Товарищи! Еще до выступления Мерфи ЦК ВКП(б) было получено письмо ЦК английской компартии с протестом против известной декларации ВЦСПС по вопросу об общей забастовке в Англии. Мне кажется, что Мерфи повторяет здесь доводы этого письма. Мерфи выдвигает, главным образом, формальные соображения, в том числе, соображение о том, что спорные вопросы не были подвергнуты совместному обсуждению с британской компартией в порядке предварительном. Я признаю, что последнее соображение Мерфи имеет свои основания. Коминтерну действительно приходилось иногда принимать решения без предварительного согласования с ЦК британской компартии. Но тут имеются извинительные обстоятельства: спешность некоторых вопросов, невозможность спешно снестись с ЦК британской компартии и т. п.

Что же касается остальных соображений и доводов Мерфи, имеющих отношение к ВЦСПС и его декларации, то их надо признать совершенно неправильными.

Неправильно утверждение о том, что ВЦСПС допустил формальную ошибку, выпустив декларацию, ибо он тем самым взял на себя будто бы функцию Профинтерна или Коминтерна. ВЦСПС имеет право выпустить свою декларацию так же, как имеет такое право на издание своей декларации любое профессиональное или иное объединение. Как можно отрицать это элементарное право за ВЦСПС?

Ещё более неправильно утверждение, что ВЦСПС своей декларацией нарушил права Профинтерна или Коминтерна, что Профинтерн и Коминтерн являются тут стороной пострадавшей, потерпевшей ущерб. Я должен сообщить, что декларация ВЦСПС была издана с ведома и одобрения Профинтерна и Коминтерна. Этим, собственно, и объясняется тот факт, что ни Профинтерн, ни Коминтерн не думают обвинять ВЦСПС в нарушении принадлежащих им прав. Выступая в данном случае против ВЦСПС, Мерфи выступает, таким образом, по сути дела против ИККИ и Профинтерна.

Наконец, совершенно недопустимым нужно считать заявление Мерфи о том, что выступление ВЦСПС с критикой против Генсовета и вообще декларация ВЦСПС являются будто бы “вмешательством” во внутренние дела британской компартии, что ВЦСПС, как “национальная организация”, не должна допускать такое “вмешательство”. Крайне печально, что Мерфи повторяет здесь “доводы” Пью и Перселя на парижском совещании Англо-Русского комитета. Именно с такими “доводами” выступали на днях Пью, Персель и Ситрин против делегации ВЦСПС. Уже это одно говорит за то, что Мерфи не прав. Нельзя из-за формальных мотивов забывать о содержании дела, о существе дела. Так не может поступать коммунист. Дело английских горняков обстояло бы много лучше, а неправильные действия Генсовета были бы разоблачены, если бы с критикой Генсовета выступили наряду с ВЦСПС “национальные” объединения профсоюзов других стран, скажем, Франции, Германии и т. д. Не ошибкой ВЦСПС, а заслугой ВЦСПС перед английскими рабочими нужно считать опубликование его декларации с критикой Генсовета.

Это всё, что хотел я сказать в связи с докладом Мерфи, имея в виду, главным образом, формальную сторону дела.

Я мог бы ограничиться сказанным, поскольку идёт здесь речь о формальной стороне дела. Но дело в том, что Мерфи не ограничивается одной лишь формальной стороной дела. Формальная сторона нужна ему для того, чтобы добиться некоторых существенных результатов, имеющих неформальный характер. Тактика Мерфи состоит в том, чтобы добиться здесь определённых решений по существу, прикрывшись формальными мотивами и используя некоторые формальные неувязки в практике ИККИ. Поэтому придётся сказать несколько слов о доводах Мерфи по существу.

Чего, собственно, добивается Мерфи?

Он добивается, грубо говоря, того, чтобы заставить ВЦСПС прекратить открытую критику Генсовета,. заставить ВЦСПС замолчать и “не вмешиваться” в “дела Генсовета”.

Может ли пойти на это ВЦСПС, или наша партия, или Коминтерн?

Нет, не может. Ибо, что значит заставить замолчать ВЦСПС, как будет понято молчание ВЦСПС в момент, когда Генсовет организует изоляцию бастующих английских горняков и подготавливает их поражение? Молчать при таких условиях — это значит замолчать грехи Генсовета, замолчать его предательство. Замолчать же предательство Генсовета при условиях, когда Генсовет и ВЦСПС имеют блок между собой в виде Англо-Русского комитета, — это значит молчаливо одобрить это предательство, следовательно — разделить с Генсоветом ответственность перед рабочим движением всего мира за предательство Генсовета. Нужно ли ещё доказывать, что ВЦСПС совершил бы политическое и моральное самоубийство, если бы он вступил на этот путь, если бы он отказался хотя бы на одну минуту от открытой критики предательства Генсовета?

