Должен честно признаться, что в возникновении этого мифа в какой-то степени повинен и автор настоящих строк. Точнее, само возникновение этого мифа явилось как бы ответной реакцией на выход в свет моих книг «22 июня. Правда Генералиссимуса» (М., 2005) и особенно «Трагедия 22 июня: Блицкриг или Измена? Правда Сталина» (М., 2006). В принципе это нормальное явление. Появилась новая точка зрения на природу происхождения трагедии 22 июня — естественно, должна быть и реакция, в том числе и оппонирующая. Подчеркиваю, что с принципиальной точки зрения ничего сверхъестественного в такой реакции нет. Но, признавая принципиальную объективность самого факта появления такой реакции, не могу не задать тем, кто так отреагировал, несколько нелицеприятных вопросов.
I. Кто бы вразумительно объяснил, почему накануне войны происходили утечки самой что ни на есть наисекретнейшей оборонной информации, в том числе и об уровне информированности высшего советского руководства о намерениях нацистского руководства Германии и о планах советского командования в стан гитлеровцев?! Подчеркиваю, утечки происходили с самого верха, в том числе и советской военно-государственной иерархии. Что это было?! Шпионаж?! Измена?! Где-то в высшем эшелоне военной иерархии сидел германский «крот»?!
На сегодня автору известны уже несколько таких случаев, которые подтверждаются как документально, так и свидетельствами очевидцев. Есть, конечно, и другие факты, но их еще нужно подтверждать, в том числе и документально. Но и того, что известно, уже вполне достаточно, чтобы крепко призадуматься. Вот один из этих случаев. Как известно, в середине мая 1941 г. Сталин санкционировал выдвижение некоторых армий из внутренних округов в приграничные. И едва только началась эта переброска войск, а она, и об этом следует сказать особо, происходила в условиях максимальной секретности, так практически тут же МИД нацистской Германии предъявил руководству СССР ноту протеста с требованием объяснить, почему 16-я армия из Забайкальского округа перебрасывается по железной дороге на запад?! Обратите внимание на то, что точно названы номер армии и направление передислокации. Автору не удалось заполучить шанс ознакомиться с этой германской нотой протеста. Однако, зная практику таких нот, имею все основания утверждать, что там были представлены неоспоримые доказательства начавшейся переброски именно этой армии и именно на запад. Почему неоспоримые? Да потому, что в противном случае СССР мог, во-первых, послать протестующую сторону куда подальше, а, во-вторых, запросто обвинить ту же Германию во вмешательстве в свои внутренние дела. Суверенное государство на то и есть суверенное государство, что обладает всеми правами для переброски, никого не спрашивая и никого не извещая об этом, своих войск туда, куда необходимо руководству этого государства и его военному командованию. Тем более что между Германией и СССР не было никаких письменных договоренностей, особенно в виде соответствующих договоров или соглашений, о необходимости предупреждения о передвижении войск. Естественно, что Сталин, который не хуже, если не лучше, гитлеровской дипломатии умел маневрировать, запросто отбил эту дешевую атаку ведомства Риббентропа. По его приказу советские дипломаты в прямом смысле отбрехались тем, что-де 16-я армия направляется якобы к советско-иранской границе на случай, если англичане попробуют нанести удар по южным районам СССР из Индии через Иран. В Берлине же, само собой разумеется, этой брехологии не поверили. Да и не собирались они верить. Им важно было любыми средствами помешать своевременному прибытию дополнительных советских войск из внутренних округов к границе. Что и случилось. Ведь Сталин вынужден был отдать распоряжение наркому обороны маршалу Тимошенко временно завернуть эшелоны 16-й армии на юг. По-другому уже было нельзя. Передислокация армии была вскрыта будущим противником на начальной стадии. И 16-я армия так и болталась на железной дороге вплоть до 22 июня включительно. Хуже того. Даже после начала войны сложилась ситуация, в которой эшелоны с частями 16-й армии застряли на железной дороге так, что лично Сталин вынужден был 26 июня 1941 г. вмешаться в этот вопрос. Потому что не было даже точно известно, где конкретно они находятся. И даже Сталин не знал, где эта армия. Потому что, отдавая приказ срочно найти эшелоны этой армии и быстро продвинуть их к фронту, Сталин на карте обрисовал слишком большой район предполагаемого пребывания эшелонов с частями этой армии — к северу от Киева и на Брянск, Смоленск и Оршу [Это свидетельство Ивана Владимировича Ковалева (28.06.1903 — 29.05.1991), который встретил войну в должности заместителя народного комиссара Госконтроля СССР по железнодорожному транспорту. Впоследствии начальник Управления, а затем и Центрального Управления военных сообщений Красной Армии, с декабря 1944 года — нарком путей сообщения СССР.].
Вот другой пример. В статье доктора исторических наук, профессора, академика РАЕН, руководителя Центра военной истории России Института российской истории РАН Г. А. Куманева — «Война и эвакуация в СССР. 1941 — 1942 годы» [Журнал «Новая и Новейшая история», 2006, № 6.] — упоминается следующий факт. Оказывается, 21 апреля 1941 г. была создана специальная Комиссия по эвакуации из г. Москвы населения в военное время. Ее возглавил председатель Моссовета В. П. Пронин. 3 июня эта комиссия представила И. В. Сталину свой план и проект постановления Совнаркома СССР «О частичной эвакуации населения г. Москвы в военное время». Предусматривалось, в частности, с началом войны вывезти в тыловые районы 1 млн 40 тыс. москвичей. 5 июня на докладной записке председателя комиссии Сталин наложил следующую резолюцию: «Т-щу Пронину. Ваше предложение о “частичной” эвакуации населения Москвы в “военное время” считаю несвоевременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а разговоры об эвакуации прекратить. Когда нужно будет и если нужно будет подготовить эвакуацию — ЦК и СНК уведомят Вас». В данном случае надо правильно понять Сталина в вопросе о том, почему он не разрешил доводить эти предложения до сведения конкретных исполнителей. В том был громадный политический, скорее даже стратегический смысл. Потому что в таком случае неизбежно поползут всевозможные слухи, которые будут очень сильно нервировать население, фактически провоцируя его на панику задолго до войны. Уж что-что, но язык за зубами у нас держать не умеют. Даже в условиях жесткого сталинского режима и то болтали столь много и на такие ненужные темы, что не только оказывались за решеткой за бессмысленную и опасную болтовню, но и обеспечивали иностранные разведки вполне серьёзной информацией. А оно надо было Сталину, чтобы о его планах по мобилизации государства и эвакуации во время войны заранее знали бы в том же Берлине?! Собственно говоря, именно поэтому-то он и отписал председателю Моссовета В.П. Пронину такую резолюцию. Иначе было нельзя. Если бы об этом стало известно хотя бы в Москве именно в тот момент, то есть в начале июня, то началась бы паника буквально по всей стране. Увы, но, несмотря на то, что обсуждение вопроса происходило в весьма узком кругу высшего руководства, невзирая на такую резолюцию Сталина, об этом проекте стало известно германской разведке, и в Берлин пошла информация о разработке Кремлем планов эвакуации населения, промышленности и правительственных учреждений! В настоящее время это донесение германской разведки хранится в одном из фондов Политического архива МИД ФРГ. В нем сосредоточены информационные сообщения из Москвы, которые поступали в Берлин через германский разведцентр в Праге «Информационсштелле III» [Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001. С. 65. Вишлёв в свою очередь ссылается на внимательно изученные им материалы Политического архива МИД ФРГ, приводя соответствующие ссылки.]. На языке контрразведки это так и называется — утечка особо секретной информации за границу!
