглядную для англичан, но в целом выгодную для Берлина предысторию этой, якобы попытки хоть как-то улучшить отношения Англии с СССР. Дело в следующем. Едва только Черчилль был назначен премьер-министром Великобритании, он тут же занялся разработкой плана по достижению соглашения с Германией. Прежде всего, на основе признания ее претензий на колонии в Африке, интересов в Центральной и Юго-Восточной Европе и канализации его агрессивных устремлений и притязаний сугубо против СССР. Черчилль уже в то время четко показал, что готов пойти на компромиссный мир с Гитлером, но лишь только тогда, когда фюрер поймет бесперспективность войны с Великобританией - не ранее того, ибо поспешность в обозначении такого стремления Адольф, по прикидкам Черчилля, мог расценить как проявление слабости.[44] Условиями же компромисса, по мнению Черчилля, должны были стать, во-первых, согласие фюрера на признание независимости Великобритании, сохранение Британской империи, ее военно-морской и военно-воздушной мощи, а, во-вторых, удовлетворение претензий Германии в Средиземноморье и на обладание Мальтой, Гибралтаром, некоторыми африканскими колониями. Но самым главным, что и составляло суть «компромисса» Черчилля - «свобода рук» для Германии в Восточной Европе![45] То есть, если по-простому, нападай, дражайший Адольф, на СССР и воюй с ним, сколько хочешь, а PERFIDIOUS ALBION, сиречь Коварный Альбион, мешать тебе не будет! Вот это компромисс по-британски! Проще говоря, У.Черчилль пошел по стопам своего предшественника Н.Чемберлена, из-за политики которого в первую очередь Сталин и вынужден был пойти на заключение советско-германского договора о ненападении.
Выступая 27 мая 1940 г. на заседании военного кабинета Черчилль заявил, что «если герр Гитлер готовится заключить мир на условиях возвращения германских колоний и территорий в Центральной Европе», то это, по мнению сэра Уинстона, были бы приемлемые условия.[46] Правда, Черчилль и сам считал маловероятной подобную «скромность» со стороны герра Гитлера.[47] Ибо тот еще 19 августа 1938 года четко дал понять, что ему нужны колонии не где-то там, на Черном континенте, а на востоке Европы. И британская разведка, а, следовательно, и Черчилль, обладавший собственной, прекрасно информированной разведывательной службой, прекрасно знали об этом. Если все эти подловатые пассажи Черчилля привести к единому знаменателю, то становится очевидным следующее. В тот момент продолжение войны для него стало не способом достижения победы, а всего лишь средством для выцыганивания у Гитлера более щадящих и более почетных для Великобритании условий мира или, по меньшей мере, мирной передышки путем переориентации экспансии Гитлера строго на Восток, против СССР.
Вот именно это-то и зафиксировали нацистские авантюристы и решили всерьез разыграть карту трансконтинентального евразийского блока, или, как тогда это называлось - идею континентального блока - сугубо в своих интересах, прежде всего, в пику Великобритании. Проще говоря, герр Гитлер в принципе был готов к компромиссу с сэром Уинстоном, но пошел бы на это только тогда, когда заполучил бы козырного туза в рукаве - под этим он подразумевал, по меньшей мере, хотя бы формальное подключение СССР к Тройственному пакту. Потому как в любой комбинации предложенного Черчиллем варианта компромисса Гитлер мог безошибочно разглядеть гарантию фактической ликвидации даже иллюзии Западного фронта. А, следовательно, и до ужаса страшившей его угрозы войны на два фронта в случае нападения на СССР, к чему фюрер уже начал конкретно и активно готовиться. Трио же Берлин-Рим-Токио хотя и было чрезвычайно опасно для Лондона, но не до такой степени, чтобы стать смертельным. Смертельным оно стало бы только в одном, издавна страшившем Англию случае. В случае если к такому блоку подключится Москва.
Здесь необходимо иметь в виду, что вообще «научно обоснованные» корни этого страха еще в 1904 г. заложил легендарный англосаксонский геополитик ХХ века, военный разведчик, член Комитета 300 Джон Хэлфорд Маккиндер своей концепцией «географической оси истории» и ставшей знаменитой одноименной статьей. Именно статья посеяла в англосаксонском мире буйную тревогу, ибо в ней Маккиндер выдвинул положение о том, что контролирующий сосредоточение континентальных масс Евразии получает благоприятный географический плацдарм для контроля над всем миром. В его постулатах это выглядело следующим образом: «Кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлэндом; кто правит Хартлэндом, господствует над Мировым Островом; кто правит Мировым Островом, господствует над миром».[48] Колоссальную лепту в возникновение фундамента этого страха внес и не менее почитаемый на англосаксонском Западе Гомер Ли, который сформулировал тезис, ввергший в шок весь англосаксонский Запад: «Тот день, когда Германия, Россия и Япония объединятся, станет днем, определяющим судьбу англоязычной мировой державы», или гибелью богов.[49] Уже в конце Первой мировой войны, когда на политической авансцене России только-только появились Ленин и К°, высшее руководство Британской империи и соответственно британской разведки уже исходило из того, что «пока война продолжается, германизированная Россия будет служить источником снабжения, который полностью нейтрализует воздействие блокады союзников. Когда война закончится, германизированная Россия будет угрозой для всего мира».[50] Чуть позже аналитики уже британской разведки забили уже особую тревогу по поводу того, что некоторые из японских военных теоретиков «зашли настолько далеко, что выступили за германо-русско-японский союз, который, по их мнению, может господствовать над миром. И они продолжали выступать в защиту этой идеи даже после революции и отпадения России».[51] Даже У. Черчилль еще в 1919 г. забил тревогу: «Если союзники не помогут России, то Япония и Германия непременно сделают это, и через несколько лет мы увидим Германскую республику, объединившуюся с большевиками в России и с японцами на Дальнем Востоке в один из самых могущественных союзов, которые мир когда-либо видел».[52]
И вот зная все это, прекрасно понимая, какие страхи одолевают нового премьер-министра Великобритании, рьяного защитника Британской империи У.Черчилля, нацисты пустились во все тяжкие, причем «по традиции» начали с пропагандистских провокаций. К тому же запускали их через своего союзника - Японию. В результате Советский Союз вынужден был давать одно опровержение за другим. 7 сентября 1940 г. ТАСС в своем сообщении указало: «Японская газета “Хоци” распространяет сообщение о якобы состоявшейся в конце августа беседе И.В.Сталина с германским послом графом Шуленбургом по вопросу заключения соглашения между СССР, Германией, Италией и Японией и об аннулировании антикоминтерновского пакта. ТАСС уполномочен заявить, что все это сообщение газеты «Хоци» вымышлено от начала до конца, так как И.В.Сталин за последние шесть - семь месяцев не имел никакой встречи с г-ном Шуленбургом».[53] 19 октября 1940 г. ТАСС опубликовало сообщение, в котором первый пункт гласил: « Японская газета «Хоци» от 16 октября с. г. сообщает, что “Правительство СССР решило созвать в Москве конференцию четырех держав: СССР, Японии, Германии и Италии”. ТАСС уполномочен заявить, что это сообщение не соответствует действительности». И при этом в Берлине прекрасно знали резко отрицательную реакцию Москвы на создание Тройственного союза, которая была предана гласности еще 30 сентября 1940 г.[54] Апофеозом эвентуальных провокаций пропагандистского толка стала публикация сразу ставшей знаменитой и наделавшей много шума в мире статьи К.Хаусхофера «Континентальный блок. Центральная Европа - Евразия - Япония». Статья была написана и опубликована в 1940 г. незадолго до визита Молотова в Берлин. В ней Хаусхофер, что называется, по полной программе, да к тому же злорадно ухмыляясь, разыграл геополитический пасьянс в виде грезившегося ему континентального блока антибританского характера в лице Германии - СССР - Японии. В принципе статья была как бы ответом Маккиндеру. Дело в том, сразу после подписания советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. Маккиндер пришел в неописуемое негодование. И фактически от лица всего британского истеблишмента, со страниц тесно связанной с МИ-6 газеты «New statesmen» обвинил Хаусхофера в умышленном использовании против Британской империи самых эффективных инструментов геополитики.