Судите сами. В мае Генсовет прекратил общую забастовку, предав английский рабочий класс вообще и английских горняков в особенности. В июне и в июле Генсовет не ударил палец о палец, чтобы помочь бастующим горнякам. Более того, Генсовет делал всё от него зависящее, чтобы подготовить поражение горняков и наказать, таким образом, “непослушную” федерацию английских углекопов. В августе лидеры Генсовета на парижском совещании Англо-Русского комитета отказываются обсудить предложение представителей ВЦСПС о помощи английским горнякам, несмотря на то, что порядок дня этого совещания, предложенный ВЦСПС, не был опротестован Генсоветом. Мы имеем, таким образом, целую цепь предательств со стороны запутавшегося в гнилой дипломатии Генсовета. А Мерфи требует, чтобы ВЦСПС закрыл глаза на все эти безобразия и наложил на себя печать молчания! Нет, товарищи, ВЦСПС не может стать на этот путь, ибо он не хочет итти на самоубийство.

Мерфи думает, что было бы целесообразнее, если бы декларацию против Генсовета выпустил Профинтерн, как международная организация, а ВЦСПС, как организация “национальная”, выступил бы с коротенькой резолюцией о присоединении к декларации Профинтерна. С точки зрения исключительно формальной план Мерфи представляет некоторую ведомственную архитектурную стройность. С этой точки зрения он имеет за собой некоторые основания. Но с точки зрения политической план Мерфи не выдерживает никакой критики. Нет нужды доказывать, что план Мерфи не дал бы и сотой доли того политического эффекта в смысле разоблачения Генсовета и политического воспитания английских рабочих масс, какой, несомненно, дала декларация ВЦСПС. Дело в том, что Профинтерн менее известен в рядах английского рабочего класса, чем ВЦСПС, первый менее популярен, чем второй, и удельный вес первого несравненно меньше ввиду этого, чем удельный вес второго. Но из этого следует, что с критикой Генсовета надо было бы выступить именно ВЦСПС, как наиболее авторитетному органу в глазах английского рабочего класса. Иначе и нельзя было поступать, ибо нужно было попасть в цель, разоблачая предательство Генсовета. Судя по тому вою, который поднялся среди реформистских лидеров английского рабочего движения в связи с декларацией ВЦСПС, можно с уверенностью сказать, что ВЦСПС попал в цель.

Мерфи думает, что открытая критика Генсовета со стороны ВЦСПС может повести к разрыву блока с Генсоветом, к срыву Англо-Русского комитета. Я думаю, что Мерфи не прав. Срыв Англо-Русского комитета при активнейшей помощи углекопам со стороны ВЦСПС надо считать исключённым, или почти исключённым. Этим, собственно, и объясняется, что никто так не боится срыва Англо-Русского комитета, как представители большинства Генсовета, Персель и Хикс. Конечно, и Персель, и Хикс будут шантажировать нас опасностью разрыва. Но надо уметь различать между шантажом и действительной опасностью разрыва.

Следует помнить, кроме того, что Англо-Русский комитет не есть для нас самоцель. Мы пошли и останемся в Англо-Русском комитете не безусловно, а при известных условиях, к числу которых следует отнести право свободной критики Генсовета со стороны ВЦСПС так же, как и право свободной критики ВЦСПС со стороны Генсовета. Мы не можем отказаться от свободы критики во имя респектабельности и сохранения блока во что бы то ни стало.

В чем состоит смысл существования блока? В том, чтобы организовать совместные действия членов блока против капитала, в интересах рабочего класса, совместные действия членов блока против империалистической войны за мир между народами. Ну, а как быть, если один из членов блока или некоторые лидеры одной из сторон нарушают интересы рабочего класса, предают их и делают тем самым невозможными совместные действия? Неужели нужно хвалить их за такие ошибки? Следовательно, нужна взаимная критика, ликвидация ошибок путём критики, чтобы восстановить возможность совместных действий в интересах рабочего класса. Поэтому Англо-Русский комитет имеет смысл лишь в том случае, если имеется гарантия свободы критики.

Говорят, что критика может привести к дискредитации некоторых реакционных вождей профсоюзов. Ну так что же? Я не вижу в этом ничего плохого. Рабочий класс может только выиграть, если старые лидеры, предающие его интересы, будут дискредитированы и заменены новыми лидерами, преданными делу рабочего класса. И чем скорее будут сняты с постов такие реакционные и ненадежные лидеры и заменены новыми, лучшими лидерами, свободными от реакционных замашек старых лидеров, — тем лучше.