А вот ещё один пример. 4 января 1941 г. начальник Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии генерал Голиков доложил Сталину сообщение резидента военной разведки в Белграде Софокла — генерал-майора Александра Георгиевича Самохина. Все бы ничего, если в этом сообщении резидента не содержались бы выдержки из доклада югославского генштаба: «…Россия в неблагополучном положении из-за присутствия немецких дивизий в Румынии... Россия, исходя из ситуации, сотрудничает с Германией, хорошо зная, что столкновение с фашизмом неизбежно, но в Москве считают, что каждый день войны для Германии приносит жертвы, а для СССР — усиление… Россия имеет новый оперативный план… где центр тяжести будет лежать на советско-венгерско-словацкой границе… Верховное командование Красной Армии считает, что это приведет к отсечению немецких войск от баз и уничтожению их…» [Этот факт автор пятитомника почерпнул на стр. 201 интересной книги «Без грифа “Секретно”. Тайны архивов и материалов спецслужб», принадлежащей перу доцента кафедры дипломатической и консульской службы факультета международных отношений Белорусского университета Игоря Николаевича Кузнецова. Книга вышла в ростовском издательстве «Феникс» в 2007 г. К сожалению, И.Н. Кузнецов не дал точной ссылки на источник, из которого он взял этот факт. Тем не менее, принимая во внимание, что его книга была написана с хорошим знанием многих специфических особенностей истории спецслужб и потому отличается достоверностью, доверять упомянутому факту есть все основания.]
А это что такое?! Не знаете?! На языке контрразведки это называется утечкой особо секретной военной информации о планах советского командования непосредственно из верхнего эшелона военного руководства! Вот как это называется!
Потому что действительно у СССР тогда был новый план отражения агрессии и обороны страны. Тот самый, который был утвержден 14 октября 1940 года. Действительно, по этому плану предпочтительный вариант контрнаступления предусматривался на этом азимуте. Только вот в чем вопрос-то. Какое могло быть дело югославскому генштабу до того, чтобы разузнать такие по определению сверхсекретные вещи?! Каким образом югославский генштаб мог узнать об этом?! Ответ один — только через своего военного атташе в Москве. А тот — соответственно от кого-то из Генштаба, НКО или, обобщенно говоря, от кого-то в высшем военном руководстве СССР. Учитывая, что о плане в целом знали считанные единицы, тем более о направлении удара в случае контрнаступления, то круг этих лиц очень узок. А теперь поставьте перед собой один вопрос и попробуйте на него ответить самым честным и искренним образом. Разве только наш резидент сумел добраться до этого доклада югославского генштаба?! Особенно если учесть, что в Югославии в то время особо активничали и абвер, и британская разведка?! И куда сведения из этого доклада потекли — в Берлин или в Лондон или туда и туда?!
Понимаете, в чём дело-то?! Но как теперь прикажете все это расценивать?!
* * *
II. Ну, а кто бы попытался столь же вразумительно объяснить, как могло получиться следующее. Политбюро ЦК ВКП(б) еще только собиралось обсудить вопрос о возможности и целесообразности формирования в составе РККА отдельной дивизии из числа польских военнопленных — это произойдет лишь 4 июня 1941 г., а германская военная разведка, «не дожидаясь решения Политбюро», уже настойчиво ставила своей агентуре задачу выяснить — «призываются ли в Красную Армию офицеры б. (то есть бывшей. — A.M.) польской армии; если да, то каково их отношение к этому мероприятию и их моральный облик»?! Именно так говорилось в подпункте «г» Спецсообщения Разведотдела ЗАЛОВО в ГРУ ГШ о подготовке Германией войны против СССР [ЦА МО РФ. Ф. 113А. Оп. 1448. Д. 6. Л. 186.]. И вот ведь что особенно интересно. Хотя это спецсообщение и датировано 3 июня 1941 г., но ведь данные-то были получены от захваченной на советской территории агентуры абвера. А те, в свою очередь, получали задание 24 мая 1941 г., когда тоже состоялось знаменательное заседание Политбюро, на котором Сталин известил всех присутствовавших о том, что в самое ближайшее время СССР подвергнется внезапному нападению со стороны Германии. И вопрос о возможности и целесообразности формирования отдельной дивизии из числа польских военнопленных впервые возник именно тогда.
III. А что, например, должно было означать следующее из показаний захваченной агентуры абвера. Дело в том, что у всех захваченных агентов было одинаковое задание — установить:
—«% офицеров б. царской армии, состоящих сейчас на службе в Красной Армии, и их отношение к советской власти»;
—«какой % в армии насчитывается советских офицеров, получивших подготовку от офицеров б. Царской армии; их отношение к большевикам и их моральный облик»;
—«какой имеется % офицеров — выходцев из большевистских училищ и подготовленных только большевистскими офицерами» [ЦА МО РФ. Ф. 113А. Оп. 1448. Д. 6. Л. 186.].
* * *
Понимаете, в чём дело-то?! Отираясь в течение короткого времени рядом с воинскими частями, добыть такие сведения на местах невозможно. Тем более для маршрутной агентуры (а задержанные и были таковыми) — ведь всем было приказано вернуться в рейх не позднее 5 июня 1941 г. В крайнем случае, да и то, если случайно повезет, такие сведения можно добыть только в отношении одной — максимум двух соседних частей. Но ведь задание-то агентуре было поставлено в масштабе всей РККА! А такими сведениями располагали только в НКО и ГШ, а в части, касавшейся приграничных округов, — только штабы этих округов!
Да, как и весь Третий рейх, абвер вчистую проиграл славным советским органам госбезопасности и советской военной разведке. Но это вовсе не означает, что в абвере сидели круглые идиоты, только и способные, что ставить перед агентурой невыполнимые задания. Значит, на что-то абверовцы рассчитывали, значит, у них был шанс заполучить такие сведения, коли направили всего лишь маршрутную агентуру для получения таких сведений. А это, в свою очередь, означает, что, к глубокому сожалению, на советской территории, где-то в верхних эшелонах военной иерархии у абвера были свои глубоко законспирированные источники.
Любопытна в этой связи одна деталь. В самый разгар трагического начала войны, 19 августа 1941 г., уже месяц как бывший начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г. К. Жуков представил Сталину очень опасный по своей провокационной сути донос. В нём Жуков писал: «Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает наши ближайшие возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей» [Русский архив. Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы, 1941 г. Т. 16. М., 1996. С. 361.]. Никто не спорит, что разведка и шпионаж были, есть и будут — от этого никуда не денешься. Однако же само это письменное заявление Жукова на имя Сталина больно уж красноречивое… как по содержанию, так и по времени… [Поразительно, но факт, что даже в период особо разнузданного, оголтело подлого антисталинизма времен Никитки Кузькина Мать Жуков предпочитал помалкивать о том, как он тогда пытался разжечь пожар шпиономании в условиях непрерывно разворачивавшейся и все более усугублявшейся трагедии. Оно и понятно почему — потому, что тогда он выглядел бы непосредственным инициатором репрессий против командования РККА: ведь «озарение»-то снизошло на него после вынужденно драконовского приказа Сталина № 270 от 16 августа 1941 г. Слава Богу, что Сталин не поддался на эту крайне опасную провокацию Жукова. Если бы он «клюнул» на неё, а она-то практически автоматически предполагала широкомасштабное повторение «1937 года» в ситуации трагедии лета 1941 г., то до… военного переворота было бы рукой подать!.. Потому как взбешенные собственными неудачами на фронте и реанимацией широкомасштабных разборок по аналогии с 1937 г. озлобленные генералы реально могли бы повернуть оружие против центральной власти! Повторяю, слава Богу, что Сталин не поддался на эту провокацию. Ибо хотя репрессии против генералов и имели место быть, но они были преимущественно точечными, а не широко масштабными, к тому же по отношению к генералитету в основном применялась не 58-я статья УК, а иные статьи Уголовного кодекса, которые предусматривали наказания за воинские преступления, а не за измену и предательство. Хотя и без этого тоже не обходилось…]
IV. Как могло случиться, например, что целый ряд фактов самостоятельно выстраиваются в определенную, логическую цепь, буквально силой вынуждающую заподозрить измену и предательство?! Дело вот в чём.