В такой ситуации и по поручению Гитлера Риббентроп обратился с известным ныне письмом к Сталину, в котором он предлагал рассмотреть вопрос о возможности присоединения Советского Союза к Тройственному союзу. Но когда в рейхе получили его ответ, нацистское руководство явно впало в эйфорию переоценки позиции Сталина. Скорее даже, недооценки. В дипломатически учтивом - протокол обязывал! - ответе Сталина говорилось: «Многоуважаемый господин Риббентроп! Ваше письмо получил. Искренне благодарю Вас за доверие, так же как за поучительный анализ последних событий,[55] данный в Вашем письме. Я согласен с Вами, что вполне возможно дальнейшее улучшение отношений между нашими государствами, опирающееся на прочную базу разграничения своих отношений на длительный срок. В.М.Молотов считает, что он у Вас в долгу и обязан дать Вам ответный визит в Берлине. Стало быть, В.М.Молотов принимает Ваше приглашение. Остается только договориться о дне приезда в Берлин. В.М.Молотов считает наиболее удобным для него сроком 10-12 ноября. Если он устраивает также Германское правительство, вопрос можно считать исчерпанным. Я приветствую выраженное Вами желание вновь посетить Москву, чтобы продолжить начатый в прошлом году обмен мнениями по вопросам, интересующим наши страны, и надеюсь, что это будет осуществлено после поездки Молотова в Берлин. Что касается совместного обсуждения некоторых вопросов с участие представителей Японии и Италии, то, не возражая в принципе против такой идеи, мне кажется, что этот вопрос следовало бы подвергнуть предварительному обсуждению. С глубоким уважением, готовый к услугам И.Сталин».[56]
Трудно сказать, осознали ли главари нацистской дипломатии и сам Гитлер то обстоятельство, что, в общем-то, Сталин, образно выражаясь, сразу их «кинул». Ведь он же с ходу перевел все возможные дальнейшие события по затронутой проблематике на стезю всего лишь зондирования позиций сторон, что и зафиксировано в выделенном жирным шрифтом последнем абзаце его ответа. Причем это зондирование на глазах превратилось в «палку о двух концах». С одной стороны, действительно зондирование позиции и намерений гитлеровского руководства с высокой долей вероятности попутного выжимания любой приемлемой для СССР торгово-экономической выгоды, что вело к известному ослаблению Третьего рейха, а если представится возможным, то еще и необходимых политических дивидендов. С другой же стороны, другим концом этой же палки, во-первых, потихоньку вдалбливать в сознание англичан, что с СССР надо вести себя, по меньшей мере, просто прилично. А, во-вторых, этим же концом этой же палки и также потихоньку подталкивать тех же самых бриттов (да и их заокеанских благодетелей тоже) в будущую антигитлеровскую коалицию. Подчеркиваю, трудно сказать, осознали ли все это Гитлер и Риббентроп, но то, что они переоценили последствия готовности Сталина вступить в зондирующий диалог и развивать его далее - это точно. Потому что принципиально отрицательная реакция советского правительства на Тройственный пакт не была секретом. Она была известна не только немцам, особенно если учесть, что в советской прессе была опубликована соответствующая реакция. Позиция СССР по Тройственному пакту четко была зафиксирована даже американской дипломатической разведкой в СССР, информация о чем, в порядке обмена разведывательной информацией, была передана англичанам. В перехваченной советской разведкой телеграмме госсекретарю США от 28 сентября 1940 г. посол США в Москве Л. Штейнгардт отмечал, что сотрудники германского посольства в Москве «откровенно говорят, что СССР недоволен тройственным пактом. Они считают, что пакт означает принципиальное изменение германской политики в отношении СССР, и в сугубо доверительном плане высказывают мнение, что следующей весной Германия начнет войну против СССР, по их словам, на германо-советской границе находится неоправданно большое количество немецких войск. При этом они подтверждают, что германского вторжения в Англию осенью 1940 г. не будет».[57]
А вот переоценив, главари гитлеровской дипломатии и нацистского режима совершили колоссальную и фатальную для себя, но сугубо закономерную ошибку, придя к выводу, что возможно дальнейшее осуществление провокации в отношении СССР. Ошибка состояла в непонимании мощи советской разведки. Ведь еще 21 сентября 1940 г. от легендарного Рихарда Зорге поступило сообщение о трехстороннем пакте следующего содержания: «От посла Отта. Узкое заседание под председательством императора полностью одобрило японо-германское соглашение. Японцы готовы подписать пакт и оказывают давление на посла Отта о скорейшем его подписании. Пакт будет подписан на английском языке. Все мелкие пункты пакта будут уточнены в дальнейшем послом Оттом и Мацуокой. В связи с этим Риббентроп отправился в Италию, чтобы получить согласие Италии. Посол Отт скоро ожидает ответа от Риббентропа. Он сообщил мне, что немецкий пакт после присоединения [к нему] Италии явится новым пактом и будет скоро опубликован. Несколько секретных пунктов не будут опубликованы. В секретных пунктах нового пакта предусматривается контакт во всех военных, политических и экономических проблемах. Дальнейшее содержание: немцы будут пытаться привлечь к этому пакту Советский Союз. В пакте нет ни одного пункта, направленного против СССР, что и будет опубликовано. По мнению Отта, после назначения нового посла в СССР японцы будут готовы к тому, чтобы подписать с СССР пакт о ненападении».[58]
8 октября 1940 г. от Р.Зорге пришло уточнение следующего содержания: «Военный атташе Германии Мацке и посол Отт заявили, что пакт 3-х государств направлен исключительно против Америки. Оба, однако, согласны с тем, что позднее этот пакт при новых политических обстоятельствах может быть направлен и против СССР, если Советский Союз стал бы проводить политику, “нежелательную с точки зрения Германии”. Такое изменение направления пакта, которое не являлось вовсе мотивом для его заключения, может произойти позднее в порядке признания того, что пакт не соответствует требованиям дня».[59]
Наконец, 24 октября 1940 г. на имя Сталина поступила «Записка НКВД СССР № 4577/б от 24 октября 1940 г. в ЦК ВКП (б) - И.В.Сталину с препровождением агентурной сводки»: НКВД СССР направляет Вам сводку о политических планах в области внешней политики Германии, составленную нашим агентом, имеющим связи в отделе печати германского МИДа. Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л.Берия. Приложение: Агентурная сводка: «Бюро Риббентропа 20 октября с.г. закончило разработку большого политического плана в области внешней политики Германии и с 25 октября приступило к его осуществлению. Этот план состоит из 3 частей, и задачей его является уничтожение иллюзий насчет возможной помощи Англии со стороны третьих держав. Главной целью плана является полная изоляция США в их симпатиях к Англии, что должно быть достигнуто к президентским выборам в Америке, т.е. к 5 ноября с.г. Этим рассчитывают на свержение правительства Черчилля, после чего между Германией и Англией, возможно, будет найден компромисс. Отдельными частями плана являются:
а) Франция включается в войну против Англии в качестве союзницы “оси”.
б) Тем самым будет достигнуто немедленное вступление в войну также Испании, так как она сможет защищать свои интересы во французских колониях, только будучи активным партнером “оси” в войне против Англии.
Последние два обстоятельства явятся козырем, при посредстве которого будет оказано сильное давление на Советский Союз, чтобы вынудить его пойти на политическое соглашение с Германией, которое покажет всему миру, что СССР ни в коем случае не останется нейтральным, а будет активно бороться против Англии за новый порядок в Европе. План этого политического наступления 22 октября обсуждался Гитлером и Риббентропом в Оберзальцберге. Гитлер одобрил этот план и сам взялся за немедленное его осуществление, отправившись во Францию. Ожидают, что Риббентроп выедет в Мадрид и, возможно, по окончании переговоров с Францией и Испанией отправится в Москву, если он получит перед этим положительный ответ от Шуленбурга. Далее в планы Германии входит добиться заключения пакта СССР с Японией, чтобы показать миру полный контакт и единение между четырьмя державами и тем самым удержать США от оказания эффективной помощи Англии. Верно: зам. начальника 5 отдела ГУГБ НКВД СССР Судоплатов».[60]
Сталин и Молотов получили неопровержимые доказательства того, что высшее руководство Третьего рейха проводит специальную политическую акцию. Понять ее цели было задачей не из трудных, тем более для таких государственных деятелей, как они, особенно если учесть, что в агентурной информации ясно было указано, например, то, что «задачей … является уничтожение иллюзий насчет возможной помощи Англии со стороны третьих держав. Главной целью плана является полная изоляция США в их симпатиях к Англии, что должно быть достигнуто к президентским выборам в Америке, т.е. к 5 ноября с.г. Этим рассчитывают на свержение правительства Черчилля, после чего между Германией и Англией, возможно, будет найден компромисс». Сталин с Молотовым просто физически не могли не обратить внимания на бросавшуюся двойственность такой задачи. Если уничтожение иллюзий Англии насчет помощи ей со стороны третьих держав, то ради чего это нужно Германии?! Только ли ради того, чтобы поставить на колени гордых, непокорных и не сдающихся бриттов?! Зачем, ради какой конкретной цели Германии был столь необходим компромисс с Англией, да еще и за счет изоляции США от Англии, а также путем свержения правительства Черчилля?! Где Германия, а где США?! Моська против слона!
Из всего этого мог быть только один простой и потому абсолютно адекватный текущим реалиям того времени вывод. Берлин затевает крупную провокационную политическую игру, рассчитывая втянуть в нее СССР. Причем за счет прямого обострения его отношений с англосаксонским Западом, а затем развязать войну против самого СССР, предварительно ликвидировав за счет компромисса с Англией и изоляции США угрозу крайне опасного для Германии второго фронта![61] При той колоссальной мощи интеллекта Сталина, его великолепных знаний и невероятно обширнейшей энциклопедической эрудиции в области геополитики, политики, экономики и истории, а также знания текущего положения дел на мировой арене, такие выводы были априори точными и обоснованными. В том числе и по следующей причине. С июня 1940 г., то есть фактически по окончанию Западного похода вермахта, в Москву стала поступать изо дня в день все более тревожная информация об агрессивных устремлениях Германии против СССР.
Последовавший затем визит Молотова, во время которого, кстати говоря, ему было строжайше запрещено затрагивать вопросы относительно Британской империи,[62] убедил официальный Берлин, что Советский Союз вовсе не намерен потворствовать глобальным геополитическим амбициям нацистского руководства. И потому нацистские главари еще в период пребывания Молотова в Германии стали запускать пропагандистские «утки». Именно с их подачи в международный пропагандистский оборот был запущен фальшивый тезис о якобы имевшем место сговоре между СССР и Германией против Великобритании. Известный своими тесными связями с ближайшим окружением Гитлера член НСДАП, германский журналист В.Лескринер опубликовал в издававшейся в Базеле (Швейцария) прогерманской газете «Националь цайтунг» статью под названием «Внешняя политика Советского Союза». Во враждебном СССР тоне в ней говорилось о его попытках в предвоенные годы сблизиться с Англией и Францией, отмечалось, что его неучастие в войне объясняется не желанием дружить с Германией, а стремлением выиграть время для укрепления Красной Армии. И далее в статье говорилось, что-де Советский Союз вряд ли последует советам Гитлера переключить внимание на южное направление. Затем следовала открытая угроза, что если Советский Союз не поймет предложений Гитлера, то нападение на него со стороны Германии неминуемо. То есть, говоря по-простому, методом от противного навязывалась мысль о том, что между СССР и Германией обсуждался вопрос о переключении внимания Москвы на южное направление, что, по замыслу берлинских лгунов, должно было всполошить Лондон. Ибо по условиям тех времен переключение внимания Москвы на южное направление напрямую означало антибританский характер. Более того. Статья ясно показывала, что якобы на СССР будет оказываться давление со стороны Германии, чтобы Москва переключила свое внимание на южное направление. И Лондон действительно всполошился, о чем будет сказано чуть ниже.
Едва же Молотов отъехал из Берлина, то уже осознавшее бесплодность попыток втянуть Советский Союз в свои глобальные геополитические интриги нацистское руководство, вопреки реалиям переговоров, попыталось представить в германской прессе результаты визита как «некий крупный успех германской дипломатии и одновременно как новое поражение Англии».[63] Разъясняя эти не имевшие под собой никакой почвы пассажи гитлеровской пропаганды, советское полпредство в Германии особо отмечало: «Это объясняется многими причинами, коренящимися в современном международном и внутреннем положении Германии, и, прежде всего тем, что привлечение СССР на сторону Германии является основой внешнеполитического плана Германии, нацеленного на быстрейшее победоносное окончание войны с Англией».[64]
К раздуванию запущенной гитлеровской пропагандой фальшивки тут же подключилась «тяжелая артиллерия» мировых СМИ того времени - знаменитое американское агентство «Юнайтед Пресс», газета «Нью-Йорк уорлд телеграмм» и газетный трест Скриппса-Говарда. В ответ Советское правительство дало два опровержения ТАСС - от 15 и 16 ноября 1940 г. В первом из них говорилось: «Юнайтед Пресс сообщает: “В дипломатических кругах сообщают, что Япония достигла соглашения с Советским Союзом, определяющего сферы влияния на Дальнем Востоке и предусматривающего прекращение помощи Чунцину[65] со стороны Советского Союза”. ТАСС уполномочен заявить, что это сообщение не соответствует действительности».[66] Второе же опровержение гласило: «Газета “Нью-Йорк уорлд телеграмм” опубликовала сообщение редактора иностранного отдела газетного треста Скриппса-Говарда Симпса, который утверждает, будто бы японский посол в Москве татекава предложил Советскому Союзу “всю или часть Британской Индии, если Советский Союз присоединится к коалиции трех держав”, а также сделал предложение “об уступке Восточной Сибири Японии”. ТАСС уполномочен заявить, что это сообщение является нелепым и совершенно не соответствует действительности».[67]
В свою очередь и Молотов в разъясняющем итоги визита письме на имя полпреда СССР в Лондоне И.М.Майского указывал, что советское руководство расценило немецкие предложения как неприемлемые, потому как практически ни одного вопроса не удалось решить в пользу Советского Союза. В частности, не была решена проблема вывода германских войск из Финляндии. Молотов также указывал, что от имени СССР он стремился воспрепятствовать Германии прибрать к рукам Турцию, предпочитая решить вопрос о режиме Черноморских проливов в процессе советско-турецких переговоров без посредников, а также посчитало неуместными советы Германии «толкнуть» СССР в сторону Персидского залива и Индии.[68] Тем не менее, 25 ноября 1940 г. Советский Союз официально передал германской стороне упоминавшуюся еще в начале статьи ноту, текст которой предварен изложением германского предложения и сопровожден соответствующими комментариями:
«Особая папка. Предложение г-на Риббентропа от 13 ноября 1940 г. о Пакте четырех держав, переданное В.М.Молотову в Берлине.