Это, однако, не значит, что можно будто бы одним ударом сломить мощь реакционных лидеров и в короткий срок изолировать их, заменить их новыми, революционными вождями.

Некоторые лжемарксисты думают, что достаточно одного “революционного” жеста, достаточно одной крикливой выходки, чтобы сломить силу реакционных лидеров. Действительные марксисты не имеют и не могут иметь ничего общего с такими людьми.

Другие думают, что достаточно выработать коммунистам правильную линию, чтобы широкие массы рабочих мигом отвернулись от реакционеров-реформистов и мигом же сплотились вокруг коммунистической партии. Это совершенно неправильно. Так могут думать только немарксисты. На самом деле между правильной линией партии и тем, чтобы массы усвоили ату линию и приняли её, как правильную, — лежит дистанция больших размеров. Для того, чтобы партии повести за собой миллионные массы, для этого еще недостаточно одной лишь правильной линии, — для этого необходимо ещё, чтобы массы убедились на своём собственном опыте в правильности этой линии, чтобы массы восприняли политику партии и её лозунги, как свою политику и свои собственные лозунги, и стали их проводить в жизнь. Только при этом условии партия, имеющая правильную политику, может превратиться в действительно руководящую силу класса.

Была ли политика британской компартии правильна во время общей забастовки в Англии? Да, была. Почему же ей не удалось повести за собой миллионы бастовавших рабочих? Потому, что эти массы не убедились еще в правильности политики компартии. А убедить массы в правильности партийной политики невозможно в короткий срок. Тем более это невозможно при помощи “революционных” жестов. Для этого необходимо время и неустанная, энергичная работа по разоблачению реакционных вождей, по политическому воспитанию отсталых масс рабочего класса, по выдвижению новых кадров рабочего класса на передовые посты.

Из этого нетрудно понять, почему нельзя в один миг уничтожить мощь реакционных вождей рабочего класса, почему необходимы для этого время и неустанная работа по просвещению миллионных масс рабочего класса.

Но из этого, тем более, не следует, что нужно растянуть дело разоблачения реакционных вождей на десятилетия, что будто бы разоблачение может придти само собой, самотеком, без какой бы то ни было обиды для реакционных вождей и без нарушения “священных правил” респектабельности. Нет, товарищи, никогда ничего не приходит “само собой”. Разоблачение реакционных вождей и политическое просвещение масс должны произвести вы сами, коммунисты, и другие левые политические деятели путем неустанной работы в массах по их политическому просвещению. Только таким образом можно будет ускорить дело революционизирования широких рабочих масс.

Наконец, ещё одно замечание по поводу доклада Мерфи. Мерфи настойчиво указывал на специфические особенности рабочего движения в Англии, на роль и значение традиций в Англии, и, как мне кажется, намекал на то, что обычные марксистские методы руководства могут оказаться непригодными в Англии ввиду этих специфических особенностей. Мне кажется, что Мерфи становится на скользкий путь. Конечно, специфические особенности английского рабочего движения существуют и их надо учитывать обязательно. Но возводить эти особенности в принцип и класть их в основу работы — значит становиться на точку зрения людей, провозглашающих неприменимость марксизма к английским условиям. Я не думаю, чтобы Мерфи имел что-либо общее с такими людьми. Но я хочу сказать, что он близок к той грани, за которой начинается возведение английских особенностей в принцип.

Два слова о речи Гумбольдта. Гумбольдт, возражая, говорит, что критика не должна быть голой, беспредметной. Это верно. Но при чём тут ВЦСПС и ИККИ, критика которых является совершенно конкретной. Была ли критика героев “чёрной пятницы” голой? Конечно, нет, ибо критику эту повторяют теперь все, кому не лень, после того, как “чёрная пятница” канула уже в историю. Но почему же, в таком случае, критика предательства лидеров Генсовета во время общей забастовки и потом, после продолжающейся забастовки углекопов, должна быть названа голой? Где же тут логика? Разве предательство во время общей забастовки менее гибельно, чем предательство в период “чёрной пятницы”?

Я против предлагаемого Гумбольдтом метода индивидуальной критики, если этот метод предлагается как основной. Я думаю, что наша критика реакционных вождей должна быть критикой с точки зрения общей линии руководства, а не с точки зрения индивидуальных особенностей этих вождей. Я не против того, чтобы индивидуальная критика была использована, как побочное, как вспомогательное средство. Но я за то, чтобы в основе нашей критики лежала принципиальная линия. В противном случае вместо принципиальной критики может получиться склока и личные дрязги, что не может не принизить уровень нашей критики в ущерб интересам дела.

Печатается впервые