Ещё в декабре 1935 г. на стол Сталина лег объемистый доклад ГРУ под названием «Коалиция против СССР» [«Коалиция против СССР». Доклад начальника Разведуправления РККА С. Урицкого наркому обороны СССР Ворошилову, 6 — 7 декабря 1935 г.// РГВА, Ф. 33987, Оп. 3, Д. 740, Л. 170 — 180. Первый экземпляр был направлен Сталину.]. Доклад был подготовлен на основе добытых военной разведкой преимущественно агентурным путем различных разведывательных данных. В основе доклада особое место занимал составленный по заказу Генерального штаба Франции меморандум, автором которого был один из бывших белогвардейских офицеров. Лейтмотив меморандума и доклада ГРУ состоял в следующем. В уже тогда ожидавшейся войне коалиции в составе Германии, Японии, Польши и Финляндии против СССР — планы Запада по организации вооруженного нападения на Советский Союз в тот период действительно разрабатывались в таком формате, — первое в мире государство рабочих и крестьян непременно потерпит военное поражение. В результате чего в стране произойдет государственный переворот! Поражение предрекалось сразу же после начала войны: «с открытием военных действий — на первых же порах Красная Армия потерпит серьёзные неудачи, которые скоро приведут к полному военному разгрому и развалу армии», говорилось и в меморандуме, и в докладе.
В опиравшемся на обширные разведывательные данные 2-го Бюро (военная разведка) Генерального штаба Франции, которые включали разведывательные сведения и некоторых союзных Франции западных государств (в частности, Польши), меморандуме и вторившем ему докладе ГРУ подчеркивалось, что это приведёт к военному бунту и «дворцовому перевороту» силами военных. Как утверждалось в документах, целью последнего являлся захват власти в стране в результате военного переворота («дворцового типа»), установление военной диктатуры и расчленение страны в пользу Германии и Японии в порядке компенсации за оказанное содействие. Назывался и главный закулисный «режиссёр» — Верховное командование Германии как располагающее связывавшими верхушку рейхсвера с политическими и военными кругами СССР «глубоко запрятанными нитями». Более того, отмечалось, что «дергая за нужные из них в нужное время, вызовет внутренний взрыв в стране, который сметет существующий в Советском Союзе режим, в результате чего к власти должны прийти политические и военные деятели, с которыми антисоветская коалиция и в особенности Германия смогут легко прийти к соглашению».
В мае 1937 г., как известно, был разоблачен и ликвидирован заговор военных во главе с Тухачевским, преследовавший именно эти цели. В собственноручно изложенных им показаниях (143 страницы!) следствию Тухачевский подробно изложил также и план военного поражения СССР в грядущей войне на начальной ее стадии. По всем основным параметрам и последствиям изложенное Тухачевским совпадало с разведывательной информацией 1935 г. (и последующего времени вплоть до его ареста) [По данному вопросу см. мои книги «Заговор маршалов. Британская разведка против СССР» (М., 2003), «22 июня. Правда Генералиссимуса» (М., 2005), «Трагедия 22 июня: Блицкриг или Измена? Правда Сталина» (М., 2006) и «Кто привел войну в СССР?» (М., 2007).].
V. Прошло время. Незадолго до начала войны лондонская резидентура НКГБ СССР направила в Центр выдержки из очередного обзора материалов английской разведки за период с 4 по 11 мая 1941 г. И в отношении планов нацистского руководства при нападении на СССР там говорилось, что планируются:
«1. Быстрый захват Москвы и создание там нового правительства.
2. Организация этим новым правительством гражданской войны против большевиков при материальной помощи немцев.
3. Создание национальных правительств на Украине, в Белоруссии и в балтийских странах» (имелись в виду вошедшие в состав СССР республики Прибалтики. — A.M.) [ЦА ФСБ. Ф. 3 ос. Оп. 8. Д. 57. Л. 1373 — 1377.].
Обратите особое внимание, на что надеялись главари нацистской Германии. На быстрый захват Москвы (о создании там нового правительства — см. пункт № VI). Но быстрый захват Москвы военным путем по условиям тех времен был возможен только ударом по прямой, то есть прямым ударом в направлении Белосток — Минск — Смоленск — Москва. Если в военных терминах, то прямым ударом на Белорусском направлении. В принципе это старинный маршрут любой западной сволочи, которая мечтает захватить Русь. Но это всего лишь прелюдия к тому, о чем пойдет речь ниже.
Находясь на Лубянке, Тухачевский самым подробным образом изложил разработанный им и его подельниками «План поражения СССР в войне с Германией». Нам еще предстоит его детально проанализировать со всех точек зрения. Но сейчас о самом главном в этом плане. Говоря о возможных направлениях главного удара вермахта в предстоящей войне, Тухачевский с наглостью закоренелого предателя написал следующее: «Белорусский театр военных действий только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю такую задачу совершенно фантастической»?! Вот же «стратег», не приведи Господь!.. И это после многолетнего, а в последние четыре года перед его арестом резко усилившегося шквала крайне тревожной разведывательной информации из Германии?! И это после «Майн кампф», который Тухачевский читал — это абсолютно точно, — и прекрасно знал, что свою миссию Гитлер видит только в походе на Восток, против СССР!?
Проходит четыре года, и в преддверии гитлеровской агрессии начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г. К. Жуков ожидает от верховного командования Третьего рейха именно той самой фантастики, о которой нагло написал Тухачевский. Взгляните на схему того, чего ожидал от вермахта Жуков — это схема № 1. Затем взгляните на схему № 2 — это схема того, чего предлагал ожидать от гитлеровского командования Тухачевский. Не обращайте внимания на то, что в схеме Тухачевского западные границы СССР должны были бы быть значительно восточнее. Не в этом сейчас дело. Просто другой карты-схемы не нашлось. Найдите хоть одно различие. Не нашли?! Правильно. И не найдёте. А теперь посмотрите на схему № 3, иллюстрирующую направления главного удара непосредственно по плану «Барбаросса».
Так вот, как могло случиться такое, что предполагавшиеся Жуковым направления главных ударов вермахта беспрецедентно точно, до последнего микрона совпали с тем, что ещё в «Плане поражения» изложил Тухачевский?! Ведь и накануне войны все разведданные однозначно показывали, что главный удар будет нанесен именно на Белорусском направлении! Не говоря уже о том, что с самого начала поступала только однозначная разведывательная информация о трех направлениях удара, из которых удар на Белорусском направлении — самый главный. А Жуков ожидал ударов только с двух сторон. Что же это за неадекватность-то такая?! И вообще, только ли неадекватность?!
Хуже того. Кто бы теперь вразумительно объяснил бы следующий факт. Почему с приходом Жукова на должность начальника Генштаба из документов военного планирования сразу у двух округов — у Прибалтийского и Западного — исчезла задача прочного прикрытия именно Минского направления — центрального в рамках более широкого Белорусского (Западного) направления?! Как могло такое произойти?! Ведь официальный план обороны никто не отменял. Что же прикажете думать по этому поводу?