1. Согласно пакту трех держав Германия, Япония и Италия пришли к соглашению, что нужно воспрепятствовать расширению войны в мировой конфликт и что необходимо совместно работать для установления мира; они объявили о своем желании привлечь к сотрудничеству с ними другие народы в других частях мира, поскольку эти народы согласны дать своим стремлениям то же направление. СССР заявляет о своей солидарности с этими целеустремлениями и решил со своей стороны политически сотрудничать с участниками пакта трех.
2. Германия, Италия, СССР, Япония обязуются уважать сферы взаимных интересов. Постольку поскольку сферы этих интересов соприкасаются, они будут в дружественном духе договариваться по всем возникающим из этого факта вопросам.
3. Договаривающиеся стороны не будут поддерживать группировок, направленных против одной из них. Они обязуются поддерживать друг друга экономически и будут стремиться расширить свои экономические соглашения.
4. Это соглашение можно было бы заключить на продолжительный срок, скажем на 10 лет».[69]
Текст советской ноты от 25 ноября 1940 г.:
«Передано г. Шуленбургу мною 25 ноября 1940 года. В. Молотов. Особая папка.
СССР согласен принять в основном проект пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи, изложенный г. Риббентропом в его беседе с В.М. Молотовым в Берлине 13 ноября 1940 года и состоящий из 4-х пунктов, при следующих условиях:
1. Если германские войска будут теперь же выведены из Финляндии, представляющей сферу влияния СССР, согласно советско-германскому соглашению 1939 года, причем СССР обязывается обеспечить мирные отношения с Финляндией, а также экономические интересы Германии в Финляндии (вывоз леса, никеля).
Комментарий. Очевидно, что Сталин всерьез опасался германского удара на Северо-Западном направлении, со стороны Финляндии, уже откровенно втягивавшейся в военное сотрудничество с нацистской Германией. К тому времени было получено немало разведывательной информации, подтверждавшей данный факт. Еще большую угрозу представлял совместный немецко-финляндский удар на этом направлении. И здесь, наряду с уже высказанными ранее и выше аргументами об опасности такого удара, необходимо принять во внимание также и следующее.
Расценивая Беломоро-Балтийский канал (ББК) как «главную опору» Советов в Карелии, «горячие головы» в верховном командовании Финляндии во все оперативные планы, составлявшиеся в 1940 - 1941 гг., обязательно включали задачу захвата либо, как минимум, вывода из строя сооружений ББК. Но если горячие головы в Хельсинки попыткой решения такой задачи преследовали в первую очередь именно цель подрыва советского влияния в Карелии, то на Западе на проблему ББК смотрели шире, дальше и глубже. Еще в период спровоцированной Англией и Францией финляндско-советской войны,[70] командующий французским флотом адмирал Ж.Дарлан настаивал на захвате ББК неповрежденным, считая его использование союзниками ключевым фактором для захвата Ленинграда.[71] Готовившиеся к нападению на СССР тевтоны придерживались примерно аналогичного мнения. Так, в мае 1941 г. германский военно-морской атташе в Москве Н. Баумбах с тревогой писал в Берлин, что «Балтийский и Северный флоты русских благодаря Беломорскому каналу служат резервом друг для друга».[72]
Естественно, что и в Москве тоже понимали особое стратегическое значение Беломоро-Балтийского канала, который для того и построили. Но еще более естественно то, что в Москве прекрасно понимали, что в военном союзе между Германией и Финляндией роль «первой скрипки» играет Берлин и, соответственно, совместный германо-финляндский удар на Северо-Восточном (для СССР - Северо-Западном) направлении всенепременно будет иметь целью также и ББК. Причем без разницы, какая конкретно была бы поставлена задача: захват канала или же выведение из строя его сооружений. В любом случае это создало бы одновременно угрозы: захвата Ленинграда и безопасности Балтийского и Северного флотов.
Вот истинная природа происхождения требования № 1. Сталин откровенно стремился обеспечить безопасности СССР на данном конкретном направлении. Шквал разведывательной информации о стремительном нарастании угрозы нападения Германии не оставлял ему иного выхода. К слову сказать, еще до истории с письмом Риббентропа и визита Молотова в Германию, высшее руководство СССР в самой острой форме ставило перед Германией вопросы по Финляндии, что четко прослеживается по опубликованным ныне документам внешней политики СССР.
2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в Проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическому положению в сфере безопасности черноморских границ СССР и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды.
Комментарий. Это требование такого же рода, имеющее, к тому же, давнюю историю. Проблема военной безопасности на южном направлении - одна из главнейших стратегических задач России на протяжении веков. Именно на этом направлении России многократно приходилось проливать кровь, отстаивая свою независимость, суверенитет и территориальную целостность, а также возможность иметь свои, не зависящие от прихоти иных держав, отношения с южными странами. Да и Первая мировая война наглядно показала, что никакие международные конвенции не обеспечивают исполнение запрета на допуск военно-морских кораблей воюющей с Россией державы в Черное море. Корабли германского военно-морского флота преднамеренно были пропущены в Черное море именно британской средиземноморской эскадрой, что четко зафиксировано в анналах истории. А в целом, каких только флагов в период 1914-1920 гг. не повидало российское черноморское побережье. Обеспечить безопасность на этом направлении возможно, увы, только, по меньшей мере, демонстрацией силы. Вот истинная природа происхождения требования № 2.
3. Если центром тяжести аспирации СССР будет признан район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.
Комментарий. И это требование имеет принципиально аналогичное происхождение - опасения за безопасность на южном направлении. Разница лишь в том, что здесь имеются некоторые стратегические нюансы, которые, как правило, преднамеренно не желают учитывать, потому, что обратное автоматически ликвидирует любой намек на антисталинизм и резкие осуждения якобы имевших место экспансионистских, агрессивных амбиций Сталина. Во-первых, дело в том, что еще в период советско-финляндской войны, Великобритания и Франция откровенно планировали нанесение массированных бомбовых ударов, прежде всего, именно по Баку, который в то время являлся главным центром добычи нефти в СССР. В Советском Союзе об этом прекрасно знали по донесениям разведки. К тому же, после завершения западного похода, в ходе которого были захвачены важные документы стратегического планирования Великобритании и Франции, гитлеровцы не без ехидства опубликовали план воздушных налетов на Баку, разработанный совместным англо-французским командованием ВВС. Кстати говоря, Риббентроп именно это и имел в виду, указав в своем послании Сталину на факт публикации некоторых документов.[73] Эти планы похоронены не были, о чем также было известно Сталину. Было приостановлено всего лишь их исполнение. Так что его опасения за безопасность на этом направлении были оправданы. Кстати говоря, всего лишь через полгода выяснилось, что его опасения были не напрасны. Уже в начале мая 1941 г. Лондон реанимировал саму мысль об этих бомбардировках. Кроме того, следует иметь в виду, что агрессивные устремления к Ближнему Востоку проявлял и сам Третий рейх, о чем хорошо известно по истории. Поэтому опасения и требования Сталина были вдвойне оправданы. Во-вторых, следует иметь в виду также и то обстоятельство, что по договору с Ираном от 1921 г. в интересах обеспечения собственной безопасности на этом направлении, СССР имел право на введение своих войск в северную часть Ирана. Так что, ставя вопрос о признании центром тяжести аспирации СССР будет район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу, Сталин был прав, в том числе и юридически. Соответственно, резюмируя, следует указать, что ничего сверхъестественного в изложенном в пункте № 3 требовании СССР не было.
4. Если Япония откажется от своих концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедливой компенсации.
Комментарий. СССР давно ставил этот вопрос. По возвращению Молотова из Берлина и во исполнение указания Сталина о скорейшем заключении с Японией пакта о нейтралитете и ненападении, Молотов имел ряд продолжительных бесед с японским послом в Москве на эту тему. Суть их сводилась к тому, что во избежание инцидентов, аналогичных тем, что имели место между Японией и СССР в 1938 и 1939 гг., Советский Союз откровенно предлагал Японии заключить такой пакт, что было бы выгодно и Японии тоже, если даже не больше чем СССР. Но на условиях отказа владения Северным Сахалином и от концессионных прав по углю и нефти в указанном регионе. СССР честно и открыто предлагал Японии не только полную нормализацию межгосударственных отношений, но и солидную компенсацию за это, а также поставки и угля, и нефти в Японию. Кроме того, было предложено урегулирование спорных вопросов по рыболовству в этой зоне, что для японцев имело стратегическое значение, так как от этого зависит продовольственная безопасность Страны восходящего солнца. Увы, японцы тогда уперлись. Лишь к 13 апреля 1941 г. удалось сломить их упрямство и подписать с Японией пакт о ненападении, сыгравший положительную роль в ликвидации угрозы открытия второго фронта против СССР на Дальнем Востоке, хотя, конечно, Япония и пакостила Советскому Союзу всю войну.
Сообразно с изложенным должен быть изменен проект протокола к Договору 4-х держав, представленный г-ном Риббентропом, о разграничении сфер влияния в духе определения центра тяжести аспирации СССР на юге от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.
Точно так же должен быть изменен изложенный г. Риббентропом проект протокола - Соглашения между Германией, Италией и СССР о Турции в духе обеспечения военной и военно-морской базы СССР у Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды с гарантией 3-х держав независимости и территории Турции в случае, если Турция согласится присоединиться к четырем державам.
В этом протоколе должно быть предусмотрено, что в случае отказа Турции присоединиться к четырем державам, Германия, Италия и СССР договариваются выработать и провести в жизнь необходимые военные и дипломатические меры, о чем должно быть заключено специальное соглашение.
Равным образом должны быть приняты: третий секретный протокол между СССР и Германией о Финляндии; четвертый секретный протокол между СССР и Японией об отказе Японии от угольной и нефтяной концессий на Северном Сахалине; пятый секретный протокол между СССР, Германией и Италией с признанием того, что Болгария, ввиду ее географического положения, находится в сфере безопасности черноморских границ СССР, в связи с чем считается политически необходимым заключение пакта о взаимопомощи между СССР и Болгарией, что ни в какой мере не должно затрагивать ни внутреннего режима Болгарии, ни ее суверенитета и независимости».[74]
В Берлине прекрасно поняли, что это был очень жесткий советский ультиматум в интересах безопасности СССР, и потому ничего не ответили. Скажем даже более того. В Берлине прекрасно поняли, что это не просто очень жесткий ультиматум СССР, а целенаправленная попытка Москвы втянуть Берлин в широкомасштабные дипломатические переговоры и политические консультации во имя оттягивания неминуемо неизбежной войны, что в Москве не только отчетливо понимали, но и знали. Разведывательная информация того периода времени уже не оставляла никаких сомнений. Так что хотя бы с указанной точки зрения не следует считать переданную германской стороне ноту от 25 ноября 1940 г. ошибкой. Тем более якобы сыгравшей в последующем роковую роль в мае-июне 1941 г. Не говоря уже о том, что сам факт вручения этой ноты с таким жестко ультимативным содержанием со всей очевидностью являло собой акт очередного зондажа по дипломатическим каналам истинных намерений и планов Берлина. Как бы в продолжение осуществленного зондажа Молотова в Берлине. В Берлине, увы, поняли, что к чему и именно поэтому-то всякий интерес даже к разговорам на тему о Пакте четырех у германской дипломатии пропал начисто. По крайней мере, чисто внешне. В этот момент Гитлер и его генералы уже завершали разработку варианта агрессии против СССР.
