"... для Поволжья и для некоторых местностей Центральной России, – писал он в 1922, – роль, сыгранная Федосеевым, была в то время замечательно высока, и тогдашняя публика в своем повороте к марксизму несомненно испытала на себе в очень и очень больших размерах влияние этого необыкновенно талантливого и необыкновенно преданного своему делу революционера"
[Полн. собр. соч., 5 изд., т. 45, с. 325 (т. 33, с. 415)].

Источник: БСЕ
Соч.: Статьи и письма, М., 1958.
Лит.: Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 45 (т. 33); Рабочее движение в России в XIX в., т. 3, ч. 2, М., 1952; Н. Е. Федосеев. Сб. воспоминаний, М.–Л., 1923; Myравьев В., Н. Е. Федосеев, М., 1969; Клюкин В. И., H. E. Федосеев (1869–1898 гг.), Киров, 1969.

***

Полюбить марксиста. Революционный роман.

Гопфенгауз Мария Германовна - невеста и соратник Федосеева Николая Евграфовича. Это ее тюремное фото.

«Но, моя дорогая, не забывай, что русский человек «привыкает» к возмутительным условиям или по крайней мере ухитряется относиться к ним довольно легкомысленно»
из письма Н.Е. Федосеева М.Г. Гопфенгауз.

В июле 1889 года полиция разгромила казанский марксистский кружок, которым руководил Николай Евграфович Федосеев, человек во многом сформировавший взгляды Ленина и обучивший его научному подходу к изучению марксизма. И это при том, что сам был на год младше Ильича. Именно 18-ти летний юноша Коля Федосеев привил Ленину ту черту, за которую его неимоверно уважали соратники и перед которой трепетали оппоненты - используя в аргументе цитату из авторитетного источника всегда подкреплять ее реальными фактами. Вторая фундаментальная вещь: никогда не пытаться разъяснять постулаты Маркса, Энгельса и других теоретиков и философов без привязки к реальной жизни.
Ленин сам был летом 1889 года в Казани, хотел встретиться, но помешал арест Федосеева.

Молодые марксисты получили различные сроки. Федосеева отправили отбывать наказание в питерские "Кресты". Дали ему 2,5 года.
Сидеть Федосееву было очень тяжело из-за его привычки любой обращенный к нему вопрос рассматривать всесторонне и искренне пытаться помочь спросившему - его заслушивались надзиратели и конвоиры. Начальство замечало это безобразие и отправляло Федосеева в карцер.
Не сломаться Федосееву помогло питерское отделение нелегальной политической организации "Красный Крест" в лице Марии Германовны Гопфенгауз.
Мария Германовна посещала узника под видом его кузины. Передавала мелкие разрешенные посылки, а уносила его мысли, планы статей и письма к товарищам, которые запоминала наизусть. Заодно закатывала скандалы тюремному начальству. Делала это с такой страстностью и частотой, что Федосеева перестали сажать в карцер - ну его!

Выпустили Николая Федосеева и еще нескольких революционеров из провинции в 1892 году с запретом проживать в столицах и предписанием немедленно покинуть город. А Мария Германовна сделала им потрясающий подарок, всю полноту которого поймут ученые и исследователи. Она убедила полицейское начальство дать им двое суток на сборы и повезла их в библиотеки и книжные магазины. В книжных магазинах "политические" буквально накинулись на книги и Мария Германовна помогла их оплатить (она была дочкой коллежского советника, занимавшего неплохой пост).
Федосееву предстояло ехать во Владимир, который ему назначили на жительство. А он уже не мог обходиться без Марии Германовны. Да и она, рядовой до того член подпольного кружка, благодаря связям и востребованности Федосеева в революционном мире, впервые почувствовала себя нужной. Она поехала за ним. Как друг и соратник. Ибо межу ними лежала огромная, для тех лет, пропасть в возрасте - Мария была старше Николая на 13 лет.