ЗАДАЧИ ПРИГРАНИЧНЫМ ОКРУГАМ (ФРОНТАМ) к 22.06.1941 г. |
|||
Наименование документа |
Прибалтийский особый военный округ (Северо-Западный фронт) |
Западный особый военный округ (Западный фронт) |
Киевский особый военный округ (Юго-Западный фронт) |
Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг. *(18 сентября 1940 г.№ 03202 / ов) ЦАМО ф.16, оп.2951, д. 239 ля. 197 — 244 |
Прочно прикрывать Минское и Риго-Псковское направления, не допустить вторжения немцев на нашу территорию. По сосредоточению войск, ударом в общем направлении на Инстербург, Аленштейн, совместно с Западным фронтом сковать силы немцев в Восточной Пруссии |
Прочно прикрывая Минское направление, по сосредоточению войск, одновременным ударом с Северо-Западным фронтом в общем направлении на Аленштейн сковать немецкие силы в Восточной Пруссии. Способствовать Юго-Западному фронту, с переходом его в наступление, разбить Люблинскую группировку противника |
Прочно прикрывая границы Бессарабии и Северной Буковины, по сосредоточению войск, во взаимодействии с 4-й армией Западного фронта нанести решительное поражение Люблинско-Сандомирской группировке противника и выйти на р. Висла. В дальнейшем нанести удар в общем направлении на Кельце, Петраков и выйти на р. Пи-лица и верхнее течение р. Одер |
То есть прочно прикрывать «активной обороной» и «активными действиями по сковыванию». |
|||
Соображения по Плану стратегического развертывания на случай войны с Германией и ее союзниками(15.05.1941г.)**(…мая 1941 г.)ЦАМО ф. 16, оп. 2951, д. 237, лл. 1 — 15.Этим «Соображениям…» от 15 мая 1941г. предшествовали практически аналогичные «Соображения…» от 11 марта 1941 г.(ВИЖ, 1992, М 2, стр. 18 — 22).Ни один из этих двух документов никогда не докладывался Сталину и даже не покидал стен Генштаба! |
Упорной обороной прочно прикрыть Рижское и Виленское направления, не допустить вторжения противника из Восточной Пруссии. Обороной западного побережья и островов Эзель и Даго не допустить высадки морских десантов противника |
Упорной обороной на фронте Друскненики, Остроленка прочно прикрыть Лидское и Белостокское направления. С переходом армий Юго-Западного фронта в наступление, ударом левого крыла фронта в общем направлении на Седлец, Радом во взаимодействии с Юго-Западным фронтом разбить Люблинско-Радомскую группировку противника |
Окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Висла в районе Люблин. Ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лютовиска разбить силы противника на Краковском и Сандомирско-Келецком направлении и овладеть районами Краков, Катовице, Кельце. В дальнейшем наступать в северном или северо-западном направлении для разгрома сил северного крыла противника и овладения территориями бывшей Польши и Восточной Пруссии |
Генеральная задача по этому плану заключалась в том, чтобы «упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск». |
|||
Практически аналогичные задачи были и по «Соображениям…» от 11 марта 1941 г. |
|||
Оперативные директивы округам 5 — 14.05.1941 г.*** |
Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа |
Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа |
Не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа. Упорной обороной укреплений по линии госграницы прочно прикрыть сосредоточение и развертывание войск округа |
* Утверждены в качестве Плана стратегического развертывания 14.10.1940 г. В соответствии с этим Планом, который уточнялся в марте — апреле 1941 г., оперативные директивы были доведены до командующих войсками ПрибОВО, ЗАПОВО, КОВО (уточнения почему-то осуществлялись в основном в устной форме, путем вызова командующих этими округами в Генштаб). |
|||
Почему это должно было совпасть с «Планом поражения » Тухачевского?! Почему ни Жуков, ни Тимошенко никак не реагировали на прямые предупреждения разведки о наиболее сильном ударе вермахта именно левым крылом, то есть на направлении именно тех округов, которые совместными усилиями должны были прикрывать Белорусское, особенно же Минское направление?! Почему с приходом Жукова на пост главы Генштаба гитлеровцы впали в категорическое убеждение, что «главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара»?! Кстати, вспомните и тот пример с выдержками из доклада югославского генштаба, о котором говорилось еще в п. I. Почему должна вырисовываться столь жесткая логическая связь? И почему как действия Жукова-Тимошенко, так и категорическое убеждение гитлеровцев так точно воспроизводили позицию Тухачевского из «Плана поражения»?! Ведь Жуков-Тимошенко концентрировали войска на нашем левом фланге, в Киевском округе (Юго-Западное направление), что для гитлеровцев и было не только правым флангом, а именно тем самым «противоположным направлением, от линии, дающей возможность для сильного удаpa»?! А вот возможность сильного удара они видели именно на Белорусском (Западном) направлении (во взаимодействии с ударом на Северо-Западном, то есть Прибалтийском направлении).
Почему, на каком основании, но опять-таки в точном соответствии с этим же «Планом поражения» Тухачевского, Жуков и Тимошенко переакцентировали центр тяжести всех усилий на Юго-Западное направление?! Ведь вопреки всем их байкам, Сталин такого приказа им не давал. Нет ни малейшей, ни документальной, ни иной зацепки для того, чтобы приписывать ему такое. Первым, кто стал настаивать на переносе центра тяжести всех усилий на Юго-Западное направление, был сам нарком обороны, маршал С. К. Тимошенко. Причем он начал это делать ещё до того, как проект будущего официального плана обороны был доложен правительству. Далее его поддержал в этом вопросе непосредственно Жуков, ещё в бытность командующим КОВО.
Почему даже послевоенные объяснения Жукова откровенно повторяли наущения Тухачевского из «Плана поражения», где он талдычил об особом приоритете Украинского направления для Гитлера?! Между тем, понимая, что центр тяжести трагедии в начале войны имел место на Белорусском направлении, но не зная, как за это оправдаться, после войны Жуков нагло оскорбил ГРУ беспардонно хамским упреком в том, что-де военная разведка, видите ли, чего-то не досмотрела в Польше?! А это как объяснить?! Тем же «“фантастическим” для планов Гитлера замыслом главного удара на Белорусском направлении», как пытался убедить еще Тухачевский?! Но почему в таком случае, когда ГРУ уже буквально кричало об угрозе нашим войскам именно с польского плацдарма, Жуков и Тимошенко нагло игнорировали любые разведданные на этот счёт?! ГРУ кричало об этом даже в тех документах, излагавшаяся информация в которых формально и не относилась к ситуации в Польше, с плацдарма которой и готовился главный удар — на Белорусском направлении! Поразительно, но факт, что Жуков письменно подтвердил, что ему достоверно было известно об особой концентрации германских войск на польском плацдарме [Речь идёт о «гениальном плане» от 15 мая 1941 г., из преамбулы которого и прилагавшихся карт к которому видно, что Жукову было известно о небывалой концентрации войск вермахта на польском плацдарме.], однако тогда он ничего не предпринял для укрепления обороноспособности Западного округа! Более того, ему прекрасно было известно, что особо массированная концентрация германских войск именно в Польше вызывала чрезвычайное беспокойство у Сталина. После войны Жуков и сам это подтвердил. И здесь было бы более чем уместно вновь напомнитьо о мгновенно осуществленной Сталиным и Берия 18 июня 1941 г. воздушной разведке с участием пограничников, о которой говорилось выше. Более того. По состоянию на май 1941 г. гитлеровцы абсолютно точно знали, что лично Жуков считал возможным удар Германии именно по трем направлениям: из Восточной Пруссии на Ленинград, из района Варшавы — через Брест, Минск и Смоленск на Москву и из района Люблина (Южная Польша) и с территории Румынии — на Киев [Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки. М., 2001, с. 65. Отличительной особенностью этой книги является то обстоятельство, что она почти полностью опирается на германские архивы, массированные ссылки на которые приводятся по всему тексту.]?! И тем не менее полное игнорирование в 1941 г. колоссальнейшего значения Белорусского направления и приоритет только двум направлениям — на Северо-Западе и Юго-Западе!? Почему это должно было так точно совпасть с «Планом поражения»?!