Был ли прав Сталин, разыграв такой раунд зондажа?! Вне всякого сомнения, прав. Всего через три недели с гаком в Москву поступила срочная телеграмма полпреда СССР в Великобритании И.М.Майского, о которой уже говорилось, но повторить которую здесь есть немалый смысл:18 декабря 1940 г. Немедленно. Строго секретно
1. Из чешских источников[75] сообщают как вполне достоверную информацию следующее: 29 ноября Кейтель выступал в Берлине на собрании высшего ком[андного] состава германской армии (начальники корпусов и дивизий, генштаба и прочие) и сделал ряд важных сообщений и разъяснений. Прежде всего, он коснулся визита т. Молотова в Берлин, с удовлетворением констатировал, что СССР продолжает сохранять нейтралитет и что таким образом Германии с Востока не угрожает опасность, но затем в чрезвычайно резких выражениях заявил, что по большим вопросам политики «с русскими очень трудно разговаривать», что «русские слишком отсталы и некультурны» и что в силу этого они в таких вопросах «ничего не понимают». Кейтель дал при этом явно понять, что фюрер очень недоволен нежеланием «русских» вести разговоры о «новом порядке в Европе» и вообще о разделе мира на «сферы влияния»…[76]
… 4. Кейтель говорил также, что немцы подготовляют к весне 1941 года сокрушительный удар против Англии, ибо без разгрома последней не может быть ни победы, ни конца войны. После этого Германия сможет заняться другими проблемами, в частности возможно дальше на Восток оттеснить СССР. Майский».[77]
К моменту этого выступления Кейтеля германский генштаб почти закончил подготовку «Варианта “Барбаросса”». 18 декабря 1940 г., когда директива № 21 была подписана, Гитлер выступил на расширенном совещании офицеров германской армии с пространной, но резко антисоветской речью. В отличие от заявления Кейтеля, « Вариант Барбаросса», которым руководствовался Гитлер в своей речи, предусматривал нападение Германии на СССР не после, а до «сокрушительного удара по Англии». В Германии текст этой речи Гитлера не был опубликован. Тем не менее, берлинская резидентура НКВД СССР сумела раздобыть ее текст. В сообщении в Москву было указано, что, выступая перед пятью тысячами выпускников военных училищ рейха, Гитлер резко высказался против «несправедливости, существующей на земле, когда 60 млн. великороссов владеют 1/6 частью земного шара, а около 90 млн. немцев ютятся на клочке земли» и призвал молодых офицеров к устранению этой «несправедливости».[78] На следующий день - 19 декабря 1940 г. - изложение речи Гитлера было напечатано американской газетой «Нью-Йорк таймс».
Теперь о реакции Англии на итоги визита Молотова и провокационные действия гитлеровской дипломатии и пропаганды. Основываясь на донесениях своей разведки, которая явно не пожелала разобраться, что к чему, высшее руководство Англии также пустилось во все тяжкие. Оно стало нагнетать по всему миру дезинформационные слухи. В Москву по нарастающей стали поступать сведения о том, что:
- «британский кабинет министров разрабатывает планы нагнетания напряженности и военных конфликтов между Германией и СССР»,
- «британские агенты заняты распространением слухов в Соединенных Штатах о неизбежности войны между Германией и Советским Союзом»,
- по этим слухам «войну должен был начать СССР превентивным ударом в направлении южной Польши»,
- «британская сторона нагнетает страх среди немецких высших руководителей в связи с подготовкой Советов к войне…»,
- а также «об усилившихся контактах зондажного характера британских представителей с германскими в поисках мирного разрешения европейского военного конфликта».[79] За счет, «естественно», нанесения ущерба безопасности СССР - почему-то иначе у Англии веками не получается…
И вот апофеоз всей этой истории со всеми ее нюансами. К исходу весны 1941 г. в Берлине тщательно учли, что коренным образом были нарушены первый и третий принципы британской внешней политики. Вследствие установленного Третьим рейхом в континентальной Западной и Восточной Европе (за исключением на тот момент Европейской части СССР) господства, столь любезное сердцу Англии «равновесие сил» в Европе под контролем Лондона приказало долго жить. Принцип британского господства на морях также подвергся радикальному разрушению. Подводные корсары Третьего рейха непрерывно топили британские суда, особенно торгового флота, постепенно затягивая экономическую удавку на шее Англии. Когда Черчилль впервые встретился со Сталиным, то он рассказал, что для нормального житья Англии, ей необходимо ежемесячно получать не менее 70 млн. тонн различных грузов. Однако к моменту нападения Германии на СССР она могла обеспечить, да и то только с помощью США всего около 40 млн. тонн. За что боролась все 30-е годы, на то и напоролась. Не надо было высокомерно отвергать все предложения Советского Союза о создании прочной системы коллективной безопасности в Европе для отпора гитлеровской агрессии. К тому же успехи нацистских подводных корсаров мощно дополняли стервятники Геринга, беспрерывно бомбившие территорию Англии, также причиняя ей серьезный ущерб. Да, Англия сопротивлялась, отчаянно сопротивлялась, но уже к маю была, что называется на последнем издыхании или, по меньшей мере, менее чем полушаге от последнего издыхания.
В то же время и сами немцы к маю месяцу 1941 г. оказались практически в тупике. Англия была не сломлена. Приготовления к грядущему нападению на Советский Союз вот-вот должны были перейти в финальную стадию. На совещании 30 апреля Гитлер прямо заявил, что с 23 мая должен быть «введен в действие план максимальных перевозок войск».[80] Между тем, до ужаса страшивший фюрера вопрос об устранении угрозы второго фронта при нападении на СССР не был решен. Начинать войну в таких условиях Гитлер не решался. Жестокий урок Первой мировой войны слишком прочно засел в мозгах немцев. К тому же надо было окончательно определиться и с маршрутом агрессии.[81] И тогда было принято решение направить Р.Гесса в Англию с миссией. Ее главная цель состояла в следующем: либо убедить ее руководство присоединиться к агрессии Германии против СССР, либо же, по меньшей мере, получить от Лондона убедительные гарантии не открытия второго фронта в течение времени, необходимого для блицкрига.
В данном случае не играет особой роли, была ли это хитроумная операция британской разведки по выводу Р.Гесса на территорию Англии или нет, являлся ли его полет результатом психической неуравновешенности наци № 2 или нет. Это для любителей исторических детективов. Важно другое. Достоверно точно известно, что Гесс был направлен в Англию с прямой санкции Гитлера, ибо едва только он свалился на английскую землю Риббентроп по приказу фюрера отправился в Рим, чтобы поставить дуче в известность, что полет Гесса был попыткой передать предложения о сепаратном мире.[82]
А грядущую миссию Гесса было решено сопроводить соответствующими аргументами для фактически силового убеждения Англии в необходимости принятия германских условий. В результате прямо в первых числах мая 1941 г. гитлеровцы запустили в пропагандистский оборот слухи о том, что-де Германия оказывает серьезное давление на Советский Союз, вынуждая его пойти на уступки требования Берлина и заключить ряд важных для Германии соглашений. В составленной на основе различных агентурных донесений специально для министра иностранных дел И. Риббентропа справке от 28 мая 1941 г. была ясно показана суть распространявшихся тогда дезинформационных слухов:
«1. Германскому вермахту предоставляется право прохода через советскую территорию.
2. Пшеничные поля Украины на длительное время сдаются в аренду рейху.
3. Советская Россия заявляет о своей готовности предоставить в распоряжение рейха часть нефтяных промыслов Баку.
В обмен Россия получает свободный выход к Персидскому заливу и, возможно, в Афганистан».[83]
Полузадушенные германской морской блокадой и непрерывными бомбардировками люфтваффе, едва держащиеся на плаву, да и то благодаря американскому ленд-лизу, англичане восприняли эту дезинформацию, как на то, очевидно, и рассчитывали гитлеровцы, в строгом соответствии с известными строками Шекспира:
Развесьте уши. К Вам пришла Молва.
А кто из Вас не ловит жадно слухов?
Я быстро мчусь с востока на закат,
И лошадью в пути мне служит ветер.
Во все концы земли я разношу
Известья о делах земного шара.
Я сшила плащ себе из языков,
Чтоб ими лгать на всех наречьях мира.
Нет выдумки такой и клеветы,
Которой я б ушей не засорила.
Я говорю про мир в канун войны,
И я вооруженьями пугаю.
В дни тишины, когда земля полна
Какой-нибудь совсем иной заботы.
Молва - свирель. На ней играет страх,
Догадка, недоверчивость и зависть.
У.Шекспир. Генрих VIII. Пролог.
Во-первых, потому, что любая тень намека, даже на иллюзию какого бы то ни было альянса Германии и России вне какой-либо зависимости от их государственного устройства и царящих в них режимов, как уже отмечалось, исстари является кошмаром для Англии. Причем едва ли не грани паранойи вперемешку с шизофренией. Да еще если в качестве одного из участников такого альянса фигурирует Япония, которая к тому моменту подписала 13 апреля 1941 г. Пакт о ненападении с СССР. То есть чисто внешне все складывалось как бы правдоподобно. К слову сказать, когда У.Черчилль приехал в Советский Союз первый раз, то во время одной из бесед со Сталиным, он так и заявил, что накануне нападения Германии на СССР, Англия более всего опасалась союза между Германией и ССССР (при участии также Японии). А тут еще совершенно открыто говорилось и о пропуске германских войск через советскую территорию, да еще и в обмен на допуск России к Персидскому заливу и даже в Афганистан. Соответственно возникал вопрос о дальнейшем направлении движения германских войск. Особенно же рассуждать на эту тему Лондону не приходилось - немцы двинутся на Ближний Восток, тем более что они уже там активничали.
Во-вторых, при общеизвестности поставок из СССР в Германию[84]на основе межгосударственных торговых договоров различного сырья, в том числе нефти и нефтепродуктов, заподозрить еще и возможность реального допуска Германии к советским источникам нефти едва ли не на основе концессий, было для англичан, что называется, плевым делом. Когда речь заходит о России, британская дипломатия и разведка просто генетически не могут предположить или подумать о ней что-либо положительное. Не утруждая свой исстари враждебно настроенный в отношении России (еще раз обращаю внимание на то, что вне зависимости от того, как она называется и какой в ней строй и режим) коварный ум, бритты автоматически мыслят в этом случае только негативными понятиями и категориями.
Немцы же умышленно запустили нефтяной тезис в качестве одного из ударов прямо в солнечное сплетение Англии. Потому что едва ли не самая главная «ахиллесова пята» - обеспеченность Третьего рейха нефтью и нефтепродуктами - в таком случает прекратила бы свое существование. А в качестве практически немедленного непосредственного результата подобного поворота событий для Англии последовало бы резкое усиление морской блокады и варварских бомбардировок германской авиацией территории Англии.