По прибытии во Владимир, Николая Федосеева поставили под гласный и негласный надзор полиции. Мария Германовна взяла на себя всю конспиративную переписку. Проваливаться было нельзя. Из-за главного корреспондента - Ленина. Мария Германовна не допустила ни одного прокола, но на свободе Николай Федосеев пробыл всего несколько месяцев. В октябре он был арестован за "пропаганду запрещенного лжеучения" и "распространение запрещенной литературы среди рабочих". Обвинение было шито белыми нитками, но Владимирский губернатор сильно боялся какой-нибудь истории с ссыльным марксистом и хотел его сплавить во избежание помех своей карьере.
За недоказанностью улик, следствие длилось больше года. Мария Германовна буквально затерроризировала начальника Владимирской тюрьмы требованиями улучшить быт заключенного Федосеева. Однажды взяла и привезла в тюрьму стол, чтоб Федосеев мог работать в камере. И добилась того, чтоб надзиратели приняли и установили его. Начальник пожаловался в губернское жандармское управление. Жандармы вызвали Марию Гопфенгауз для беседы, а она им небо в алмазах устроила - потребовала надавить на судебные власти, чтоб выпустили Федосеева под залог. А для убедительности притащила с собой уголовные уложения и книжки по судопроизводству. Жандармы от нее одурели. Даже сами пожаловались на "дурную бабу" в Питер: "Это лицо вполне вредное и озлобленное ко всем властям. Когда Гопфенгауз не получает разрешения на свидание с заключенным, то подходит к тюремному окну и ведет переговоры с Федосеевым, причем он бросает ей камушки с записками".

Суд да дело, а Мария Германовна добилась таки выпуска Федосеева под залог. Всего полтора месяца пробыл он за стенами тюрьмы. И в эти несколько недель они наконец наплевали на предрассудки и объявили себя женихом и невестой. Чтоб при возможной ссылке их не смогли разлучить, пошли в храм венчаться. А там потребовали справки о "благонадежности". Мария Германовна стала хлопотать через Синод.
Властям это не понравилось: оперативно назначили суд и выслали Федосеева в Вологодскую губернию в город Сольвычегодск. Гопфенгауз следовать за ним запретили - не жена.

Мария Германовна тут же налаживает связь с вологодскими ячейками, организует правильную конспиративную переписку. Умудряется даже опубликовать в печати несколько статей Федосеева. И продолжает биться с Синодом.
Летом 1895 года она добивается разрешения поехать в Сольвычегодск для заключения брака с "ссыльным Н.Е. Федосеевым", собирается в дорогу. Собралась - внезапный обыск. Жандармы находят письма Федосеева. Марию Германовну обвиняют в создании нелегальной марксистской организации во Владимире "под руководством Н.Е. Федосеева". Ее арестовывают и сажают во Владимирскую тюрьму.
Федосеева арестовывают в Сольвычегодске и привозят для следствия во Владимир. Перекрестные допросы и заседания в суде дарят ему и Марии Германовне короткие минуты радости встречи. Они видят друг друга в последний раз.

По приговору суда, Николая Федосеева выслали в Восточную Сибирь в г. Верхоленск в поселение на выбор местного начальства. Марию Гопфенгауз выслали на жительство в Архангельскую губернию в город Шенкурск. Обвенчаться в тюремной церкви им отказали "в виду разницы в летах".

По пути в ссылку Федосееву не повезло дважды. Сначала он попал в этап с духоборами, которых гнали с Кавказа в Сибирь. Православные казаки конвоя над ними всячески издевались и били. Федосеев вступился - стали бить и его.
На последнем этапе перед Красноярском его наконец присоединили к другим политическим - одесским марксистам во главе с Юхоцким. Себя одесситы считали авторитетами, а задохлика Федосеева во грош не ставили. На перегоне вызвали его на спор по "Капиталу". Федосеев, обрадовавшись случаю, их размазал. Юхоцкий не простил.
В Красноярске на перрон прибежал Ленин, чтоб хоть глазком взглянуть на своего учителя. Ленина одесситы знали и им очень не понравилось, что на них он внимания вообще не обратил. Ленину удалось передать Федосееву немного денег.
В Верхоленске Федосеева поселили вместе с одесситами. Те стали его травить, утверждать что он присвоил партийные деньги. Отказались с ним жить в одной избе и рвали его письма. Николай Федосеев издергался, стал голодать. Посылки до него не доходили и он сильно износился. Травля продолжалась целый год. 21 июня 1898 года Николай Федосеев ушел в тайгу и застрелился.