* * *
Почему они никак не реагировали на документально подтвержденное сообщение разведки о том, что, как и за пять лет до этого, гитлеровцы вновь планируют взять Минск на пятый день агрессии?! А ведь именно так все и произошло. Кто рискнет расценить подобное как случайность?! Особенно, если учесть, что перед войной советская разведка вторично вышла на эту же информацию! И к тому же представила сверхсекретные документальные доказательства ее достоверности! И никакой реакции со стороны Генштаба, за исключением иронического хмыкания…
Почему они никак не реагировали на прямые предупреждения разведки о грядущем «варианте Канн»?! Ведь это же магический пароль-предупреждение в военном деле! Оно же прямо означает, что готовятся «котлы »! Почему и это должно было совпасть с «Планом поражения»?! Там есть прямое описание именно такой ситуации.
Почему, на каком основании в качестве главного метода обороны страны Тимошенко — Жуков избрали вариант немедленного встречно-лобового контрблицкрига или, если строго военным языком, вариант отражения агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями?! Ведь это же не было предусмотрено официальным планом обороны! Но именно на этом настаивали еще Тухачевский и Уборевич, даже сидя на Лубянке. На том и был построен их «План поражения». Потому что войска, изготовившиеся отвечать на внезапную агрессию именно таким способом, находятся в состоянии крайней неустойчивости с точки зрения именно обороны! У гитлеровцев, к слову сказать, ситуация была идентичная! И они, в отличие от нашего командования, получавшего соответствующие предупреждения от разведки о стратегической ущербности избранной им дислокации войск на границе, сильно тревожились из-за этого. Потому что прекрасно понимали, что в такой ситуации все зависит от того, кто первым ударит. А Тухачевский и Уборевич прекрасно это понимали еще в 1934 г., по требованию Троцкого сознательно навязывая военному командованию СССР концепцию пограничных сражений, в которой главный приоритет отдавался именно же немедленному встречно-лобовому контрблицкригу, то есть якобы отражению агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями, в том числе и в превентивном варианте. Тогда это называлось операциями вторжения. Кстати говоря, именно поэтому-то они и настаивали на превентивном варианте. Потому как концепция пограничных сражений предусматривала приоритет удара фланговыми группировками с переносом центра тяжести на удары с воздуха и танковыми (механизированными) частями. Между тем сухопутные войска, сиречь стрелковые части (то есть матушка-пехота), в таком случае выставляются статическим фронтом «узкой лентой» с минимальной линейной (оперативной) плотностью, к тому же с большими разрывами между оперативными и стратегическими эшелонами. И их обороноспособность, прежде всего устойчивость в обороне при внезапном ударе, минимальная. Прорвать их оборону не представляет особого труда. Об ущербности такой «стратегии» отражения агрессии некоторые из советских генералов не только говорили ещё тогда, в 1930-х гг., но аргументированно доказывали свою позицию. Тем более что и все маневры и учения того периода четко доказывали то же самое. Прежде всего то, что применение такой концепции в дебюте войны чревато катастрофическим разгромом. И это хорошо было известно в генеральских кругах. Почему же в 1941 г. это было повторено практически под копирку?!
Почему принцип активной обороны, на котором был построен официальный план обороны, оказался негласно подменен на принцип жёсткой обороны (на языке Жукова — Тимошенко — на принцип «упорной обороны») на линии границы?! Это ведь даже по документам видно (см. таблицу). После войны бывший начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта, генерал Франц Гальдер поставит жирную точку в этом вопросе: «Русское военное руководство потерпело крушение со своим принципом жесткой обороны!» Но как гитлеровцы радовались тому, что с приходом Жукова на пост главы Генштаба ими был зафиксирован перенос центра тяжести в обороне с принципа активной обороны на принцип жесткой (упорно) обороны прямо на линии государственной границы?! К моменту, когда они это зафиксировали, Жуков пребывал на посту начальника генштаба всего два месяца. Как же надо было «трудиться», чтобы всего-то за два месяца так лихо убедить гитлеровцев в одном из наиважнейших вопросов обороны?!
На каком основании негласно и незаконно был подменен и сам официальный план обороны?! Ведь алгоритм разработанных мудрым асом Генштаба, маршалом Советского Союза Б. М. Шапошниковым «Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» от 18 сентября 1940 г. (утверждены 14 октября того же года) был сугубо оборонительный. Во главу угла была поставлена задача отражения и сдерживания противника, особенно его первого удара, а в случае вклинивания противника в нашу оборону — выбивание его совместными контрударами мехкорпусов и стрелковых войск. При этом в качестве главного принципа обороны на этом, самом что ни на есть начальном, этапе войны предусматривался принцип активной обороны, в том числе и в сочетании с активными действиями по сковыванию противника. И только затем, когда будут созданы благоприятствующие этому условия, а под ними однозначно подразумевалось и рассматривалось сосредоточение основных сил западной группировки войск РККА, переход наших войск в решительное контрнаступление всеми силами. Здравая логика абсолютно нормального Генерального штаба. Она тем более здрава, если учесть географическую особенность основного театра военных действий: ведь речь-то шла об обороне России от нашествия с Запада, а в условиях господствующей на этом направлении Русской равнины по-другому просто невозможно. Наши пращуры веками отрабатывали именно такую методику обороны: активной обороной сначала сдержать и отразить первый удар, и только затем, собрав все силы в кулак, контрудар, контрнаступление. В реальности же практически все мобильные войска имели задачу немедленно нестись за бугор наказывать супостатов?! То есть выполнять задачи, предусмотренные стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями, проще говоря, исполнять немедленный встречно-лобовой контрблицкриг!? И в итоге сами были разгромлены, как о том и предупреждали наиболее дальновидные военачальники ещё в 1930-х гг.
* * *
Слегка забегая вперёд, не могу не отметить одно удивительное обстоятельство. В настоящее время окончательно выяснено, что вопреки подлым байкам о том, что-де Сталин не разрешал приводить войска в боевую готовность, в действительности все обстояло ровным счетом наоборот. Начиная с 12 июня войска постепенно приводились в боевую готовность. Более того. 18 июня 1941 г. была дана директива о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность. Так вот, поразительным образом Жуков лично и в превентивном по отношению к директиве от 18 июня порядке выдавал команды на приведение войск некоторых округов в боевую готовность аккурат по схеме Тухачевского! То есть войскам ПрибОВО и КОВО в первую очередь. Хуже того. Прежде всего танковым и механизированным войскам, на которые и делалась ставка в грезившемся ему и Тимошенко немедленном встречно-лобовом контрблицкриге по факту нападения! Причём одним эти устные указания давались, а другим нет. Однако когда по поручению Сталина 18 июня 1941 г. была дана директива на приведение войск всех приграничных округов в полную боевую готовность, то ни Жуков, ни Тимошенко никак не проверили исполнение этой директивы в ЗАПОВО. Там не было издано ни одного приказа на эту тему. Даже для профанации. Что потом подтвердилось во время следствия по делу генералов этого округа. И кто бы теперь объяснил, почему должно было произойти именно такое жуткое совпадение с планом поражения Тухачевского?!