Была еще и другая причина, по которой немцы запустили именно такую «утку». Они ведь располагали захваченными в ходе западной кампании документальными данными о том, англо-французская коалиция планировала нанести бомбовые удары по центру советской добычи и переработки нефти - Баку. По сути дела, запуском такой «утки» в начале мая они попросту провоцировали англичан реанимировать этот план. Что, увы, и случилось. Уже в начале мая 1941 г. советская разведка зафиксировала факт реанимации замысла бомбардировок Советского Закавказья, прежде всего нефтяного комплекса Баку. Попросту говоря, немцы сознательно провоцировали англичан на агрессивные действия против СССР, что автоматически привело бы Англию в стан непосредственных военных союзников нацистской Германии, что в свою очередь, автоматически сняло бы с повестки дня и страшивший Гитлера вопрос о втором фронте. Увы, но дело действительно едва не докатилось до этого. Как стало известно Сталину либо вечером 12 июня, либо в первой половине дня 13 июня, «12 июня Комитет начальников штабов решил принять меры, которые позволили бы без промедления нанести из Мосула силами средних бомбардировщиков по нефтеочистительным заводам в Баку».[85] Удар же английской авиации по Советскому Закавказью означал бы непосредственную войну Англии против СССР. То есть, против СССР в таком случае оказывались не только государства Тройственного пакта - Германия, Италия и Япония - и примкнувшие к нему более мелкие европейские шакалы, но и даже Англия. А, следовательно, практически автоматически вслед за ней такую же позицию могли занять и США. И тогда практически весь мир - учитывая британские колонии и сферы влияния США, Германии, Италии и Японии - против СССР.
Лишь по счастливой случайности, а если быть исторически точным, лишь благодаря невероятному успеху Центра дешифровок немецких сообщений в Блетчли Англия удержалась от рокового шага. То есть от принятия рекомендаций Комитета начальников штабов. Правда, тут же сделала необходимый Гитлеру и одобряющий его план нападения на СССР «книксен», и трагедия 22 июня не замедлила себя ждать.
В-третьих, самым главным ударом и также в солнечное сплетение Англии, практически смертельным нокаутом была дезинформация о том, что-де в обмен на такие уступки, Россия получит свободный выход в Персидский залив и даже в Афганистан. Для Англии в те времена не было ничего более опасного, чем уже даже только призрачно иллюзорная тень намеков на нечто подобное. В таких случаях, обычно сдержанные бритты выходили из себя и начинали крушить все подряд. Но именно этого-то и добивался Гитлер вместе с Риббентропом.
Однако и Англия не была безучастным наблюдателем. В самом конце марта 1941 г. Англия устроила государственный переворот Югославии, дабы не допустить ее присоединения к Тройственному союзу. При этом искусно сформировав ложное впечатление о том, что-де к перевороту причастен Советский Союз. Увы, но не без помощи пресловутого шефа Абвера - адмирала Канариса - Гитлер поверил в это. Хотя и тогда не было секретом, что переворот в Югославии дело рук английской разведки. Более того. Было точно известно даже, кто конкретно дирижировал этим переворотом - британские разведчики «в штатском» Лео и Джулиан Эмери. Переворот в Югославии гарантированно привел к резкому обострению и без того крайне напряженных к тому времени советско-германских отношений. Оставалось только бросить, что называется, последнюю гирьку на весы более чем шаткого равновесия, чтобы Гитлер начал бы свою агрессию против СССР и тем самым Англия спаслась бы. Ради этого, в судорожных попытках по ускорения стравливания СССР и Германии в смертельной схватке в первых числах мая (до 5 мая) 1941 г. британский разведывательный центр в Нью-Йорке осуществил мощную дезинформационную операцию, суть которой заключалась в следующем: «Если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские начнут войну против Гитлера».[86] Увы, но, приведя эти данные на страницах своего мирового бестселлера, П.А.Судоплатов не был точен. А в данном случае точность имеет особое значение. Непосредственный исполнитель этой операции британский разведчик Монтгомери Хайд в своих мемуарах изложил суть этой дезинформации в следующем виде: «Из вполне достоверных и заслуживающих доверия источников стало известно, что Советский Союз намерен предпринять дальнейшие агрессивные военные действия, как только Германия будет втянута в крупные операции»[87]
Обратите особое внимание на то, как сами англичане сформулировали свою дезинформацию. Тут важно, прежде всего, то, что английская разведка не указала точно, о каких конкретно операциях идет речь. Ведь можно было понять и как операцию по вторжению непосредственно на Британские острова, а можно было и как крупную операцию по дальнейшему проникновению в пределы Британской колониальной империи. То есть Лондон достаточно ясно выбросил на стол крапленые карты, тем более что о намерениях СССР было сказано и вовсе провокационно. Мол, он намерен предпринять дальнейшие агрессивные военные действия. Мало того, что без прямого указания, что якобы речь идет о нападении на Германию, так ведь еще и серьезную смысловую нагрузку несло слово «дальнейшие агрессивные военные действия». Проще говоря, англичане пытались убедить Берлин, что СССР и раньше осуществлял агрессивные военные действия против Германии, и не намерен отказываться от этого и впредь. Все это можно было понять и как удар по Германии, и как удар по Румынии, являвшейся в то время основным поставщиком нефти и нефтепродуктов для Третьего рейха. Проще говоря, этой дезинформацией Гитлеру ясно было заявлено, что вне зависимости от того, какую операцию он начнет, преследуя антианглийские цели, его якобы ожидает карающий советский меч. Чего в действительности Москва вовсе и не планировала.
В результате к тому моменту, когда Р.Гесс в буквальном смысле слова свалился с небес на английскую землю, арена для глобальных дипломатических и политических интриг со всеми необходимыми атрибутами ожесточенного торга была готова. И «джентльмены» с обеих сторон приступили к этому торгу. Отчетливо замаячила угроза англо-германского сговора. Ведь подученные в свое время К. Хаусхофером Гитлер и Гесс, «вникнув» в суть особых тревог Англии, нагло предложили ей мир на чрезвычайно почетных условиях. В пункте № 1 привезенного Гессом меморандума под названием «Основы соглашения» Англии предлагалось следующее: «1. Чтобы воспрепятствовать возникновению новых войн, между державами оси[88] и Англией должно быть проведено разграничение сфер интересов. Сферой интересов стран оси должна быть Европа, сферой интересов Англии - ее империя». По сути дела это был повтор условий, предложенных Англии Гессом и Риббентропом еще летом 1940 г., о чем Сталину было известно. Кроме того, Сталину было известно, что Гесс от имени Гитлера предложил Лондону не только не препятствовать Германии одержать быструю победу над СССР, но и присоединиться к ее блицкригу, обещая взамен согласие Берлина на участие Лондона и Вашингтона в расчленении Советского Союза. Англии, в частности, предлагался район от р. Оби до р. Лены, Америке - районы восточнее Лены, включая Камчатку и Охотское море. Ну а себе Германия «присваивала» территории до р. Обь. Про Японию Гитлер в горячке своего геополитического сумасшествия забыл.[89]
Искушение для правящих кругов находившейся в тяжелейшем положении Великобритании было огромным, ибо без своих колониальных владений Англия в принципе - ничто, и самостоятельно существовать не могла, во всяком случае, как великая держава, а в то время - особенно. Искушение было тем более велико, если учесть, что, с одной стороны, Черчилль был самым выдающимся и рьяным защитником интересов Британской империи за все время ее существования, а с другой - не менее выдающимся и рьяным поборником уничтожения Советов и России. Не говоря уже о том, что в самой Англии были немалые и явно нехилые силы, которые стремились скинуть Черчилля, чтобы спокойно договориться с Гитлером. Налицо были факторы, способные при определенных обстоятельствах склонить прогермански настроенные влиятельные силы Англии и даже того же Черчилля (а в случае его отказа, попросту скинуть его) к более благоприятному восприятию и рассмотрению привезенных Гессом предложений Берлина. В том числе и в плане организации какой-либо стратегической игры антисоветского, антироссийского характера, вплоть до хотя бы устного сговора с Гитлером. Черчилль-то еще в апреле направил советскому правительству отнюдь не самый вежливый меморандум, в котором прямо указал, что Великобритания вовсе не заинтересована в сохранении Советского Союза в неприкосновенности.[90] Тем более что было видно, что сам факт прилета Гесса означал полное согласие Берлина с главным условием Лондона - немедленно порвать Договор о ненападении с СССР. А ведь особо жестко это условие было выдвинуто Англией тогда, когда премьером был уже Черчилль! К тому же сие означало также, что Гитлер все-таки склонен атаковать СССР по традиционному для любого агрессора маршруту, то есть с зпада. Кроме того. Благодаря криптографам из Блетчли, высшее английское руководство знало, что с 22-23 мая график воинских перевозок в вермахте был переведен в режим максимального уплотнения. Что означало финальную стадию подготовки к нападению на СССР.
Д ля Англии открытыми оставались лишь только те вопросы, которые вытекали из майской дезинформации нацистов:
- действительно ли германскому вермахту будет предоставлено право прохода через советскую территорию,
- правда ли, что Советский Союз готов предоставить в распоряжение рейха часть нефтяных промыслов Баку,
- соответствует ли действительности, что в обмен на эти шаги Россия получит свободный выход к Персидскому заливу и, возможно, в Афганистан.
И вот 9 июня 1941 г. переговоры с Гессом достигли «миттельшпиля». В них включился лорд-канцлер и член кабинета Черчилля Джон Саймон. А этот «гусь» еще в марте 1935 г. гарантировал Гитлеру «зеленый свет» его агрессии в восточном направлении, о чем Сталин знал с того же марта 1935 г.
10 июня о факте подключения Дж. Саймона к переговорам и о содержании его беседы с Гессом стало известно Сталину (в том числе и наряду с содержанием привезенного Гессом меморандума). Затем стало известно о решении насчет бомбардировок Советского Закавказья. Тревога Сталина достигла в этот момент наивысшего накала: с одной стороны, Великобритания была менее чем в полушаге от совершения агрессии против СССР, что сделало бы ее де-факто и даже де-юре союзником Третьего рейха и вообще стран Тройственного пакта, с другой, и также менее чем в полушаге от того, чтобы ради сохранения империи клюнуть на берлинскую наживку и за счет достижения компромиссного мира с Гитлером дать «добро» на его агрессию против СССР. Что, кстати говоря, она и сделала впоследствии, притворившись, что клюнула на берлинскую наживку.И посмотрите, как это было сделано.
12 июня Комитет начальников штабов принял решение рекомендовать правительству осуществить бомбардировки Баку. В тот же день Центр дешифровок в Блетчли перехватил и расшифровал «Распоряжение Главнокомандующего сухопутными войсками о назначении срока начала наступления на Советский Союз» от 10.6.1941 г. об официальном назначении 22 июня датой нападения Германии на СССР. Впоследствии это подтвердил в своих мемуарах и сам У.Черчилль,[91] хотя о дате 22 июня британская разведка знала давно.[92] Но знать давно, пускай даже и из самых проверенных источников и иметь абсолютное документальное подтверждение в виде официального приказа германского командования - мягко говоря, слишком большая разница.