А всего за месяц до этого, Мария Германовна добилась наконец разрешения ехать в Верхоленск. В июле получила официальное разрешение. 18 июля жандармский чиновник сообщил ей, что "ссыльный Федосеев покончил с собой". В тот же вечер она пустила себе пулю в лоб.

О жизни Н.Е. Федосеева рекомендую книгу: М. А. Новоселов, «Николай Евграфович Федосеев» Изд-во «Просвещение», М., 1969 г. - есть в сети.
При Марию Гопфенгауз очень теплая статья в "Советские архивы", 1967 "Связная В.И. Ленина и Н.Е. Федосеева".

Источник

***

Несколько слов о Н. Е. Федосееве
(Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Том 45. Стр 324.)

Мои воспоминания о Николае Евграфовиче Федосееве относятся к периоду начала 90-х годов. На точность их я не полагаюсь.

В то время я жил в провинции, именно — в Казани и в Самаре. Я слышал о Федосееве в бытность мою в Казани, но лично не встречался с ним. Весной 1889 года я уехал в Самарскую губернию, где услыхал в конце лета 1889 года об аресте Федосеева и других членов казанских кружков, — между прочим, и того, где я принимал участие. Думаю, что легко мог бы также быть арестован, если бы остался тем летом в Казани. Вскоре после этого марксизм, как направление, стал шириться, идя навстречу социал-демократическому направлению, значительно раньше провозглашенному в Западной Европе группой «Освобождение Труда»192.

Н.Е. Федосеев был одним из первых, начавших провозглашать свою принадлежность к марксистскому направлению. Помню, что на этой почве началась его полемика с Н. К. Михайловским, который отвечал ему в «Русском Богатстве» на одно из его нелегальных писем193. На этой почве началась моя переписка с Н.Е. Федосеевым. Помню, что посредницей в наших сношениях была Гопфенгауз, с которой я однажды виделся и неудачно пытался устроить свидание с Федосеевым в г. Владимире. Я приехал туда в надежде, что ему удастся выйти из тюрьмы, но эта надежда не оправдалась194.

Затем Федосеев был сослан в Восточную Сибирь одновременно со мной и в Сибири кончил жизнь самоубийством, кажется, на почве тяжелой личной истории в связи с особенно неудачно сложившимися условиями жизни.

Насколько я помню, моя переписка с Федосеевым касалась возникших тогда вопросов марксистского или социал-демократического мировоззрения. Особенно осталось в моей памяти, что Федосеев пользовался необыкновенной симпатией всех его знавших, как тип революционера старых времен, всецело преданного своему делу и, может быть, ухудшившего свое положение теми или иными заявлениями или неосторожными шагами по отношению к жандармам.

Возможно, что у меня где-либо остались некоторые обрывки писем или рукописей Федосеева, но сохранились ли они и можно ли их разыскать — на этот счет я не в состоянии сказать ничего определенного.

Во всяком случае, для Поволжья и для некоторых местностей Центральной России роль, сыгранная Федосеевым, была в то время замечательно высока, и тогдашняя публика в своем повороте к марксизму несомненно испытала на себе в очень и очень больших размерах влияние этого необыкновенно талантливого и необыкновенно преданного своему делу революционера.

6. XII. 1922 г.

Напечатано в 1923 г. в книге «Федосеев Николай Евграфович. Один из пионеров революционного марксизма в России (Сборник воспоминаний)». Москва — Петроград
Подпись: Ленин