* * *
Проходит лет двадцать после Великой Победы. У многих ещё здравствовавших тогда маршалов и генералов военной поры развязались языки [Данное выражение не относится к не предавшим своего Великого Верховного Главнокомандующего Великому Маршалу Великой Победы К. К. Рокоссовскому и Главному Маршалу авиации А. Е. Голованову.]. У некоторых очень даже сильно. Жуков и тут оказался «впереди планеты всей...». «По повелению свыше» наступила эпоха его «Воспоминаний и размышлений» — эпоха откровенного вранья, причем не только его собственного, но и властей, так как после просмотра его рукописи из Инстанции поступило полтысячи страниц всевозможных замечаний и «пожеланий », которые Жуков обязан был учесть. Так что кому какая доля вранья принадлежит — теперь уже не установить. Начались «размышления » о том, почему бравые вояки так лихо «проморгали » главный удар на Белорусском направлении. Ведь именно вследствие этого прежде всего вермахт сумел-таки докатиться едва ли не до стен Кремля. То, что Сталин оказался во всем виноват — якобы по его указанию вояки ожидали главного удара на Украинском направлении (в терминах военных — на Юго-Западном направлении) и потому сосредоточили там чуть ли не основные силы, — ничего удивительного нет. Как и многие другие, подло предавшие своего Великого Верховного Главнокомандующего, Жуков был занят этим еще со времен проклятого XX съезда КПСС, если не того ранее. Так что суть не в этом.
Поразительно принципиальный только в одном — в своей патологической, «органической ненависти к штабной работе», что для военных означает сначала думать и только потом что-то вякать — Жуков (при помощи Мерецкова и других) стал оправдываться за невиданный промах (промах ли?!) строго… по Тухачевскому! Дело в том, что в «Плане поражения» Тухачевский указал, что именно Украинское направление главного удара является самым вожделенным для Гитлера. Приписав такие мысли Сталину, Жуков и его присные свалили всю ответственность за этот наиважнейший стратегический промах именно на него. Попутно до конца дней своих Жуков непрерывно поливал грязью славное ГРУ за то, что оно якобы не вскрыло подготовку вермахта к удару с польского плацдарма. То есть не вскрыло подготовку к нанесению главного удара именно на Белорусском направлении.
Прошло еще четверть века. Нас лишили Родины, которую с оружием в руках для нас отстояли наши отцы и деды. Зато раскрылись многие архивы. И стало абсолютно точно известно, подчёркиваю, документально абсолютно точно известно, что Жуков прекрасно знал о небывалой концентрации гитлеровских войск именно в Польше, прежде всего на азимуте Белорусского направления. Аж со Сталиным обсуждал этот вопрос. Более того. Втайне от вождя даже планировал прихлопнуть там за раз аж целых 100 дивизий вермахта! Одновременно и ГРУ приоткрыло свои архивы. И вдобавок ко всему стало известно, что военная разведка тщательно информировала его, начальника Генерального штаба, об особой концентрации гитлеровских войск именно в Польше! А в некоторых спецсообщениях ГРУ даже откровенно било в набат именно по этому поводу.
Более того. Были опубликованы мемуары видных советских разведчиков той поры. В результате оказалось, что перед войной в Генштаб были представлены безупречные документальные данные НКГБ СССР о том, что, например, Минск должен был быть захвачен вермахтом на 5-й день агрессии [Зоя Воскресенская. Под псевдонимом Ирина: записки разведчицы. М., 1997. С. 45 — 49.]! То есть наиглавнейший удар будет наноситься именно же на Белорусском направлении. Но что самое поразительное, трагически поразительное, так это то, что, как оно было повторно установлено советской разведкой (НКВД-НКГБ) еще тогда же, такой «график» агрессии был запланирован уже на рубеже 1936 — 1937 гг., когда вообще не было германо-советской границы [Там же.]! А теперь попытайтесь хотя бы самим себе ответить на один вопрос. Как могло случиться, что запланированный за пять лет до нападения «график» гитлеровской агрессии накануне самого нападения вновь был подтвержден высшим военным командованием Третьего рейха — разведка НКГБ представила в ГШ уникальное документальное подтверждение этого факта (секретное письменное предписание военного командования одному из высокопоставленных железнодорожных чиновников рейха, который являлся ценным агентом берлинской резидентуры НКГБ) — и с истинно немецкой пунктуальностью Минск был взят практически в указанные сроки?! И как могло случиться, что данные 1936 — 1937 гг. вообще выпали из поля зрения Оперативного Управления Генштаба, которое и разрабатывает планы обороны страны?! Ведь они же поступили не только от разведки НКВД, но и от военной разведки. Особенно странно это выпадение по состоянию на конец марта 1941 г.
Заодно попытайтесь также хотя бы самим себе ответить на вопрос — на чём конкретно строился расчёт гитлеровского командования?! Спустя пять лет-то?! Только ли на пробивной мощи танковых «армад» Гудериана и Гота?! Едва ли. Вояки они, конечно, сильные, спору нет, но не настолько, чтобы гарантированно исполнить предписания своего верховного командования. Ведь СССР — это не Голландия и не Дания, и даже не Франция, где вермахт буквально пролетал всю территорию этих стран. И они это понимали, хотя и тешили себя мыслями о том, что перед ними «колосс на глиняных ногах».
Кстати говоря, когда данные разведки (НКГБ) докладывались руководству ГШ, там очень смачно, но скептически хмыкали… Правда, за это хмыканье Советский Союз жестоко поплатился. Один из наиболее мощных во всем приграничных округов — переименованный в Западный фронт Западный Приграничный особый военный округ — рухнул фактически всего лишь за четыре с гаком дня! А командующий фронтом — генерал Павлов — пошел под расстрел с формулировкой за «создание противнику возможности для прорыва фронта Красной Армии». Причем такая формулировка вины вменялась только ему!
Так вот что теперь-то прикажете думать?! Тем более в сочетании с данными о «Плане поражения»! Что прикажете думать, располагая таким комплексом фактов, самостоятельно выстраивающихся в весьма неприятный, но определенный, логический и явно еще не исчерпавший себя ряд?! Не знаете?! Что ж, в таком случае пойдем дальше.
VI. Минули почти все 1418 дней самой страшной за всю историю человечества войны. По недоразумению, 29 апреля 1945 г. в Берлине представителями СМЕРШ была арестована выдающаяся актриса мирового уровня и… советская разведчица-нелегал Ольга Чехова (псевдоним Мерлин). В тот же день она была допрошена сотрудником СМЕРША полковником Шкуриным. И вот что она рассказала: «В первый день войны Германии с СССР я была приглашена на прием. На нем присутствовал министр просвещения Италии. Всего было около шестидесяти человек, в том числе несколько актеров. Велись разговоры о немецком походе на СССР. Геббельс (по другим данным, разговор велся с Гитлером. — A.M.) выразил мнение, что до Рождества 1941 года немецкие войска будут в Москве. Я позволила себе заметить, что, по моему мнению, этого не случится, что… маленькая Германия не сможет победить СССР. Геббельс ответил, что в России будет революция, и это облегчит победу над СССР» [Дамаскин И.А. Богини разведки и шпионажа. М., 2006. С. 139. И. А. Дамаскин является ветераном советской внешней разведки.].