И как только в Лондоне осознали, какую радостную перспективу для полузадушенной Англии несет эта расшифровка, на переговорах с Гессом произошел коренной перелом. В формулировке У.Черчилля это выглядело так: «Лучше всего следовать естественному ходу событий. Столкновение между Германией и Советским Союзом неизбежно. Сосредоточение германских сил на советской границе идет ускоренным темпом. Нам нужно подождать своего часа…».[93] А точную дату и час нападения он уже знал!
Поторговавшись для виду еще два дня, с английской стороны было сделано заверение о том, что Гитлер может спокойно нападать на Советский Союз, второй фронт не будет открыт до 1944 года. Но при условии, что Гитлер оставит в покое Британскую колониальную империю и снизит интенсивность бомбардировок Англии. Кстати, уже после начала войны ГРУ зафиксировало широкомасштабные переброски германских воинских частей, особенно авиационных с северо-запада Франции на Восточный фронт.[94] Достигнутая договоренность действовала!
Англичане торговались для виду, прежде всего потому, что обратили внимание на одно обстоятельство в этой расшифровке. Дело в том, что согласно перехваченному распоряжению дату 22 июня назначило верховное главнокомандование. Между тем, несмотря на то, что с 4 февраля 1938 г. его олицетворял непосредственно Гитлер, само это распоряжение было от имени главнокомандующего сухопутными войсками Германии. Да к тому же и подписано было начальником Генерального штаба сухопутных войск Германии генералом Ф. Гальдером. Более того, оно содержало в себе контрольную дату - 18 июня, в течение которой должно было быть осуществлено либо окончательное подтверждение даты нападения, либо ее отмена. Более того, в тексте распоряжения было и последнее контрольное время для этого же - 13.00 21-го июня 1941 г.! Проще говоря, немцы ждали очень весомых и серьезных гарантий со стороны Англии, прежде всего, по вопросу о не открытии второго фронта. И англичане дали эти гарантии!
Но и немцы не были дураками, чтобы вот так просто поверить Коварному Альбиону. В Москву был направлен один из самых доверенных агентов адмирала Канариса - юрист-международник Николас фон Галем.[95] Целью его миссии было не добывание информации об СССР - работавшие в Москве германские разведчики и так передали ему необходимую информацию, которую добыли сами. Его целью было получение необходимых сведений о позиции Англии непосредственно от резидента британской разведки в Москве, с которым он был дружен с детства (вплоть до знания детских кличек), а также информирование его о том, что нападение всенепременно произойдет 22 июня. У Н.фон Галема была еще одна задача - получить достоверные сведения о том, есть ли какое-либо соглашение между Англией и СССР о сотрудничестве в борьбе против Германии или нет, в том числе, имеются ли какие-либо конкретные наметки для этого. Проще говоря, не надувают ли Берлин англичане. Н.фон Галем, увы, «успешно» выполнил свою задачу. Потому что уже 14 июня 1941 г. Гитлер окончательно подтвердил командующим группировок вторжения свое политическое решение о нападении на Советский Союз, так и не осознав, что его кумир - прусский король Фридрих Великий - оказался гениален на века, когда в порыве негодования изрек: PERFIDIUOS ALBION (Коварный Альбион)! Еще и нападение-то не началось, а Лондон, правда, под сильным нажимом Вашингтона, уже полез выражать беспокойство по поводу грядущего нападения Германии и сердобольничать. Даже передали советскому послу разведывательную информацию о военных приготовлениях Германии к нападению на СССР и даже карту, на которой была показана дислокация германских и советских войск по состоянию на середину июня 1941 г. Выше об этом уже говорилось. Впрочем, тон подобному поведению Лондона задавал именно Вашингтон. Устами своего посла в Москве Л.А.Штейнгардта США еще 5 июня 1941 г. выразили недоумение советскому руководству по поводу того, что накануне величайшего кризиса, который, по мнению некоторых, СССР будет переживать в ближайшие 2-3 недели, Советский Союз не предпринимает никаких действий для укрепления межгосударственных отношений с США.[96]
Ну, а 22 июня Черчилль произнес свою знаменитую речь в поддержку Советского Союза. Однако PERFIDIUOS ALBION не был бы самим собой, если бы одновременно, прямо в день нападения Германии на СССР не выслушал предложение о сепаратном сговоре с Гитлером, что было зафиксировано советской разведкой в Турции.[97]
Со своей стороны советские разведывательные службы зафиксировали, что уже 15 июня германские оккупационные власти издали распоряжение, согласно которому население приграничных с СССР районов должно эвакуироваться из мест проживания до 18 июня. Проще говоря, с 18 июня должен был начаться финишный этап подготовки - выдвижение войск на исходные для нападения позиции. Что и было подтверждено в результате молниеносно осуществленной воздушной разведки в течение светового дня 18 июня вдоль линии границы в полосе компетенции Западного особого военного округа. Все это свидетельствовало о том, что непосредственное подтверждение даты нападения от Верховного командования состоялось именно 18 июня.
И вот окончательное резюме всей этой истории. Прекрасно зная, что У.Черчилль является наиболее рьяным защитником Британской империи и, понимая, что последняя надежда Лондона - это Советский Союз, Гитлер решил разрубить «гордиев» в его представлении «узел», осознанно поставив на кон судьбу именно Британской колониальной империи, особенно Индии. Полагая ее козырной картой, в обмен на которую Англия должна была бы гарантировать ему, фюреру, безнаказанность однофронтового разбоя на Востоке, против СССР. Что, увы, и произошло. И о чем, увы (на этот раз для У.Черчилля) у британского премьер-министра хватило ума 4 сентября 1941 г. открыто проболтаться советскому послу Майскому, которому он заявил, что второй фронт не будет открыт до 1944 года![98] Да, собственно говоря, Черчилль не скрывал этого даже в переписке со Сталиным в летом и осенью 1941 г.[99]
Короче говоря, не будь этого прямого, но неофициального, письменно никак не зафиксированного сговора с Гитлером, гарантировавшего ему свободу рук на Востоке, то есть безопасность однофронтового разбоя против СССР до 1944 года, то фюрер едва ли рискнул бы на нападение! У Черчилля, правда, хватило ума и политической изворотливости лично не засветиться в сговоре с нацистским зверем, как его сумасшедший предшественник. Однако в своем последнем слове перед оглашением смертного приговора, бывший министр иностранных дел Третьего рейха Й.Риббентроп назвал эти гарантии «заявлением о дружеских заверениях, которые дал мне Черчилль».[100] Именно это «заявление о дружеских заверениях», которое дал Черчилль, окончательно уверило главарей Третьего рейха в возможности не опасаясь за свой западный тыл до 1944 года, начать-таки агрессию против СССР и в результате последовал сигнал «Дортмунд». Спустя всего полдня после получения этого сигнала началась и сама агрессия.
Планировавшаяся нацистами схема совместного нападения Германии и Японии на Советский Союз в ходе Второй мировой войны. Схема взята из фотоальбома книги М.Леонтьева - «Большая Игра». М., 2008.
Схема нападения на Советский Союз по «Варианту Барбаросса»
[1] Книгу с таким названием в 2008 г. издал петербургский исследователь Н.В.Стариков.
[2] Такой точки зрения придерживается д. и. н. В.С.Лавров. См. его статью «Что скрывалось за приглашением В.М. Молотова осенью 1940 г. в Берлин и полетом Р.Гесса в мае 1941 г.». В сб. «Международный кризис 1939-1941 гг.: от советско-германских договоров 1939 г до нападения Германии на СССР. Материалы международной конференции, организованной Институтом всеобщей истории Российской академии наук, Университетом Латвии, Институтом современной истории (Мюнхен), Московским отделение Фонда им. Конрада Аденауэра. Москва, 3-4 февраля 2005 г.», М., 2006, с.357-383.
[3] См. № 1.
[4] ЦА МО. Ф. 23. Оп. 9117. Д. 2. Л. 418-431. Документы внешней политики СССР. Т. XXII, кн. 2, с. 559 (в прим.) со ссылкой на архив КГБ СССР.
[5] ЦА МО. Ф. 23. Оп. 9117. Д. 2. Л. 350-360.
[6] Анфилов В. «Новая версия» и реальность // Независимое военное обозрение. 1999. 7 апреля. «Совершенно секретно! Только для командования». М., 1967. С. 76-78.
[7] То есть уже тогда со ссылкой на Мольтке Гитлер вслух рассуждал о превентивной войне против России (СССР) при благоприятных условиях. Впрочем, не менее важны и слова Сталина - ведь говоря «надо практически готовиться к отпору», он, вне всякого сомнения, говорил об оборонительной войне. Увы, но рассмотрение таких вопросов действительно выходит за рамки обусловленной темы.
[8] Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т.III. М., 1997, с. 286.
[9] Правда, в этом есть еще и непосредственно военный аспект. В данном случае под «возможностью такого похода в ХХ веке…» германский генеральный штаб подразумевал анализ взглядов новой генерации советских генералов на вопросы обороны. Ведь стратегия оборонительной войны России в 1812 г. не являлась секретом. И, соответственно, германских генералов очень интересовало, как поведет себя новый советский генералитет при нападении с Запада. Проще говоря, будет ли он повторять стратегию и тактику Барклая де Толли и Кутузова, или нет.
[10] Glasneck J., Kircheinsen I. Turkei und Afganistan - Brennpunkte der Orienpolitik in Zweiten Weltkrieg. Berlin, 1968, s. 211.
[11] С 1940 г. генерал-фельдмаршал.
[12] См. № 10.
[13] Цит. по: Флоримон Бонт. Дорога чести. Пер. с фр. М., 1949, с.189.
[14] Гитлер А. Майн Кампф. М., 1992, раздел 33 , глава 14. Цит. по: Леонтьев М. Большая игра. М., 2008, с. 184.
[15] Во времена А.С.Пушкина лорд Пальмерстон был всего лишь министром иностранных дел Великобритании. Однако проводимая им внешняя политика была настолько воинственной и агрессивной, особенно по отношению к России, что более всего ему подходило слово «воевода». И гений великого русского поэта блестяще точно зафиксировал это. Впоследствии Пальмерстон стал премьер-министром Великобритании и сделал так много для того, чтобы между Великобританией и Россией были бы враждебные отношения, что словами не описать.
[16] Эти слова Петр Великий произнес в 1714 г.
[17] То есть в Азиатской части России.
[18] Rawlinson H. England and Russia in the East. London, 1875. Цит. по: Леонтьев М. Большая iгра. М., 2008, с. 87.
[19] Имеется в виду Джозеф Чемберлен.
[20] Political and strategical interests of the United Kingdom, London (Royal Institute of International Affairs), 1939, 214-216.
[21] Мало кому известно, что еще в начале осени 1917 г. британская разведка запланировала захват Транссиба руками сформированного еще царское время из числа бывших дезертиров из австро-венгерской армии чехословацкого корпуса. В этих целях знаменитый английский писатель, а тогда разведчик на службе Его Величества английского короля Георга V Соммерсет Моэм совместно с четырьмя чешскими офицерами разведки высадился во Владивостоке и оттуда проехал по всей трассе Транссиба, выискивая наиболее уязвимые места этой магистрали. И впоследствии, когда чехословаки «подняли» свой, специально спровоцированный Троцким пресловуто известный мятеж в 1918 г., то этому корпусу удалось захватить практически всю магистраль. Эти уникальные данные привел в своем комментарии к малоизвестному российскому зрителю документальному фильму «Легио» известный современный историк Ю.В.Емельянов. Фильм был посвящен мятежу чехословацкого корпуса в 1918 г., в том числе и проблеме кражи российского золотого запаса чехословацкими легионерами. В те далекие времена чудом удалось отстоять Трассиб. Уже после Второй мировой войны США приняли эстафету планирования попыток захвата Транссиба, что зафиксировано в ряде их планов по развязыванию войны против Советского Союза. А в целом следует отметить, что спровоцированная Западом и его агентурой внутри России Гражданская война в сочетании с иностранными интервенциями носила ярко выраженный характер отчаянно свирепой геополитической борьбы за монополию пути сообщения. Едва ли кто-либо обращал пристальное внимание на то, что основные военные действия в ходе Гражданской войны разворачивались именно вокруг основных железнодорожных магистралей России. Причем по всем азимутам - на западе, севере, юге и востоке. Проще говоря, в ходе Гражданской войны решался центральный вопрос - останется ли Россия единственной в мире единой, подлинно трансконтинентальной евразийской державой, обладающей на своей территории монополией пути сообщения на всех азимутах или нет. И та власть, которая сможет обеспечить России гарантию незыблемости этой монополии и впредь, что одновременно означало и сохранение ее территориальной целостности и суверенитета на этой территорией (пускай даже и в слегка урезанном виде), та власть и утвердится в России. Собственно говоря, так оно и получилось. В строгом соответствии с Высшим Законом Высшей Мировой Геополитики и Политики. Отчаянно борясь за утверждение своей политической монополии заселения в России, то есть за утверждение своей власти в стране, большевики физически не могли не решать в свою пользу и неразрывно связанный с ней вопрос о монополии пути сообщения, в том числе и о гарантии ее незыблемости. Потому как одновременное решение вопроса о двух этих монополиях являлось решением главного вопроса для народов России - о сохранении их монополии заселения на землях их исторического проживания. Вот почему едва ли не абсолютное большинство народов России встало на сторону большевиков. При соединении таких глобальных помыслов с не менее глобальными усилиями по их реализации, возникает никем и ничем неодолимая сила. Именно она и привела к победе большевиков, особенно же патриотическое крыло партии вор главе со Сталиным. Вот суть механизма их победы.
[22] Хотя, если быть исторически точным, то Англия сама виновата в этом. Дело в том, что еще в самом конце 80-х гг. XIX в. она способствовала проникновению заинтересованного в железнодорожном строительстве в Османской империи германского капитала на этот обширнейший рынок. Однако вскоре тевтоны проявили характерную для мира бизнеса черную неблагодарность, которой Англия затем и воспользовалась, спровоцировав первую мировую бойню.
[23] Происхождение этого термина весьма любопытно. На заданный уже в 30-е гг. прошлого столетия вопрос о том, где родился Гитлер (а, соответственно, и нацистское движение, которое он возглавил), супруга бывшего премьер-министра Англии времен Первой мировой войны Г.Асквита - леди Асквит - ни на мгновение не задумавшись, невозмутимо ответила: «В Версале». Леди Асквит, судя по всему, прекрасно понимала, какую зловещую роль сыграл Версальский якобы мирный договор, которым якобы завершилась Первая мировая война, в том, что человечество получило нацизм и его главаря - А.Гитлера. Высказывание приводится по: Молодяков В.Э. Не состоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио. М., 2004, с. 18.
[24] Тихонов Ю. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008, с. 277.
[25] Тихонов Ю. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008, с. 277.
[26] Тихонов Ю. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008, с. 277 со ссылкой на Архив ФСБ РФ. Д. 8234. Л. 92
[27] АВП РФ. Ф. 071.1939 г. Оп. 21. П. 189. Д.6. Л.61.
[28] Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939. М., 1990. С. 199, 392, 402. ДВП. Т. XXII. Кн. 2. С. 559 (в прим.) со ссылкой на «архив бывш. КГБ СССР». Необходимо отметить, что во многих ныне официально рассекреченных и опубликованных документа СВР и ГРУ, относящихся к предвоенному периоду, П.Клейст фигурирует действительно как источник секретных сведений для советских разведывательных служб.
[29] Hauner M. India in Aхis Strategy. German, Japan and Indian Nationalism in the Second World War. Stuttgart, 1980, p.163.
[30] Glasneck J., Kircheinsen I. Turkei und Afganistan - Brennpunkte der Orientpolitik in Zweiten Weltkrieg. Berlin, 1968, s. 217
[31] Запись беседы наркома иностранных дел СССР В.Молотова с послом Германии в СССР Ф.Шуленбургом. Документы внешней политики (далее ДВП) СССР. М., 1995, Т. XXIII, Ч. I, с.131.
[32] Тихонов Ю. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008, с. 285.
[33] Тихонов Ю. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008, с. 284, а также - АВП РФ. Ф. 082. 1940. Оп. 23. П. 95. Д. 5. Л. 139.
[34] Приводится по: Тихонов Ю. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008, с. 282.
[35] Справка Индийской политической разведки (ИПР) «Афганские интриги» от 27.2.1940 г.// Ibid. P.84. Приводится по: Тихонов Ю. Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию. М., 2008, с. 282.
[36] Ныне город Пакистана.
[37] Донесение советского полпреда в Кабуле К.Михайлова В.Молотову от 11.10.1940 г.// АВП РФ. Ф. 071. 1940. Оп. 22. П. 192. Д. 4. Л.301.
[38] Фёрстер Ю. Война и политика. 1939-1941. М., 2001. С. 332. Немецкий автор не совсем точно цитирует это высказывание Гитлера. Более точное описание этого события и само цитирование содержится в К. Кlее. Das Unternehmen «Seelowe», Berlin-Frankfurt, 1958, S. 189. Согласно этому источнику, Гитлер высказался подобным образом в беседе с немецкими генералами Г. фон Рунштедтом и Г. фон Зоденштерном, состоявшейся 2 июня 1940 г.: «…2 июня 1940 года, после завершения первой фазы французской кампании, Гитлер посетил штаб группы армий “А” в Шарлевилле. Перед началом совещания он прогуливался перед зданием, где собрались офицеры, с командующим группой армий “А” (фон Рундштедтом) и начальником штаба группы (фон Зоденштерном). Как бы ведя личную беседу, Гитлер сказал, что если, как он ожидает, Франция “отпадет” и будет готова к заключению разумного мира, то у него, наконец, будут развязаны руки для выполнения своей настоящей задачи - разделаться с большевизмом».
[39] Известия ЦК КПСС. 1990. № 3, с. 220. Приводится по: Военная разведка информирует. Документы Разведуправления Красной Армии. Январь 1939 - июнь 1941. Составитель Гаврилов В.А. М., 2008, с. 434.
[40] С учетом ежегодной инфляции и процентных ставок по депозитам, в настоящее время это, как минимум, 100 млн. долларов, если не того больше.
[41] Stafford S. Churchill and Secret Service, London, 1997, p. 202.
[42] Выражение «святая лиса» - ловко и не без едкого сарказма обыгранное английскими журналистами созвучие фамилии лорда Галифакса - HALIFAX - HOLY FOX.
[43] Городецкий Г. Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз. М., 2008, с. 49 со ссылкой на рассекреченные документы Министерства иностранных дел Великобритании.
[44] Рейнолдс Д. Черчилль и «решение» Англии продолжать войну в 1940 году: правильная политика, ложные причины. Вопросы истории. № 9, 1990, с. 31-32.
[45] Рейнолдс Д. Черчилль и «решение» Англии продолжать войну в 1940 году: правильная политика, ложные причины. Вопросы истории. № 9, 1990, с. 31 - 34.
[46] Рейнолдс Д. Черчилль и «решение» Англии продолжать войну в 1940 году: правильная политика, ложные причины. Вопросы истории. № 9, 1990, с. 34.
[47] Рейнолдс Д. Черчилль и «решение» Англии продолжать войну в 1940 году: правильная политика, ложные причины. Вопросы истории. № 9, 1990, с. 34.
[48] Mackinder H.J. Democratic Ideals and Reality. A Study in the Politics of Reconstruction. Wash. DC. 1996, p.186 - впервые этот труд был опубликован еще в 1919 г.
[49] Цит. по: Хаусхофер К. О геополитике. Пер. с нем. М., 2001, с. 374.
[50] Читай: англосаксонского. Приводится по:Foreign Relations of the United States (FRUS)/ 1918. Vol. II, p. 35-36, цитата из текста меморандума посольства Великобритании в США Госдепартаменту США.
[51] Bywater Hector C. Sea Power in the Pacific. A Study of the American-Japanese Naval Problem. London, 1934, p. 310.
[52] Fisher L. Russia’s Road from Peace to War. Soviet Foreign Relations, 1917 - 1941. New York, 1969. P.35.
[53] Известия, 7 сентября 1940 г.
[54] 30 сентября 1940 г. жесткая реакция Советского Союза на Тройственный пакт была опубликована в качестве передовицы (без подписи) в газете «Правда». Автором был В.М.Молотов при участии И.В.Сталина. Ныне записка В.М.Молотова «Берлинский пакт о Тройственном Союзе» хранится в РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1161. Л. 66-75.
[55] Опытные немецкие дипломаты в германском посольстве в Москве явно не без оснований подозревали, что за эти кроется сарказм Сталина, которого в недавнем прошлом торговец шампанским Риббентроп решил поучать мировой геополитике и политике.
[56] АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 675. Л. 1.
[57] FRUS. 1940. Vol. I. Р. 565. В германском посольстве в Москве американцы располагали весьма информированной агентурой. К примеру, 2-й секретарь посольства США в Москве Чарльз Ю.Болен работал с двумя агентами из числа сотрудников германского посольства - 2-м секретарем посольства Г.фон Биттенфельдом (псевдоним «Джонни»; встречи происходили во время совместных конных прогулок) и заведующим Консульским отделом германского посольства Г.фон Вальтером. Именно они были главными информаторами американцев по всем вопросам, касавшимся советско-германских отношений. Советской контрразведке хорошо было известно, что американцы располагают отлично информированной агентурой в германском посольстве в Москве. Так что оценки американцев в отношении позиции СССР к Тройственному пакту были известны Лубянке, а, соответственно, и Сталину…
[58] ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 22425. Д. 3. Л. 637-638. Машинопись на специальном бланке. Копия.
[59] Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы. Публ., вступ. ст. и комм. А.Г.Фесюна. СПб-М, 2000, с. 100.
[60] АП РФ. Ф. З. Оп.64. Д. 675. л. 13-15. Машинопись на бланке НКВД СССР. Подлинник, автограф. Указана рассылка: Сталину, Молотову.
[61] Сам Гитлер в беседе с главнокомандующим ВМФ Германии, адмиралом Редером, ставил вопрос о «вовлечении» СССР в военные действия против Англии, в том числе в Иране и Индии» (М. Domarus, Hitler, Munchen, 1965, Bd. 2, S.158). А во втором томе дневника Ф. Гальдера на стр. 148 и 158 зафиксирована запись от 1 ноября 1940 г., в которой он указал, что «…фюрер надеется включить Россию в фронт против Англии». Надеется, конечно, никто не запретит, как, впрочем, и быть полным дураком тоже.