Главари нацистского режима были негодяями и преступниками, каких свет не видывал. Геббельс к тому же был ещё и записной брехун, правда, брехал он в основном для широких масс германского народа и для заграницы, но никак не в своем узком кругу. Но никто из этих негодяев не был ни идиотом, ни дебилом, тем более в прямом медицинском смысле. Следовательно, на что-то серьёзное у них расчёт был. И расчёт явно не малый. Потому и столь откровенное заявление в самый первый день войны. От чего же не позволить себе в узком кругу своих «соратников» по международному бандитизму такую откровенность?! Говорю об этом в категоричном тоне, потому что это далеко не единичный факт подобной информации. К тому же в те времена еще в силе была «мода» на «революции» в условиях военного поражения... Существовала даже концепция «мятеже войны». Кстати говоря, и проклятущий «бес мировой революции» Троцкий до тех пор, пока ему наконец-то не проломили череп, тоже без устали талдычил о том, что в войне с Германией Советский Союз обязательно потерпит поражение и произойдет государственный переворот силами военных?! Из СССР был изгнан ещё в 1929 г., с 1936 г. и вовсе вышибли из Европы за океан, в Мексику, а вот, поди ж ты, несмотря на то, что громадное количество его сторонников в СССР было ликвидировано, он все равно, ещё раз особо подчеркиваю это обстоятельство, упорно бубнил именно о поражении, с которым увязывал свой шанс, — до самой смерти он упорно утверждал, что в РККА его ещё очень хорошо помнят и многие на его стороне — на государственный переворот («революцию») в СССР. Можно как угодно относиться к Троцкому, но никому не советую забывать, что это был человек очень сильного, коварно изощренного ума и просто так он никогда ничего не болтал.
Более того. Теперь вполне уместно вспомнить и вторую часть надежды гитлеровского руководства, о которой говорилось в пункте № V — «и создание там (то есть в Москве. — А.М.) нового правительства». Создание нового правительства в Москве без государственного переворота априори было бы невозможно. В ситуации же военного поражения в СССР наиболее мощными силовыми рычагами для возможного государственного переворота и создания нового правительства, как на то рассчитывали гитлеровцы, располагали бы только военные…
Ну, а теперь что прикажете думать при наличии еще более удлинившегося ряда фактов?! Я лично могу сказать только одно: беда в том и состоит, что, увы, конца-то этому ряду не видно…
VII. Лет восемнадцать назад известный в прошлом эмигрантский журнал «Грани» в № 155 за 1990 г. в разделе «Книжное обозрение» опубликовал развернутую рецензию некоего В. Голицына — уж не князька ли?! — на книгу Екатерины Андреевой «Власов и русское освободительное движение», изданной ещё в 1987 г. издательством Кембриджского университета (Англия). Так вот, в этой рецензии мимоходом, со ссылкой на некоего О. Красовского, который лично знал многих из окружения Власова, В. Голицын сообщил уникальные данные. Оказывается, находясь у немцев, Власов неоднократно упоминал о каком-то Союзе русских офицеров, будто бы существовавшем в Советском Союзе и готовившем военный переворот в случае войны. Ставший наиболее одиозным символом предательства во время войны Власов настойчиво повторял одну и ту же мысль, что-де он прекрасно знает, как советский генералитет относится к советской власти, — подразумевая, естественно, негативное его отношение к ней. Правда, Власов всегда подчеркивал, что в условиях жесткого сталинского режима шансов на переворот мало. Е. Андреева, в свою очередь, в упомянутой книге приводит факт того, что в бытность командующим 2-й Ударной армией, Власов получил письмо-предостережение от своей жены. Это была всего лишь короткая фраза — «Гости были», — что означало, как утверждалось в публикации, визит сотрудников НКВД на квартиру генерала. И если это действительно было так, то это означает, что военная контрразведка НКВД СССР располагала тревожными сведениями о какой-то подпольной антигосударственной возне части генералитета.
Ну, и как теперь прикажете сопрягать все это с тем, что стало известно еще до войны, а также после Победы, в наши дни, тем, что сообщила О. Чехова?! Опять не знаете?! Что ж, тогда продолжим развертывание цепи нелицеприятных фактов.
VIII. В годы войны в гитлеровский плен попало 88 советских генералов. Кто-то из них погиб мученической смертью, кто-то — геройской, а кто-то от болезней и ран. Но были и такие, кто не без удовольствия переходил на сторону врага, вступал в сотрудничество с ним и даже давал развернутые показания врагу, нарушая тем самым присягу — самое святое, что есть у офицеров, естественно, после Родины. Не обо всех, конечно, тем более своевременно, «подвигах» отдельных из этих генералов в плену стало известно. О чьих преступных делах стало известно — тех после войны отправили в ГУЛАГ, а кое-кого на виселицу или к расстрельной стенке. Причем если с некоторыми, ввиду огромного наличия жестко компрометирующего их материала, разобрались достаточно быстро, то с иными разбирались по нескольку лет. Но суровая длань правосудия добралась практически до всех, хотя 44 % из этих генералов были реабилитированы и восстановлены в армии еще тогда, некоторые буквально через полгода. Так вот, к сожалению, ни Сталин, ни органы госбезопасности не знали о преступном поведении, в частности, командарма 16-й армии (той самой, из-за которой немцы перед войной устроили нам демарш) в плену. В тот период времени они не располагали подобными данными, и генерал-лейтенант М. Ф. Лукин успешно прошел период реабилитации после плена. Однако уже в наше время стало известно о том, как он вел себя в плену. Волосы дыбом встают, когда читаешь направленный лично Гитлеру протокол его показаний германскому командованию от 14 декабря 1941 г. Преспокойно выдав целый ряд важнейших советских военных секретов, бывший командующий 16-й, 20-й и 19-й армиями не менее спокойно вступил в откровенный диалог с нацистами о будущем России. В частности, откровенно подсказывал им, как нужно сделать так, чтобы свергнуть и Сталина, и советскую власть, как организовать восстание в СССР, выражая при этом согласие на расчленение СССР, в том числе и на отторжение Украины, Белоруссии, Прибалтики. Причем Лукин прямо указал, что так, как думает он, думают еще и другие советские генералы. Особо он напирал на то, что восстание лишь тогда будет успешным, если гитлеровцы гарантируют им уверенность в том, что будет Россия и российское правительство. По словам Лукина, гитлеровцы просто обязаны были помочь им в создании новой России и российского правительства. Вот за эти-то «подвиги» Ельцин и присвоил М. Ф. Лукину звание Героя Российской Федерации посмертно. А до него пресловутый Хрущев увешал парадный мундир этого предателя ещё и орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени (два у него было ещё до войны), Трудового Красного Знамени, Красной Звезды и рядом медалей. Ничего не скажешь, «ерой», однако… Но более всего поражает следующее обстоятельство. Лукин открыто назвал тех, кто мог бы возглавить восстание в СССР в условиях войны. Причем одним из первых он назвал народного комиссара обороны СССР, первого в той войне Главнокомандующего, маршала Советского Союза Семена Константиновича Тимошенко! Отрекомендовав его как человека и вояку, не очень любящего коммунистические принципы, который может выступить, если увидит альтернативу, которую, в свою очередь, должны предложить гитлеровцы! А Власова, к слову сказать, как лучшего военного выпятил именно Тимошенко, если исходить из содержания дневника маршала Будённого.
И что теперь прикажете думать?! Тоже не знаете?!
IX. Тогда внемлите некоторым предвоенным агентурным данным германского разведцентра в Праге «Информационсштелле III», которые ныне хранятся в фондах Политического архива министерства иностранных дел ФРГ. В одном из агентурных донесений из Москвы — кстати говоря, все относятся к маю — июню 1941 г. — утверждалось, что часть командиров Красной Армии питает надежды на то, что война с Германией приведет к падению сталинского режима. В другом сообщалось, что Тимошенко исподволь обвиняется в том, что он, как украинец, замышляет измену — сдачу немцам Украины. В третьем толкуется о некоем «чисто русском патриотическом империалистическом движении», которое может смести правительство Сталина [Вишлёв О.В. Накануне 22 июня 1941 года. М., 2001. С. 66. Вишлёв в свою очередь ссылается на внимательно изученные им материалы Политического архива МИД ФРГ, приводя соответствующие ссылки на германские архивы.]. И так далее.