[62] Сталин - Молотову, 11 ноября 1940 г. АВП РФ. Ф.059. Оп. 1. П. 338. Д. 2314. Л. 2.
[63] Мартиросян А.Б. Мифы Пакта Молотова-Риббентропа. Т. 3. Сговор диктаторов или мирная передышка. М.,2009, с. 443-444. Он же. 200 мифов о Великой Отечественной войне. Т. 1. На пути к мировой войне. М., 2008, с. 471-472.
[64] Мартиросян А.Б. Мифы Пакта Молотова-Риббентропа. Т. 3. Сговор диктаторов или мирная передышка. М.,2009, с. 443-444. Он же. 200 мифов о Великой Отечественной войне. Т. 1. На пути к мировой войне. М., 2008, с. 471-472.
[65] То есть правительству Чан Кайши.
[66] Известия, 15 ноября 1940 г.
[67] Известия, 16 ноября 1940 г.
[68] См. АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 326. Д. 2239. Л. 112-114.
[69] АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 675. Л. 68-83.
[70] Когда «зимняя война» завершилась, резидентура советской внешней разведки в Хельсинки с помощью своей проверенной агентуры однозначно подтвердила, что на провоцирование войны с СССР Финляндию толкнули Великобритания и Франция, а также Германия. См. Синицын Е. Резидент свидетельствует… М., 1996, с.70-80. Лондон и Париж официально обещали Финляндии помощь добровольцами и оружием, и кроме того, закрыть глаза на аннексию Финляндией советской территории вплоть до Урала. И это не говоря уже о том, что и сами Англия и Франция планировали в помощь Финляндии высадку десанта на севере СССР, в обозе которого планировали привезти также и «беса мировой революции» Бронштейна-Троцкого, а также массированные бомбардировки Советского Закавказья.
[71] Челышев А.С. СССР-Франция. Трудные годы. 1938-1941. М., 2002. Приводится по: Моруков М.Ю. Правда ГУЛАГа из круга первого. М., 2006, с. 93.
[72] Цит. по: Моруков М.Ю. Правда ГУЛАГа из круга первого. М., 2006, с. 93.
[73] Во время западного похода германские войска захватили в одном из брошенных французским генералитетом штабных поездов папку с грифом «TRES SECRET», на которой красовалась надпись «ANNAQUE AERIENNE DU PETROLE DU CAUCASE. Liaison effectue au G.Q.C. Aerien le avril 1940». В переводе с французского языка это означало «Совершенно Секретно. Воздушный удар по нефтяным месторождениям Кавказа. Верховное командование ВВС, апрель 1940 года». А в папке соответствующие документы и карты намеченных для бомбардировок целей. Дейтон Л. Вторая мировая: ошибки, промахи и потери. Пер. с англ. М., 2002, с. 556-557. А в захваченном германскими войсками архиве французского МИД был обнаружен доклад посла Франции в Турции Массильи. В этом докладе Массильи описывал свою беседу с турецким министром иностранных дел Сараджоглу, который выдвинул идею нападения на русские нефтяные промыслы в Баку. Так этот факт представил в своих мемуарах бывший канцлер Германии и бывший посол Третьего рейха в Турции Ф. фон Папен (Папен фон Ф. Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947. Пер. с англ. М., 2005, с. 453). Откровенно говоря, весьма затруднительно поверить в версию фон Папена о том, что «генератором» такой идеи был какой-то турок. Англия и Франция и без турок додумались до этой подлости и едва ее не осуществили. На кой черт им были нужны советы какого-то турка?! Короче говоря, чуть позже гитлеровцы не без юмора опубликовали эти документы. Скандал был вселенский. Для сведения - в те времена более 86,5% добычи советской нефти и нефтепереработки было сосредоточено на Северном Кавказе и в Закавказье (Запад никогда не понимал, что это за термин - «Закавказье» - и потому называл весь этот регион на свой лад - Кавказ). Англо-французские планы по нанесению бомбовых ударов по указанным районам СССР тогда были сорваны успешным окончанием Советским Союзом упомянутой войны и заключением мирного договора с Финляндией. Кстати говоря, Сталин и требовал-то скорейшего окончания этой войны, исходя из этого факта - ведь разведка и тогда докладывала ему об этих планах.
[74] АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 675. Л. 108-116.
[75] Под чешскими источниками имелся в виду президент Чехословакиии в эмиграции Э.Бенеш, который к этому времени уже обосновался в Лондоне и установил дружественные связи с советским полпредством. Что же до источников самого Бенеша, то это, прежде всего, чехословацкая военная разведка и ее глава генерал Франтишек Моравец, который еще до оккупации гитлеровцами Праги был вывезен англичанами вместе со всеми своими архивами в Лондон. В Абвере у Моравца имелся один прекрасно информированный о многих тайнах Третьего рейха агент - А-54, он же полковник Абвера Пауль Тюммель.
[76] Кстати говоря, обратите внимание на это заявление Кейтеля. Увы, но очень многие «исследователи» (в основном, правда, горе-«исследователи») считают необходимым подвергать Сталина и Молотова резкой критике за то, что они якобы вступили в сговор с Гитлером и намеревались на пару с ним разделить мир. К вящему неудовольствию все антисталинистов, этого, как видно из заявления Кейтеля, не имело место быть. Практика исторических расследований убедительно показывает, что заклятый враг куда честнее и объективнее, нежели доморощенные горе-«исследователи».
[77] АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П..326. Д. д.2237. Л.272-274.
[78] Секреты Гитлера на столе у Сталина. М., 1995, с. 11.
[79] Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996, с.136.
[80] Якобсен Г.-А. 1939-1945. Вторая мировая война. Хроника и документы. Со ссылкой на документ Нюрнбергского трибунала IMT. Dok. PS-1746. В сборнике Вторая мировая война: два взгляда. М., 1995, с. 146-147.
[81] Гитлер достаточно долго тянул с максимальной концентрацией войск для нападения на СССР, полагая возможным осуществить это, что называется, в последний момент, ибо железнодорожная сеть Германии и оккупированной Третьим рейхом части Польши, особенно на северо-восточном (для СССР - северо-западном) направлении позволяла поступить именно таким образом. Пропускная способность германских железных дорог в направлении советской границы в несколько раз превосходила пропускную способность советских железных дорог в западном направлении. Это сыграло серьезную роль в колебаниях Гитлера при решении вопроса об окончательном выборе маршрута агрессии.
[82] Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2, М., 1970, с. 523-526.
[83] The German Campaign in Russia - Planning and Operations (1941-1945). Washington, D.C.: Department of the Army, 1955, p. 19.
[84] Да, поставки имели место, но отнюдь и даже далеко не в решающих для Третьего рейха объемах. Это четко зафиксировано статистикой тех поставок.
[85] Батлер Дж. Большая стратегия. Сентябрь 1939 - июнь 1941. М., 1959, с. 497.
[86] Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. М., 1996, с.136.
[87] Montgomery Hyde H. Room 3603. New York, 1963. P. 58.
[88] Имелось в виду трио Берлин-Рим-Токио.
[89] Розанов Г.Л. Сталин и Гитлер. 1939-1941. М., 1991. С. 198-206; Sunday Times, 1988. Apr. 5; «Советская Россия», 1990. 10 мая; Очерки истории Российской Внешней Разведки. М., 1997. Т. 3. С. 433-440; Т. 4, С. 263; Manwell R., Fraenkel H. Heinrich Himmler. London, 1965. P.158-160. В послевоенное время эта информация советской разведки получила независимое подтверждение сразу из двух источников: из мемуаров сына герцога Гамильтона - Джеймса Дугласа - и Феликса Керстена, являвшегося личным врачом рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Керстен одновременно врачевал и министра иностранных дел Третьего рейха Иоахима фон Риббентропа. Мемуары Керстена в этом отношении совпадают с данными советской разведки за 1941 г. практически на 100%. См., напр.: Подьяпольский А., Непомнящий Н. Несостоявшиеся фюреры. Гесс и Гейдрих. Загадки Третьего рейха. М., 2004. С. 54-55.
[90] Woodward L. British Foreign Policy in the Second War. London. 1970. Vol. I. P. 604.
[91] Черчилль У. Вторая мировая война. Пер. с англ. М., 1991. Кн. 2. С. 159.
[92] Чехословацкая и польская военные разведки еще в конце марта - апреле 1941 г. смогли точно установить время, основной стратегический замысел плана агрессии, направления трех главных ударов и какими силами будет предпринято нападение. А 27 мая чехословацкая военная разведка установила и саму дату нападения Германии на Советский Союз, и передали эти данные в МИ-6, а та, соответственно, в британское правительство. См. Moravec F. Master of Spies. Memoirs of General Frantisek Moravec. New York, 1977. P. 191-193. Benes E. The Memoirs of Dr. Edward Benes. Boston, MA, 1953. P. 150-151, а также - Churchill to Sikorski, 4 June 1941 (CAC, CHAR 20/21 C).
[93] Цит по: Городецкий Г. Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз. М., 2008, с. 327.
[94] Лота В. Секретный фронт Генерального штаба. Разведка: открытые материалы. М., 2005, с.259-261
[95] Колвин И. Двойная игра. М., 1960, с. 238.
[96] АВП РФ, ф. Об, on. 3, п. 4, д. 36, л. 36-49. Документы внешней политики СССР. Т. 23. М., 1995, с 726-727.
[97] Инициатором этой попытки сепаратных переговоров явился посол Третьего рейха в Турции Ф. фон Папен. Это именно он выдвинул турецкому министру иностранных дел Сараджоглу идею обратиться к британскому послу в Анкаре сэру Хью Нэтчбулл-Хэджсссену и предложить ему следующее. Запросить британское правительство по вопросу, не находит ли оно своевременным прекратить военные действия на Западном фронте и объединить усилия для борьбы с державой, чья политика предусматривает уничтожение западной цивилизации. Сараджоглу немедленно связался с английским послом и передал ему пожелание фон Папена. Британский посол выслушал их и отправил соответствующую телеграмму в Лондон. Но в контакт с фон Папеном не вступил, сделав вид, что находится на яхте в Мраморном море. Затем в британское посольство в Анкаре поступили текст речи Черчилля в связи с нападением Германии на Советский Союз, в которой британский премьер-министр выразил готовность оказать Москве помощь. Одновременно поступило и указание, запрещающее вступать в тайные контакты с представителями Третьего рейха. 23 июня Хью Нэтчбулл-Хэджсссен официально заявил Сараджоглу, что не видит для себя смысла заниматься таким вопросом. Папен фон Ф. Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947. Пер. с англ. М., 2005, с.469. Советская разведка располагала очень серьезными агентурными позициями в Турции, что позволило ей практически мгновенно зафиксировать попытку обращения фон Папена с подобным предложением.
[98] Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 3. С. 440; Т. 4. С. 263; Мягков М. Союзники-антагонисты // НВО. 2002. № 19.
[99] См., например: Министерство иностранных дел СССР. Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. I, М. 1976, с. 17.
[100] Нюрнбергский процесс. М., 1961, Т. VII, с 271.
Трагедия 22 июня: ошибка или предательство?
Арсен Мартиросян, член Союза Писателей России
Источник: delostalina.ru
|