Там же находится и донесение одного из германских агентов, в котором говорится, что советская авиация и танковые части к началу войны окажутся совершенно неподготовленными к боевым действиям [Там же.]?! Прости за резкость, но это уже и вовсе ни в какие ворота не влезает, потому как именно так все и оказалось. Но ведь это же однозначно называется сознательным, злоумышленным саботажем в особо угрожаемый период директивы от 18 июня 1941 г. о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность!
Ну, так и в самом-то деле, что же теперь прикажете думать, когда перед вами уже выстроился такой ряд умопомрачительно нелицеприятных данных?! А ведь до его завершения ой как далеко… А чтобы вам легче было хотя бы самим себе ответить на все подобные вопросы, позволю себе и вовсе ошарашить вас. В дневнике Семена Михайловича Буденного есть удивительная запись, относящаяся к периоду обороны Киева, согласно которой Тимошенко ещё тогда выказывал готовность бежать аж до Аляски?! Так ведь и сказал: «Все равно нам придется бежать до Аляски» [«Красная Звезда», 22 — 28 августа 2007 г.]! И это в недавнем прошлом нарком обороны СССР и первый главнокомандующий советскими войсками во время войны?! То есть пропадай Россия — Советский Союз, а мы помчались до Аляски, пока Гитлер осваивает «жизненное пространство»?!
X. В дневнике командующего группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока есть запись от 20 июня 1941 г., в которой говорится следующее: «Меня посетил господин X., только что вернувшийся из Москвы. Он рассказал мне ситуацию по ту сторону границы. Руководящие люди в России считают, что вой на с Германией неизбежна. Господин X. надеется, что они не сомневаются также и в том, что Россия потерпит поражение» [Фон Бок Ф. Я стоял у ворот Москвы. Военные дневники 1941 — 1945. Пер. с нем. М., 2006. С. 45.]!
Ох, и дорого же я дал бы за малейшую возможность узнать, кто этот «господин X.», по какой линии приезжал в Москву и с кем конкретно он встречался. Но особенно дорого я дал бы за те сведения, которые позволили бы установить, кто же на высшем уровне умудрился внушить этому «господину X.» надежду на то, что они, якобы руководящие люди в России, не сомневаются в том, что Россия потерпит поражение!
XI. Всем специализирующимся на истории Великой Отечественной войны историкам хорошо известно, что в самом начале войны, прямо 22 июня 1941 г., Сталин направил начальника генерального штаба РККА генерала армии Жукова — на фронт. Однако все без исключения заняты исследованием вопроса «а когда Сталин принял это решение?» — накануне или прямо в первый же день войны. Не говоря уже о том, что приписывают этому решению какую-то агрессивную подоплеку — мол, он-то и должен был руководить наступлением на Запад, как оно якобы было запланировано невесть откуда взявшейся «Операцией “Гроза”». Возможно, что исследование этих вопросов и имеет какой-то бессмысленный смысл. Но именно же бессмысленный. Даже невзирая на то, что формально существует некий черновик проекта секретного постановления Политбюро ЦК ВКП(б)от21 июня 1941 г., пункт № 4 которого гласит следующее: «Поручить нач. Генштаба т. Жукову общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами, с выездом на место» [Этот документ был опубликован в журнале «Известия ЦК КПСС», 1990, № 2. С. 209 — 210.].
В данном случае наиболее приемлемым шагом была бы попытка сначала взглянуть на этот факт с позиции обеспечения государственной безопасности. А, взглянув на этот факт с точки зрения обеспечения государственной безопасности, учтя попутно как сведения, что указаны в предыдущих пунктах, так и то, что в постсталинское время Жуков и КО едва ли не до озверения взъелись на наркома внутренних дел и наркома государственной безопасности времен войны, соответственно Берия и Меркулова, которых не без прямого содействия Жукова Хрущев незаконно уничтожил, попробуйте хотя бы самим себе ответить на один непростой вопрос: Сталин с ума, что ли, спятил, что запланировал в первый же день агрессии Германии отправить на фронт начальника Генерального штаба, хотя самим богом войны Марсом ему положено было сидеть на своем месте и руководить отражением агрессии?! Так ведь и отправил его на фронт, куда Жуков все-таки выехал, но уже 23 июня. Хуже того, Сталин что, ополоумел, что на вопрос Жукова о том, что-де как же это без него Генштаб обойдется, ответил, что и без него как-нибудь обойдутся?! То-то и оно, что… ибо на языке госбезопасности это называется отрыв от властных рычагов командования всеми войсками страны!..
Скажу даже более. Чуть ниже нам придется анализировать миф о том, что-де Сталин в первые мгновения и дни войны пребывал в растерянности и чуть ли не прострации. Мало того, что это гнусная ложь. Так ведь она еще и изрядно попахивает попыткой прикрыть нечто более существенное, что, возможно, должно было осуществиться именно в первые дни войны. Обычно в связи с этим мифом указывают, что-де Сталин на два дня скрылся на даче, куда гуртом якобы ездили чуть ли не все члены Политбюро, дабы уговорить его вернуться к кормилу власти и возглавить отпор агрессору. Так вот, это не только подлейшая ложь. Как известно, 29 июня 1941 г. состоялась поездка Сталина в наркомат обороны. Обычно упоминают об одной, после которой Сталин якобы и укатил на дачу. На самом же деле в тот день Сталин дважды посетил наркомат обороны, и не вечером, а днем. Так что уже одно это свидетельство того, что Сталин никуда не скрывался. И не надо было негодяям от истории устраивать фантасмагорию вокруг записей в «Журнале посещений…» — что-де отсутствует вот запись за 29 июня 1941 г. о том, что кто-либо приходил к Сталину. Впрочем, на то они и негодяи.
А посетив наркомат и генштаб, Сталин окончательно убедился, что ни руководство наркомата, ни руководство Генерального штаба обстановкой на мгновенно разверзшемся гигантском советско-германском фронте не владеют и тем более не способны управлять действиями войск. Особенно же Западным фронтом. При этом очень «оригинально» забывают сообщить о том, что именно 29 июня 1941 г. Берия предупредил Сталина о возможности заговора в армейском руководстве. «Оригинально» — в том смысле, что якобы как очевидцы все врут, что-де во время этого посещения наркомата Берия «как провокатор» стал что-то на ухо говорить Сталину на грузинском языке. Наши высшие вояки того времени если и владели каким-либо языком, так только отнюдь не виртуозным русским матом. Слух же у них был ослабленный — они никогда ничего не слушали и не слышали, даже того, что им говорил Сталин. Как об стенку горох. По-грузински же — тем более, ни бе ни ме. Соответственно, для того чтобы прикрыть свою ложь, все выдают на-гора зоологическое описание Берия как некоей змеи, которая, поблескивая своими глазенками-пенсне, что-то ядовито клеветала на славных полководцев. Вот же злыдень!
Сопоставив же все данные, Сталину пришлось мгновенно осознать одну простую, но трагическую вещь — или он немедленно полностью реорганизует всю систему государственной и военной власти в стране, или поражение и полный крах Советского Союза будет абсолютно неминуем. И тогда всем народам Советского Союза не поздоровится…
А теперь посудите сами. Спроста ли Сталин на два дня уселся на даче, если уже 30 июля в печати было опубликовано постановление об образовании Государственного Комитета Обороны, что и означало полную реорганизацию системы государственной и военной власти в стране?! Вот то-то и оно, что Сталин пошел на такой шаг по высшим соображениям государственной безопасности! И вовсе не случайно, что в тот же день пока ещё нарком обороны и первый на войне Главнокомандующий Тимошенко был срочно направлен командовать Западным направлением. А приглядывать за ним был направлен знаменитый Лев Захарович Мехлис — главный комиссар РККА.
И на все эти шаги Сталина в буквальном смысле вынудили генералы!..